Красная Армия против войск СС - читать онлайн книгу. Автор: Борис Соколов cтр.№ 63

За один день по войскам 2-й гвардейской и 5-й ударной армий противник произвел более 3000 самолето-вылетов. Это повлекло за собой значительные потери с нашей стороны и еще больше замедлило темпы наступления….

Командующего 2-й гвардейской армией генерала Крейзера я встретил в недавно отбитой у противника траншее. Он доложил обстановку и кивнул на небо:

— Не можем поднять головы.

В этот момент, как бы в подтверждение его слов, появилась новая волна вражеских бомбардировщиков.

— Где сейчас второй гвардейский механизированный корпус Свиридова? — осведомился я.

Крейзер указал его район расположения по карте и со вздохом добавил, что положение этого корпуса для него самого недостаточно ясно: радиосвязь со Свиридовым нарушена, а пройти туда невозможно.

Я был глубоко неудовлетворен этим докладом. Показалось, что он мне доложил неточно, и, несмотря на непрекращающуюся бомбежку, я решил сам пробраться к Свиридову. Это оказалось действительно трудным и очень рискованным делом. По пути пришлось неоднократно оставлять машину и лежать в воронках от бомб, пережидая очередной налет.

Но на КП корпуса все оказалось иначе. Здесь было спокойно. Самолеты немцев шли над позициями корпуса и не трогали их, а бомбили, главным образом сзади, войска других корпусов, несколько отставших и тщетно пытавшихся продвинуться вперед.

— Почему же вы остановились? Какое имеете на это право? — навалился я на Свиридова.

Вместо ответа он подал мне тетрадь телефонных переговоров, в которой дословно было записано распоряжение, отданное тов. Свиридову лично тов. Крейзером: наступление временно приостановить.

Это шло вразрез с решением командующего войсками фронта и ставило под угрозу срыва всю фронтовую операцию. В самой категорической форме я приказал Свиридову возобновить наступление.

Тут как раз восстановилась радиосвязь с КП армии. Я вызвал тов. Крейзера, и у нас с ним состоялся весьма неприятный разговор. Потом мне удалось связаться с Ф. И. Толбухиным. Он тоже был возмущен задержкой 2-го механизированного корпуса и подтвердил мой приказ о продолжении решительного наступления. Однако противник воспользовался нашим промедлением, подтянул еще больше бронечастей и усилил массированные удары с воздуха по войскам 2-й гвардейской, 5-й ударной и 28-й армий. Начались затяжные кровопролитные бои, продолжавшиеся без перерыва семнадцать суток. Каждый метр земли отвоевывался у противника с невероятными усилиями.

Во второй половине дня 30 июля наши подразделения, оборонявшие Степановку, подверглись одновременной контратаке силами 100 немецких танков с пехотой. Утром 31 июля в двух километрах северо-восточнее Степановки пошли в контратаку до 150 танков и штурмовых орудий. Еще тяжелее оказались для нас 1 и 2 августа. Солнце пекло, земля чадила, и над полем боя все время стоял гул танковых и авиационных моторов.

Ценой огромных жертв немцам опять удалось остановить наступление наших войск на Миусе. Видя бесплодность дальнейших попыток прорвать миусские позиции врага теми силами, какие имелись в нашем распоряжении, командование фронта решилось на отвод войск в исходное положение — на рубеж, откуда семнадцать дней назад мы начинали наступление.

В чем была причина этих неудач? Прежде всего, конечно, в нерешительности действий войск второго эшелона фронта — 2-й гвардейской армии. Но справедливости ради следует сказать, что с вводом в бой второго эшелона мы несколько поспешили».

Из мемуаров Бирюзова становятся понятны причины неудачи советских войск в сражении на реке Миус. Это — недостаточная разведка неприятельских позиций, неспособность артиллерии и авиации в ходе артподготовки подавить огневые точки врага, который за полтора года обороны на Миусе, с ноября 1941 года, сумел создать ряд долговременных укреплений. Кроме того, вспомогательные удары не имели никакого успеха и не могли отвлечь немецких сил с направления главного удара. Сыграло свою роль господство люфтваффе в воздухе, а также поспешный и плохо организованный ввод в бой 2-го эшелона — 2-й гвардейской армии. Поражению способствовала плохая связь штаба фронта со штабами армий и штабов армий — со штабами корпусов, что мешало оперативно реагировать на немецкий контрудар.

Тут следует добавить еще, что немецкий контрудар на Миусе оказался для советского командования полной неожиданностью. Еще 17 июля, вдень, когда началось советское наступление на Миусе, командующий Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутин полагал, что немецкое наступление на Курск будет продолжено. Затем советская разведка потеряла из виду II танковый корпус СС и была потом неприятно удивлена, обнаружив его против Южного фронта.

Манштейн вспоминал: «17 июля противник, как и ожидалось, начал наступление на Донецком и Миусском фронтах (на Миусском фронте наступление началось днем раньше. — Б. С.). На участке 6-й и 1-й танковых армий противник осуществил значительные, хотя и местные прорывы. В связи с таким положением командованию группы удалось удержать хотя бы для использования в районе Донбасса наряду с 24-м тк, повернувшим уже в Донбасс, также и танковый корпус СС, предназначенный Гитлером для Италии…

На обоих участках он глубоко вклинился в нашу оборону, но ему не удалось осуществить прорыва.

6-я армия, введя в бой оба подвижных соединения, оставленных в качестве резерва в районе Донца, смогла остановить наступление противника после того, как он захватил плацдарм шириной около 20 км и глубиной 15 км на западном берегу Миуса севернее Куйбышева.

На участке 1-й танковой армии противнику удалось форсировать Донец юго-восточнее Изюма в полосе до 30 км. Но благодаря введению в бой обеих дивизий 24-го тк, подошедших из Харькова, мы приостановили дальнейшее продвижение противника южнее реки.

Если нам и удалось остановить наступление противника в конце июля, то обстановка в Донбассе оставалась весьма неустойчивой.

После того как операция «Цитадель» по приказу Гитлера 17 июля была окончательно прекращена также и группой «Юг», командование группы решило снять временно с этого фланга крупные танковые силы, чтобы с помощью этих частей восстановить положение в Донбассе… Гитлер вновь вернул в распоряжение группы для контрудара в Донбассе (но только для этого) танковый корпус СС, который он предназначал для Италии…

Так как предназначенные для Донбасса оба корпуса и 4 танковые дивизии могли прибывать только поочередно, то командование группы предполагало восстановить положение на участке 1-й танковой армии южнее Донца коротким ударом двух дивизий первого эшелона корпуса СС. Ударом всех танковых сил мы должны были затем ликвидировать большой плацдарм противника в полосе 6-й армии и вновь восстановить фронт на Миусе. Гитлер, однако, без всякого объяснения запретил проведение операции в полосе 1-й танковой армии, хотя эти действия никак не затягивали пребывания корпуса в Донбассе…

30 июля в районе действий 6-й армии началась контратака танков, подошедших с северного фланга группы. Она привела к полному восстановлению положения на рубеже Миуса. Соотношение сил в этом бою было характерным для тогдашней обстановки, но оно же еще раз показало превосходство немецкой армии. Противник имел на своем плацдарме не менее 16 стрелковых дивизий, двух механизированных корпусов, одной танковой бригады и двух противотанковых истребительных бригад. В нашей же контратаке участвовали только 4 танковые дивизии, одна мотодивизия и 2 пехотные дивизии. В результате своих атак и немецкой контратаки противник потерял около 18 000 пленными, 700 танков, 200 орудий и 400 противотанковых орудий».