На этом свете - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Филиппов cтр.№ 50

– Да, духи еще. Только в часть едут.

– Ага. Суки.

– Твари последние.

Наш поезд тронулся, веселые и довольные новобранцы стали уплывать в глубину вокзала, а мне вдруг стало до безобразия обидно. Как будто их неведение наносило лично мне глубочайшее оскорбление, отрыгивало мой мир, отрицало меня и всю мою жизнь, дробило на части все мои наряды, драки, бессонные ночи, строевые смотры, подрывы по тревоге, зарядки, уборки снега… Как будто все это было зря, без цели и оснований! Их неведение, их беззащитность издевались над всеми нами, делали бессмысленной смерть Бизякина, разрыв Славкиной селезенки; их наивность выжигала клеймо в душе, оправдывала Верину измену…

И повинуясь внезапному порыву, я поднялся, опустил скрипучую раму окна и с перекошенным ртом заорал во все горло:

– Вешайтесь, духи! Вешайтесь!..

Поезд медленно набирал скорость, увозя нас на Кавказ; молодые ребята на перроне замерли, их веселость как ветром сдуло. Напряженные, испуганные лица. Косые взгляды. И уже все мы – пятьдесят человек доморощенных контрактников – повысовывались из окон и заорали:

– Вешайтесь, духи!

И еще раз вдогонку миражу большого города:

– Вешайтесь…

Плясало джигу в душе чувство восторга. Глаза заволокло пеленой бесноватого экстаза, и я в первый раз почувствовал, какой сладкой на вкус может быть ненависть… Поезд мчал уже на всех парах, солдатики остались далеко за бортом, но я продолжал стоять, высунувшись из окна вагона. Уже ничего не кричал – некому, да и лишнее уже. Жизнь вместе с поездом неслась на всех парах, обещая неизведанные горизонты, новые любови, страхи и переживания. Где-то там, вдалеке, обосновалась маленькая Чечня с гордым и воинственным народом. На другом конце географии купалась в море собственного счастья Вера. Уже не моя. Уже чужая. Далекая. А поезд все летел вперед… И на одно короткое мгновение мы с ним стали единым, всесокрушающим организмом.

Огромный мир стремительно проносился перед глазами, ветер яростно хлестал по лицу, а я вдыхал его во весь разворот прокуренных легких, дышал, дышал… и никак не мог надышаться!

Рассказ

Каждый звук обладает цветом.

Визг тормозов перед аварией – серый; крик девушки, теряющей невинность, – сиреневый; шепот табака в момент превращения в пепел – темновато-коричневый. Эта градация произвольна, зависит от места, времени и ситуации, но неизменна суть: слияние звука и цвета рождает неповторимость. Набор самодостаточных мгновений, что откладываются в памяти навек.

Уже третий вечер подряд Гостиный Двор звучал белым. И дело было даже не в ленточках, второпях приколотых на грудь, повязанных на сумках, вокруг колена, зажатых в руках. Цвет несогласия подтверждался стихийным гулом толпы, боязливо-искренним, на грани столкновения страха и совести.

Подошел взводный:

– Парень в черном пальто, блондин. Видишь?

Дюша Макеев поискал взглядом.

– Да, – голос ровный, чуть звенящий напряжением.

– Принимайте.

Зашли с Егором Анашкиным с разных сторон. Процедура стандартная:

– Молодой человек, пройдемте.

– Куда?

– Пройдемте, пройдемте… – и сразу схватить за руки. Одновременно. Одной рукой под локоть, самому встать чуть сзади, свободную руку – на плечо. И начинается свистопляска.

– Суки! Фашисты! Всех не пересажаете! – рвется изо всех сил, не картинно, бьет каблуком под колено, глаза – как два блюдца с крепким чаем… И вырвался бы, если бы не «тихарь» в штатском, стоявший рядом. Отработанно навалился сверху, локтем – по затылку и шею в обхват на зажим. Придушил, а дальше сами поволокли. Кинули в «пазик». Дюша на прощание приложился с ноги.

