Под стягом Москвы. Войны и рати Ивана III и Василия III - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Волков cтр.№ 54

Говоря о достоинствах и недостатках дворянского ополчения, нельзя не упомянуть, что схожую систему организации войска имел в то время и главный противник Московского государства – Великое княжество Литовское. Почти на полстолетия позже рубежа рассматриваемого нами периода, в 1561 году, польский король и великий князь литовский Сигизмунд II Август вынужден был при сборе войска требовать, чтобы «князи, панове, бояре, шляхта во всех местах и именьях мают то брати на себе, абы тым можнен и способнен на службу Речи Посполитое выправовали ся и абы каждыи на воину ехал в одинаковои барве слуги маючи и кони рослые. А на каждом пахолку зброя, тарч, древо с прапорцом водле Статуту». Показательно, что перечень вооружения военных слуг не содержит огнестрельного оружия. «Нетство» (неявка на службу) стало сколько-нибудь значимым явлением лишь в более позднее время.

В частых войнах и походах второй половины XV – начала XVI века поместная конница, несмотря на существенные недостатки, в целом демонстрировала неплохую выучку и умение побеждать в самых сложных обстоятельствах. Поражения были вызваны, как правило, ошибками и некомпетентностью воевод – например, князя М. И. Голицы Булгакова и И. А. Челяднина в Оршинской битве 8 сентября 1514 года, князя Дмитрия Федоровича Бельского в сражении на реке Оке 28 июля 1521 года.

* * *

В составе русского поместного войска действовали и сохранявшие относительную самостоятельность дворы (полки) уездных князей, близких родственников государя (в том числе полк матери Ивана III, Марии Ярославны, под командованием ее собственного воеводы – Семена Федоровича Пешека Сабурова) ^[315] и полки служилых князей, в основном верховских (Мстиславских, Бельских, Воротынских, Одоевских, С. И. Можайского и В. И. Шемячича) и других. Значительную автономию сохраняли и перешедшие на сторону Москвы отряды служилых татар – касимовских, кадомских, позднее темниковских. Подчинялись они своим «царям» и «царевичам» и были задействованы в боях и походах московских ратей уже с середины XV века.

Касимовское ханство возникло в 1452 году на реке Оке, на принадлежавших Москве с 1392–1393 годов землях татар-мещеряков (мишарей) ^[316]. Здесь и раньше предпочитали селиться переходившие на русскую службу ордынские татары. Когда к великому князю Василию II выехал «царевич» Касим, один из сыновей хана Улуг-Мухаммеда, московский государь передал ему часть этой территории в удельное владение. Центром нового татарского анклава стал Городец-Мещерский, вскоре переименованный в Касимов. В состав ханства вошли некоторые мещерские беляки (бейлики), сохранившие при этом некоторую самостоятельность – Тялдемский (Кадом), Чепчерский (Старый Кадом), Темниковский (Темников), Коньяльский (Шацк), Керешинский, Кирдяновский. Их число со временем росло. К началу XVII века в Мещерской земле было уже 15 бейликов ^[317].

Удельное ханство на Оке стало местом поселения представителей знатных татарских родов, по тем или иным причинам покинувших свои родные улусы ^[318]. «Царями» и «царевичами» Касимовского ханства назначались, как правило, лояльные Москве члены династий, правящих в Крыму, Казани, Астрахани или Сибири. В случае благоприятного развития событий они становились там ханами, связанными прочными узами с Русской Державой, но при изменении обстановки вновь возвращались в Касимов. Так, известный казанский хан Шах-Али, трижды изгонявшийся своими подданными, был касимовским «царем» в 1516–1519, 1537–1551 и 1552–1567 годах.

Численность вооруженных сил Касимовского ханства определить сложно из-за постоянной ротации отдельных воинов и целых отрядов, то бежавших на Русь из многих ханств и орд, то уходивших обратно в степи. В рассматриваемый период она могла достигать 3–4 тысяч конных воинов и вряд ли опускалась ниже 1500 всадников «без учета мордвы и бортников» ^[319]. Следует согласиться с выводом А. Г. Бахтина о том, что увеличивать численность служилых татар было не в интересах московского государя, опасавшегося утратить контроль над ними ^[320].

В этот период все большую роль в сражениях начинает играть артиллерия и ее обслуга – пушкари. Поначалу ими служили сами мастера, изготовлявшие «арматы» и досконально изучавшие свои поделки. Это подтверждает личное участие в походах на Новгород и Тверь Аристотеля Фиораванти, лившего пушки на Московском пушечном дворе, по некоторым данным, и созданном им. Со временем в крупных городах появляются пушкари и затинщики, обслуживающие крепостной «наряд», к времени правления Василия III относятся первые упоминания и о воротниках – людях того же «пушкарского чина», несших службу в крепостных башнях при проезжих воротах.

Именно крепостным пушкарем был первый русский артиллерист, имя которого появляется в летописи, – новгородец Упадыш. Причем появляется оно при весьма своеобразных обстоятельствах. Во время войны Новгорода с московским князем в 1471 году он, сочувствуя делу великого князя, за одну ночь вывел из строя на стенах осажденного города 5 новгородских пушек, забив их дула клиньями.

Дошло до нас известие и о мастерской стрельбе другого артиллериста, уже московского – Стефана. При осаде Смоленска в 1514 году он метким выстрелом уничтожил литовское крепостное орудие и всех, кто находился рядом с ней. После третьего выстрела огромной пушки Стефана командование смоленского гарнизона начало переговоры о сдаче. В 1521 году, во время нашествия на Русь войска крымского хана Мухаммед-Гирея, немецкий пушкарь Николай, «родившийся на Рейне недалеко от немецкого имперского города Шпайера», помогал установить к воротам одной из проезжих башен Кремля огромную пушку, и, по мнению Сигизмунда Герберштейна, благодаря его действиям «была спасена крепость». В том же году в Рязани отличился другой немецкий пушкарь, командовавший тогда рязанской артиллерией – Иоанн Иордан. Его подчиненные дружным залпом из многих орудий заставили рвущихся к открытым воротам татар отойти от городских стен.

Артиллерийскую прислугу орудий в то время называли и «стрельцами». Во всяком случае, так именовались пушкари в русской рати, осаждавшей в 1530 году Казань ^[321].