Однополчане. Русские своих не бросают - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Большаков cтр.№ 35

Господи, да что об этом говорить – под крылом уже битый час скользит зеленый гофр Каспийского моря. Следующая остановка в Тегеране, наверное.

Марлен подумал – и с сожалением оставил идею пробиваться наружу. Тут вроде как через бомболюк поднимается экипаж, не очень-то и пробьешься. То ли там сдвигаются створки, то ли раздвигаются – непонятно. И целая банда летунов.

Особенно трое стрелков – они все в хвостовой части, где он сам обретается. Задний стрелок самый подозрительный, то и дело заглядывает. Бдит, зараза.

Если подумать, то выход у него всего один – отобрать пистолет у Антона, связать или прикончить этого долбаного агента, явиться к пилотам и вежливо попросить парашют. И… нет, не спрыгнуть храбро вниз! Эти ж гады сразу развернут «Либерейтор» и мигом расчленят парашютиста из пулеметов. «Да не достанься же ты никому!»

Нет, надо экипаж здорово проредить. То есть сначала кокнуть Антона, уложить его и накрыть одеялом. Баю-баюшки, аминь.

Потом по очереди пристрелить пулеметчиков. Или оглушить, чтобы без шума. А что? Али мы не в разведвзводе служили? И не десантники ли мы? То-то.

Уделать, значит, стрелков, и тогда уже завалиться к пилотам в гости. Бомбардиром тоже можно пожертвовать.

Хм… Вообще-то, усложненный план получается. И зачем тогда, спрашивается, вообще с парашютом сигать? Тычешь в затылок летчику ствол и вежливо так просишь: «Дядя, поворачивай оглобли!» И дядя покорно доставляет тебя… Ну, скажем, в Баку. Или в Тбилиси. А что? На сцену из боевика тянет вполне. Вот именно…

…Лежать было жестковато. Марлен терпел-терпел да и вернулся в сидячее положение. Привалился к гофрированному борту и уставился куда-то поверх головы Лушина.

Сейчас, когда эмоции более-менее «отстоялись», он по-прежнему не испытывал страха. Неизвестно, что бы он чувствовал по дороге к Берлину, посади его в «Юнкерс», но в «Либерейторе» было спокойно.

И противно. Просто мерзко.

В той реальности американцы вывезли из Германии ученых-ядерщиков. Говорят, их держали в бомбоотсеке – если бы стали наседать «Мессершмитты», то научников просто сбросили бы, по принципу «ни вам, ни нам».

И каково было потом Оппенгеймеру и всей его команде? Работать на чужого дядю, неумного здоровяка? Обтесывать ему ядерную дубинку?

А чем его заставят заниматься? Ракеты клепать? Или транзисторы вымучивать? Не-ет, про электронную начинку лучше помалкивать. Надо полагать, это «русское чудо» пока неизвестно на Западе. Правда, одна из «С-15» упала на территории противника, нештатно сработав, но БЧ самоликвидировалась, и все транзисторы – в пыль. А всякие ПРД с ЖРД немцам уже ведомы…

– Думаешь, как бы сбежать? – внезапно послышался голос Антона.

Марлен опустил глаза на Лушина. Шпион не выглядел довольным.

– Думаю, – признался Исаев.

Антон кивнул понятливо.

– Если честно, я не хотел твоего похищения, – сказал он. – Вот и переживаю сейчас. Оказывается, что воли и решительности во мне маловато. Мне приказали, я подчинился. Знаешь, однажды после школы я надумал продемонстрировать свою брутальность. Было это на ферме одной тетки, дальней родственницы моей матери, в Шотландии. Единственный работник этой тетки был в отъезде, а она хотела приготовить рагу из кролика. И вот я сам вызвался кролика забить. Взял этого серого пушистика, отошел в кусты и стукнул колотушкой. Кролик задергался, и я добавил. Потом кое-как снял шкурку… И до сих пор ощущаю неприятное чувство. Зачем, думаю, я его убил? Какая в том была необходимость? Нет, головы курам я рубил и до, и после, но что мне этот кролик сделал? Беспомощный, беззащитный… А я его – колотушкой по башке, по ушам длинным… Вот и с тобой та же история. Зачем, думаю? Чего я этим добиваюсь? Англию спасаю? Так ведь, снижая обороноспособность СССР, я автоматически помогаю Германии! И что мне та Англия? Или… Не знаю… Я только в России наблюдал, как совершенно незнакомые люди могут делиться сокровенным, душу открывать перед чужими людьми. В Англии все ходят в футлярах, и зачастую ключи от этой «тары» давно утеряны. Вот и меня потянуло на откровенность… Может, я просто уяснил для себя, что рожден русским? Не знаю. Смутно все как-то, неопределенно… И тоска… В точности по Достоевскому.

– На Западе любят говорить, чтобы русских изучали по Федору Михайловичу, – усмехнулся Исаев. – Вот только забывают при этом, что Достоевский и сам был болен, и героев описывал явно нездоровых. Русские люди гораздо проще, и лучше, и хуже «Братьев Карамазовых».

Лушин медленно покивал. Внимательно посмотрев Марлену в глаза, он серьезно сказал:

– Ты думал о том, как бы поубивать экипаж, чтобы не мешал, и покинуть самолет?

– Откровенность за откровенность? – усмехнулся Исаев. – Думал. Но прежде надо было убить тебя. Пистолета ради.

Антон кивнул и вынул «Вальтер». Проверив, не снят ли предохранитель, он протянул оружие Марлену, рукояткой вперед.

– На.

Марлен озадаченно посмотрел на Лушина. Неужто проняло?

– Ла-адно… – протянул он.

Взяв пистолет в руку, он выщелкнул обойму. Все патроны на месте. Боевые. Вставив магазин обратно, Исаев поднялся койки.

– Где мы сейчас?

– Судя по времени… – прикинул Антон. – Где-то над Трансиорданией.

– Ага… А в Аммане есть аэропорт?

– А как же. Через него проходит линия Каир – Багдад.

– Понятно. Ладно. Чтобы командир стал покладистей, надо нейтрализовать стрелков. Обеспечим тыл. Но тратить на них патроны не хочется – громко выйдет. Да и союзники же… Черчилля я бы пристрелил с удовольствием, а этих за что? Короче. Пойдешь как заложник и будешь вязать пленных.

– Да, сэр.

Исаев даже не поглядел на Лушина. Действовал форс-мажор, и всякие размышления о возможной провокации, коварных планах и всем таком прочем были попросту неуместны. Не до того.

Перешел ли Антон на его сторону или только притворяется – какая разница? Лишь бы вязал потуже.

– Пошли.

Двух стрелков удалось повязать сразу – те расселись в узком промежутке под верхней турелью и дули пиво из одной бутылки. Увидев направленный на него пистолет, пулеметчик в бронежилете и особой каске едва не подавился «Будвайзером» и резко поднял руки.

– Надеюсь, джентльмены не будут против, если их свяжут? – вежливо проговорил Исаев на хорошем «инглише». – Иначе я буду вынужден открыть огонь на поражение.

Джентльмены были только «за» и с готовностью вытянули руки. Повинуясь движению ствола, «заложник» быстренько стянул волосатые конечности куском стропа из распотрошенного парашюта.

Проследив за его работой, Марлен повел Лушина дальше в хвост, где располагалась установка заднего стрелка. Этот, бородатый и толстомордый – каску не застегнуть, – проявил неожиданную прыть, бросился на Исаева. Огнестрела при нем не было, зато пулеметчик выловил, будто из воздуха, складной нож-наваху.