На выходе из автобуса накинулся взводный:

– Вы что, уроды, отдыхать приехали? Говнюка уже задержать не можете?

– Семеныч, да он щуплый такой, мажористый… Не ожидали!

– Премии, на хер, лишу!

И ведь лишит. Взводный у Дюши крепкий мужик, серьезный. Две командировки за плечами. Но и – справедливый. Своих в обиду не даст.

– Попутали, командир…

У Егора голос детский, глаза добродушно-проворные. Он во взвод пришел с армейки, разведенный, так его и прозвали за глаза: Отелло-кастрат. В открытую никто не осмелится: Егор с одного удара убить может.

Но тут стало не до ругани. Белые ленточки сжались в кучу, плотно, как шпроты в банке. А единство плеч, тел и взглядов придает смелости. Заорали в голос:

– По-зор! По-зор! По-зор!..

Взводный рявкнул:

– Ну-ка в цепь!

Дюша моментально занял привычное место в группе, между Магой и Платоном; сцепили руки, напрягли бицепсы, чуть присели; по команде одновременно рванулись всей цепью напролом, сокрушая случайных прохожих (плевать на визг, крики, рвущиеся лямки от сумочек), обхватывая кольцом митингующих.

Дышалось тяжело. «Колпак-1С» сидел неплотно, раскачивая голову, пластик больно впился в подбородок, взмокло тело под броней. Еще эта погода… Морось, полуснег-полудождь, в ноздрях сырость, забрало запотевает.

Но вот замкнули кольцо, сжались, напряглись. Дальше работает группа задержания, а Дюшина задача – не допустить разрыва кольца, не выпустить никого, сдержать, задавить. Забрало шлема темного цвета, поэтому лиц митингующих не разглядеть, все в мутной дымке, но так и должно быть. Лица могут быть разными: добрыми, жалостливыми, страстными, вопящими – любыми. Но жалеть никого нельзя. Каждый сам делает свой выбор и должен за него отвечать. А жалость только мешает. Как будто он, Дюша, не понимает, что перед ним живые люди, которые боятся боли. Так какого черта на митинг поперлись? Никто их силком не тащил. А у него – работа. Хорошая или плохая – это другой вопрос, какая есть. А еще есть устав, и есть присяга, и приказ командира, который не обсуждается. Дюша выполнит его в любом случае.

Задержанных выводили из кольца по одному. Почти никто не сопротивлялся. Привычно звякал ржавым железом матюгальник, в который раз выплевывая в сырой воздух одно и то же:

– Граждане – расходитесь – данное – публичное – мероприятие – проводится – с нарушением – требований – пункта – 24 – точка – 4 – статьи – 5 – и – пункта – 4 – точка – 5 – статьи – 5 – Федерального – закона – о – собраниях – митингах – демонстрациях – шествиях – и – пикетированиях – от – девятнадцатогого – точка – ноль – седьмого – точка – 2004 – года – номер – 54 – вы – можете – быть – задержаны – и – привлечены – к – административной – ответственности. – Граждане – расходитесь.

Толпа молчала. Затравленно рассыпалась в разные стороны, когда ОМОН шел на захват, затем осторожно (по одному, по два человека) снова собиралась на пятачке. Не было лозунгов. Не было транспарантов. Сборище недовольных и митингом-то было сложно назвать, но происходило что-то необъяснимое. Стоило закинуть в автобусы первую партию митингующих, как на их место тут же вставали новые. Люди всё прибывали и прибывали нескончаемым потоком. Поднимались из недр метро, приходили пешком со стороны Садовой, Адмиралтейства, площади Восстания. У Дюши от напряжения и липкой усталости закружилась голова. Сколько их? Ну сколько же их? И чего им всем надо? Когда все это закончится?