Азеф - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шубинский cтр.№ 95

Наверное, даже сейчас эти рыдания были отчасти театральными. Азефу надо было побудить Герасимова к каким-то действиям. А Герасимов предоставлял ему действовать самому.

И вот — поздний вечер 11 ноября.

Лопухин сидит в своем кабинете. Через полтора часа у него поезд в Москву. Жена уже легла спать. И тут он видит в дверях знакомую ему большую, грузную фигуру.

Азеф ворвался к Лопухину, нарушая все правила вежливости, «опережая горничную, которая должна была доложить» о его приходе.

О дальнейшем разговоре мы знаем из показаний Лопухина на допросе, состоявшемся год спустя.

По словам Лопухина, Азеф не спрашивал его о разговоре с Бурцевым и не поставил его перед необходимостью лгать. Письмо, написанное Азефом Лопухину по свежим следам разговора, — свидетельство обратного:

«Теперь я знаю категорически и определенно, что Вы не говорили Бурцеву обо мне. Так как я знаю категорически и определенно, что он ссылается на Вас, то для меня ясно, что он говорит неправду, желая потопить меня» ^[276].

Итак, аристократ Лопухин, видимо, солгал плебею Азефу — а затем еще раз солгал суду.

О чем шел разговор дальше?

Азеф спросил, скажет ли Лопухин правду о нем революционному трибуналу. Алексей Александрович заявил, что никак с революционерами не связан и ничего им сообщать не будет. Азеф заметил, что Лопухин может быть «подвергнут допросу».

«На мой вопрос, как может состояться допрос, Азеф сказал, что мне могут угрожать. Я ему ответил, что на суд я не пойду. К вам могут явиться. Я ответил, что не допускаю мысли, чтобы ко мне, бывшему директору департамента полиции, явились революционеры… Тогда он обратился ко мне с просьбой о том, чтобы я разрешил ему сослаться на меня перед революционным трибуналом. Я тогда ему совершенно определенно сказал, что если он позволит себе сослаться на меня, то я тогда пойду в революционный трибунал и скажу правду» ^[277].

Затем Лопухин выпроводил Азефа, сказав, что ждет посетителя.

И у этого разговора есть апокрифическая подробность, сообщенная Лонге и Зильбером. Якобы в кабинет из спальни вошла жена Лопухина «…и, приблизившись к провокатору, бросила ему в лицо презрительную фразу: „Если мой муж откажется открыть, кто вы такой, то я сама все скажу“».

Завяжем еще один узелок на память.

Вернемся к письму, которое послал Азеф (явно не удовлетворенный разговором) Лопухину после 13 ноября. Ему важно было, чтобы Лопухин в той или иной форме опроверг свидетельство Бурцева о разговоре с ним. «Молчания одного недостаточно».

«Я позволяю себе выразить надежду, что Вы примете во внимание мою судьбу и, главное, судьбу моей семьи. Они ничего не знают, ничего не имеют. От них отвернутся все, они будут убиты со мной, если не физически, то нравственно. Прошу Вас, поймите это положение и сжальтесь над ними. Ведь все это прошлое (гадкое прошлое). Вы ко мне, как передавал мне Ратаев, питали большое доверие… Я не ставлю себе это в заслугу, как и то, что после ареста Гершуни соц.-рев. вознегодовали на Вас и хотели Вам мстить; я всячески отговаривал (если помните, на Сергиевской возле Вашей квартиры стало неспокойно для Вас…)» ^[278].

Лопухин уже знал (или догадывался), что сообщения о покушении на него в 1904 году являлись отвлекающим маневром — не самым правильным со стороны Азефа было напоминать об этом, как и использовать сентиментальный аргумент с «женой и детьми». (У Плеве тоже была семья. И у его кучера. И у Зильберберга была семья.)

Письмо Азефа имело прямо противоположный эффект; оно вызвало у Лопухина новый приступ отвращения и раздражения — и подстегнуло его к дальнейшим действиям.

Утром 18 ноября Аргунову донесли о состоявшемся неделей раньше свидании Азефа с Лопухиным и сообщили, что Лопухин готов встретиться с ним, Аргуновым, у себя на квартире в десять вечера того же дня. Все сведения он получил от своего саратовского знакомого С. Е. Кальмановича — друга Браудо и, кстати, масона той же ложи.

Аргунов срочно связался с Карповичем. «А вдруг, думалось мне, Азеф действительно в Петербурге и охранка пользуется этим, чтобы сочинить новый фантастический факт его свидания с Лопухиным».

Карпович ответил, что Азефа в Петербурге нет, что Боевая организация по-прежнему доверяет ему и зовет его в Россию, где без него дела совсем не идут. Например, не удалось использовать для покушения на царя похороны великого князя Алексея Александровича. Но Азеф на письма не отвечает, директив от него нет. (Явился бы Иван Николаевич в Петербурге не к Герасимову, а к своим боевикам, попытался бы «реабилитироваться делом» — может быть, и был у него шанс.)

Вечером Аргунов сидел у Лопухина — с Кальмановичем и Браудо. Каково же было его первое впечатление?

«Передо мной был человек, мало напоминавший полицейского. Скорее это был дворянин-помещик, не лишенный во внешних манерах, голосе, жестах интеллигентности… Только глаза Лопухина не мирили меня с ним: холодные глаза, столь обычные у чиновников, бюрократов, сановников. Но и эти неприятные глаза не были глазами полицейского, жандарма, сыщика. Они не бегали, не щурились, а смотрели прямо и выдерживали мой упорный, пристальный взгляд. Казалось, они не лгали» ^[279].

Лопухин рассказал все, что знает об Азефе. Для верности описал его приметы. Все совпало (вплоть до манеры сидеть, вобрав голову в плечи).

Аргунов со своей стороны описал значение Азефа для партии. Подчеркнул, что Лопухин — человек из противоположного лагеря, что эсеры не могут верить ему на́ слово. Предложил для проверки еще раз устроить встречу с Азефом и притом предоставить ему, Аргунову, «возможность видеть и слышать все».

Лопухин не обиделся, но от новой встречи с провокатором отказался.

«Его выступление в деле Азефа должно быть правильно понято. А именно: он случайно проговорился об Азефе Бурцеву, и он не в силах отказаться от своих слов… Он не желал бы смерти Азефа, но еще больше не желает смерти Бурцева…» ^[280]

Разоблачая отъявленного лжеца Азефа, все сами лгали или блефовали. Бурцев пугал Лопухина своим самоубийством, Лопухин отвечал неправду в ответ на вопрос Азефа, а Аргунову утверждал, что ничего не слышал об Азефе с 1906 года и считал его убитым вместе с Татаровым. Трудно в это поверить.

Разговор продолжался часов пять, до поздней ночи. Сговорились продолжить общение. Лопухин обещал предоставить Аргунову свои свидетельства в письменном виде.

Аргунов продолжал наводить справки о Лопухине. Люди левого лагеря наперебой утверждали, что ему можно верить.