Зодчий. Жизнь Николая Гумилева - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шубинский cтр.№ 5

Cтраница 5

Это провинциальная жизнь. А вот столичная пресса.

В «Петербургской газете» за 3 апреля печатается роман Ж. де Гастина «Тайна каторжника». Примирение Пруссии с Папой. Дело банкира Сафонова в городском суде. Реклама: «НЕ НУЖНО ПОКУПАТЬ столовое белье! Его заменят изящные клеенчатые скатерти».

«Биржевые ведомости»: волнения в Македонии; внезапная готовность Александра Баттенберга (болгарского князя) преклониться перед волей держав; литературные беседы: «Глеб Успенский — достойный и единственный продолжатель великого Гоголя». В соседнем номере: «В мире художников» — «роман из парижской жизни Эмиля Золя». (Среди прототипов героев романа — импрессионисты и Сезанн, сверстники писателя.)

Уголовная хроника: в Чернигове мать «в припадке безотчетной злобы» зарубила топором 15-летнего сына; в Николаеве «пикантное дело»: рядовой запаса Лебеденко осужден на четыре года арестантских рот за изнасилование родной дочери.

«Санкт-Петербургские ведомости»: протест против проекта ирландских реформ Гладстона…

«Ирландские реформы» — это предоставление Ирландии гомруля, т. е. статуса доминиона. Борьбу за гомруль возглавляет Парнелл, чье имя так часто упоминается на страницах «Улисса» и «Портрета художника в юности»; в числе заявляющих протест — лорд Рэндольф Черчилль, отец Уинстона Черчилля, автор концепции «консервативной демократии», увлекавшей Гилберта Честертона, с которым герой нашей книги встретится примерно через двести страниц — а заодно и с ирландским национальным поэтом Уильямом Йейтсом; Парнелла и Черчилля-отца к тому времени давно не будет в живых: первый умрет, затравленный строгими католиками, узнавшими про его связь с замужней дамой; второй будет мучительно угасать от последствий подхваченного в юности сифилиса… Гомруля Ирландия не получит.

В той же газете:

«Новое время»: «Очень ли убыточна наша железнодорожная сеть?»; изучение Л. Н. Толстого Георгом Брандесом…

В одном из соседних номеров — портреты колоритных усатых мужчин в русской офицерской форме и в тюрбанах. Это родственники афганского эмира, пошедшие на русскую службу: Сердар Искандер-хан, Сердар Якуб-хан, Сердар Абдурахман-хан.

В Афганистане сталкиваются границы и пересекаются интересы двух империй — Российской и Британской. К Памиру и Гиндукушу российская граница пододвинулась пятнадцать — двадцать лет назад в результате походов «туркестанских генералов» — Скобелева и его сподвижников:

Кстати, именно в 1886-м вышла первая отдельная книга «барда британского империализма» Редьярда Киплинга, с которым Гумилева потом будут (довольно безосновательно) сравнивать. В этом же году некто Джордж Гаррисон нашел в Южной Африке алмазную жилу, мгновенно сделав эту землю привлекательной и желанной для своих соотечественников. У России колоний в Африке не было, с Англией здесь ей нечего было делить — но русские исследователи там появлялись. В 1886 году в Петербург возвращается после семилетней экспедиции Василий Васильевич Юнкер, открывший водораздел Нила и Конго.

Излишне говорить, насколько все это важно для будущей биографии Гумилева.

В Лондоне уже почти полвека на троне Виндзорская Вдова, королева Виктория, она же с 1876 года императрица Индии. Страна процветает, несмотря на конфликты вокруг ирландского гомруля, колониальная империя разрастается. Старость королевы отравляют, однако, непутевые дети и внуки. Старший внук, Альберт Виктор, который должен некогда унаследовать престол, снискал такую репутацию, что многие историки склонны отождествлять именно этого принца крови с так и не пойманным Джеком Потрошителем, чьи злодеяния два года спустя потрясут Лондон. К счастью для Британии, принц умрет молодым и королем не станет. Но сентиментальный, уютный, пуританский и втайне очень жестокий мир викторианской Англии дает трещину. В 1886 году Стивенсон публикует «Странную историю доктора Джекиля и мистера Хайда». Тем временем 17-летний Роберт Росс знакомит 32-летнего Оскара Уайльда, уже заслуженного эстета и притом благополучного отца семейства, с доселе неизвестной тому формой эстетизма. Результатом девять лет спустя станет вошедший в историю судебный процесс.

