Загадочная Коко Шанель - читать онлайн книгу. Автор: Марсель Эдрих cтр.№ 23

Из шума, который возник вокруг Коко, у нее родилась идея «делать что-нибудь, чтобы стать независимой». Сохранила ли она связь с Адриенн и младшей сестрой Антуанетт? Можно предположить, что муленские три Грации вновь стали вместе строить совсем не химерические планы. Как? Могло ли быть, что Коко, прожившая несколько лет с Этьеном Бальсаном, знающая парижскую золотую молодежь, не извлекла бы из этого никакой выгоды?

В эту самую пору появился в ее жизни второй посланец судьбы — Бой Кейпел ^[84]

Осенью Этьен Бальсан и его свита устроили свою штаб-квартиру в По, который, как и Мулен, был городом кавалеристов. Там проводились скачки, псовая охота, матчи модного тогда поло. Там и познакомилась Коко с англичанином Боем Кейпелом, черноволосым, причесанным и напомаженным, как Рудольф Валентино ^[85], с очень красивыми синими глазами, в которого она влюбилась с первого взгляда. Коко признавалась в этом Луиз де Вильморен, когда убеждала ее написать вместе с ней биографию Мадемуазель Шанель.

— Я слушала ее, — рассказывала мне Луиз, — делала заметки, показывала ей на другой день. Она их уничтожала.

И Луиз воздевала глаза к небу. Ее сотрудничество с Коко не могло быть продолжительным. Как бы то ни было, это от нее я узнал, что Коко и Кейпел влюбились друг в друга с первого взгляда. Узнав, что Бой возвращается в Париж, Коко, присев на краешке стола, нацарапала несколько прощальных слов (как в романах с продолжением: прости меня! но я люблю его) и, ничего не взяв с собой, отправилась на вокзал. Там, сидя на скамейке, ждала Кейпе-ла. Очень волнуясь! Как он поступит, увидев ее?

— Он раскрыл объятия, — говорила Луиз де Вильморен и добавляла: — Коко могла бы уйти позднее, взяв чемодан, она хорошо знала расписание, это был единственный поезд.

Бой Кейпел (согласно тому же источнику) отнес Коко на руках до дивана спального вагона. Тогда еще говорили sleeping ^[86].

— Надеюсь, — продолжала Луиз де Вильморен, — Кейпел нашел потом второй диван, потому что даже для одного он был узок.

Если бы судьба не выбрала Коко, чтобы сделать из нее Великую Мадемуазель, привело бы приключение с Боем Кейпелом к серьезным последствиям? Оставалось бы в ряду других, даже до Бальсана?.. Кое-кто и сейчас повторяет, что Бальсан отнял ее у своего капитана, другие — у адъютанта.

Что бы вы звать доверие к своим версиям, они добавляют, что в «своем» кафешантане в Мулене Коко пела песенку, которая кончалась так: «Клико, о-о-о-оо!».

Я упоминаю эти слухи, чтобы отдать должное Бою Кейпелу. В жизни Коко он был одним из редких, если не единственным, мужчиной, о котором она вспоминала с волнением и из-за которого (мы это еще увидим), как сама признавалась, много плакала.

Сколько ему было лет? Она говорила:

«Двадцать семь, двадцать восемь. Он сам создал свое состояние. И еще находил время писать. Его очень занимали проблемы потустороннего мира. Он довольно долго прожил в Индии. Все эзотерическое его чрезвычайно интересовало. Меня тоже, потому что я не могла смириться с тем, что его может занимать что-то, что не касалось бы и меня».

В ее устах это звучало как признание в любви: его не может занимать что-то, что не касалось бы и меня. Она говорила о своих чувствах сдержанно, чуть ли не стыдливо, в границах светских приличий. Когда она осуждала нашего общего друга за вульгарность — он сказал женщине, что желает ее — я принялся его защищать:

— Мне кажется, женщине должно быть очень приятно, что она желанна, не так ли?

— Вы старый уéуé ^[87], — ответила она. — Мне это кажется, скорее, оскорбительным. В мое время мужчина никогда не позволил бы себе ничего подобного. Я бы выставила его за дверь, если бы он так со мной говорил.

Я был ошеломлен. Старый уéуé, это мне показалось, скорее, уничижительным. Так называли молодых певцов стиля Джонни Холлидея ^[88]. Какое-то время она сохраняла за мной это прозвище, которое потом дала и генералу де Голлю.

— Я рассмешила американцев, когда назвала его великим уéуé, — говорила она.

Ее коньком были рукава, их покрой, то, как они вшиты, — так, чтобы можно было двигать руками, поднимать их, разводить в стороны. Когда она как-то, демонстрируя модель, увидела себя в зеркале с поднятыми руками, образующими букву V, как у де Голля, приветствующего толпу, она заметила, засмеявшись:

— Ах! если бы я одевала де Голля!

О Бое Кейпеле она говорила:

«Он читал, писал, создал состояние и находил время заниматься мной. Он даже находил время, чтобы изменять мне каждый день, что оставляло меня глубоко равнодушной. Это не имело никакого значения. Я была уверена, что он любит только меня. Мне было безразлично, что он спит с замужними женщинами. Я испытывала некоторую брезгливость, мне казалось это нечистым, но, в общем, было на это наплевать».