Юрий Трифонов - читать онлайн книгу. Автор: Семен Экштут cтр.№ 71

В феврале — марте 1986 года состоялся XXVII съезд КПСС. В отчётном докладе нового Генсека прозвучали слова о «человеческом факторе», под которым понималась активизация усилий каждого человека. Горбачёв провозгласил курс на «ускорение» темпов экономического роста: интенсификацию производства, структурную перестройку экономики и форм управления, перестройку организации и стимулирования труда. Это был курс на экономическую модернизацию страны. Верховная власть в лице Генерального секретаря даровала не только членам партии, но и беспартийным право безбоязненно обсуждать как сложившуюся социальную ситуацию, так и историю страны. Это стало называться «гласностью». Михаил Сергеевич уповал на то, что имевшаяся в его распоряжении власть позволит сохранить контроль над экономической и социальной ситуацией, и не подозревал, какого «джинна» он выпустил из бутылки. В 1986 году на экраны вышел снятый ещё в 1984 году фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние». В январе 1987 года состоялся его открытый премьерный показ в Москве. Впервые массовые репрессии времен Сталина были осмыслены в аллегорической форме. Эта трагическая страница отечественной истории из фигуры умолчания, каковой она оставалась во времена Брежнева, стала злободневной темой и привлекла внимание миллионов советских людей, посмотревших этот фильм. В кинотеатрах выстраивались огромные очереди. Фильм «Покаяние» дал старт целой серии журнальных публикаций художественных произведений, ранее запрещённых цензурой.

«Ни кремлей, ни чудес, ни святынь…»

Начиная с 1987 года в журналах «Новый мир», «Октябрь», «Знамя», «Дружба народов» были опубликованы «Котлован» А. Платонова, «Доктор Живаго» Б. Пастернака, «Жизнь и судьба» В. Гроссмана, «По праву памяти» А. Твардовского, «Дети Арбата» А. Рыбакова, «Назначение» А. Бека, «Реквием» А. Ахматовой, «Глазами человека моего поколения» К. Симонова, «Архипелаг ГУЛАГ» и другие произведения А. Солженицына. В эти годы «толстые» журналы выходили миллионными тиражами, но читали их не только подписчики и члены их семей, популярные номера переходили из рук в руки и зачитывались до дыр. Обсуждение этих произведений способствовало резкой политизации и поляризации общества.

Бурный рост интереса к «белым пятнам» отечественной истории сопровождался нелицеприятным обсуждением наболевших социальных проблем современности — от поворота северных рек до охраны памятников культуры, от борьбы с «нетрудовыми доходами» до еврейской эмиграции. Тон задавали журнал «Огонёк» и газеты «Московские новости» и «Аргументы и факты». Еженедельный формат этих популярных изданий позволял им оперативно откликаться на запросы общества: на их страницах появлялись злободневные разоблачительные материалы, абсолютно невозможные в догорбачевскую эпоху. Телевидение не отставало от периодической печати. Вечерние передачи «Взгляд», «Пятое колесо», «600 секунд» собирали у телевизионных экранов миллионы зрителей, на следующий день живо обсуждавших на своих рабочих местах увиденные накануне сюжеты.

В ночь с 25 на 26 апреля 1986 года на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС (город Припять в ста километрах от Киева) в результате взрыва произошли разрушения ядерного ректора и выброс в атмосферу радиоактивных материалов. Это была тяжелейшая в истории человечества техногенная катастрофа. Власти было суждено выдержать нелёгкую проверку гласностью. Существовавшая в СССР цензура запрещала публикацию в открытой печати материалов, содержащих сведения об авариях и катастрофах. В первые дни после атомной катастрофы века информацию о ней пытались замолчать. Более того, 1 мая в Киеве, несмотря на повышенный радиационный фон, состоялась традиционная массовая демонстрация трудящихся. Лишь 14 мая Горбачёв выступил по радио и телевидению и официально проинформировал население страны о катастрофе и мерах, принимаемых по ликвидации последствий аварии на АЭС. После этого выступления запрет на публикацию материалов о техногенной катастрофе был снят, поток информации захлестнул СМИ.

Вал впервые введённой в оборот ранее запрещённой информации и реальная возможность гласно обсуждать прочитанное в газетах и журналах и увиденное по телевизору — всё это содействовало ощутимому росту радикальных настроений в обществе. Самосознание общества росло «не по дням, а по часам». Если воспользоваться давней мыслью шефа жандармов графа Александра Христофоровича Бенкендорфа, можно сказать, что общество стало опережать власть «в намерениях и потребности улучшений и перемен» ^[354]. Уже не верховная власть вела за собой некогда пассивное общество и стояла впереди него, а общество стало «влачить» за собою власть, торопя наступление долгожданных перемен. От былой апатии времён «застоя» не осталось никакого следа. Никакого следа не осталось и от былых святынь. Вместе с мутной водой нередко выплёскивали и ребёнка. Многовековое прошлое было подвергнуто тотальной ревизии, и стихи Иннокентия Анненского, обращённые к Петербургу, применялись ко всей российской истории:

Ещё в декабре 1986 года в Москву из горьковской ссылки был возвращён академик Сахаров. В феврале 1988 года была проведена официальная реабилитация вождей антисталинской оппозиции Бухарина, Рыкова и др. В 1989–1990 годах в советском гражданстве были восстановлены выдающиеся деятели культуры и искусства, которых в период «застоя» вынудили эмигрировать из страны (Ростропович, Вишневская, Войнович, Аксёнов, Копелев, Владимов, Солженицын). В это же время многие диссиденты получили возможность не только приехать в страну, но и выступить перед многочисленной аудиторией по телевидению и на страницах газет и журналов. Убеждённые сталинисты не могли в свободных дискуссиях ни противостоять поднявшейся волне ежедневных разоблачений, ни веско опровергнуть факты, свидетельствующие о преступлениях тоталитарного режима. Радикальные сторонники перемен открыто вели разговоры о необходимости покончить с монополией КПСС на власть и отменить злополучную 6-ю статью Конституции.