В России тем временем правит Александр III — «царь огромный, водянистый», как увидел его Блок, тучный и сильный, рано лысеющий сорокалетний мужчина, отнюдь не лишенный здравого смысла, но трагически обделенный чувством исторической перспективы. Идеолог его «контрреформ» — Победоносцев, сухой, строгий, ученый, несчастный, с оттопыренными, как у летучей мыши, ушами. Последний романтик русского консерватизма… Когда-то Тютчев, великий поэт и великий консерватор (и, как многие консерваторы, разочаровавшийся либерал), писал, обращаясь к своим сверстникам-декабристам: «Вы ожидали, может быть, что хватит вашей крови скудной, чтоб вечный полюс растопить…» Но вечный полюс — это ведь тоже не абстрактная метеорология; это живые люди, одержимые полярной охранительной утопией, столь же несбыточной, как и тропическая утопия революции. «Подморозить Россию, чтоб не гнила», не получится. Как раз в 1886 году Александр III совершает один из роковых шагов своего царствования: вводит ограничительную процентную норму для евреев в средних и высших учебных заведениях, в одночасье подарив своей империи несколько десятков, если не сотен тысяч униженных и оскорбленных бунтарей.

Но пока все идет как будто хорошо. Терактов не было уже два года — такого затишья страна давно не знала. Последняя генерация народовольцев во главе с Германом Лопатиным — почти в полном составе в Петропавловской крепости. Многие молодые люди, причастные к террористическим организациям, образумились и «ушли в частную жизнь». К примеру, Инна Эразмовна Горенко. Экономика растет. В 1886 году заслуженного ученого-экономиста Бунге на посту министра финансов сменяет выдающийся математик (и выдающийся взяточник) Вышнеградский. Окраины старательно (хотя не слишком успешно) русифицируются, повсеместно возводятся здания в узорчатом старомосковском стиле, Европа не без трепета, но с уважением глядит на царя-миротворца.

Между Англией и Россией — Германия. Объединители страны — 70-летний Бисмарк и почти 90-летний император Вильгельм Великий — наслаждаются плодами своих трудов. Правда, на юге — в Баварии — происходят странные события. Баварский король Людвиг II, когда-то, в молодости, умный и энергичный политик, сторонник объединения Германии, умело выторговавший своему королевству известную автономию, экзальтированный поклонник и щедрый меценат Вагнера, ведет себя все более эксцентрично. Замки в причудливом псевдосредневековом стиле, катание на лодке в костюме Лоэнгрина по искусственному озеру с подсиненной купоросом водой королю бы простили. Но сумасшествие Людвига развивается. Еще в юности он возненавидел женщин, застав свою невесту в объятиях слуги. С годами мизантропия распространяется и на мужчин. Людвиг принимает министров, сидя за ширмой, — он не хочет видеть человеческих лиц; он приказывает выколоть глаза не угодившим ему особам или заживо содрать с них кожу — правда, не проверяет, исполнены ли эти приказания, а их, естественно, никто исполнять не думает; он всерьез собирается «продать» Баварию и купить вместо нее необитаемый остров. 11 июня 1886 года Людвига признают безумным и учиняют над ним регентство. На следующий день во время вечерней прогулки со своим психиатром король убивает его, а затем сам топится в озере. Ему был без малого сорок один год. (Король родился 25 августа 1845 года — по случайности, день его рождения совпадает с днем гибели героя нашей книги.) Жизнь и смерть Людвига Баварского — детский вызов эпохе черных пиджаков и буржуазных добродетелей. Немецкий неоромантизм начинается с белых лебедей в подсиненной воде, чтобы закончиться дымом Аушвица.