Дань кровью - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Юнак cтр.№ 24

Третья причина, побудившая императора остановиться в Венеции, была связана с деньгами. Как это ни смешно звучит, но у императора Восточной Римской империи такого количества денег, чтобы их хватило на дорогое путешествие, какое он нынче предпринял, не было. Поэтому он повелел продать церковные драгоценности, еще ранее отданные в залог венецианским банкирам. Более того, у него не оставалось другого выхода, как занять под большие проценты у тех же банкиров значительную сумму, способную покрыть расходы, необходимые в таком путешествии. Ссужая нищему императору деньги, купцы понимали, что Иоанн не в состоянии будет их вернуть в ближайшее время. Но они руководствовались в данном случае не столько экономическими, сколько политическими расчетами, ибо расправа с должником была у них короткой (невзирая на личности и национальную принадлежность!) — долговая яма.

По пути во Францию Иоанн заехал в Авиньон, а точнее, на Виллу Нуова, где лично встретился с папой и, после бесед с ним, дал устные и письменные заверения в своем подчинении папе взамен обещанной защиты. Иоанн соглашался с католической верой во всех спорных вопросах христианства, а также признавал папское первенство. Папа Григорий XI обещал ему помочь. Однако Иоанн V не учел того, что хотя папа и имел все еще неоспоримый и полный авторитет в латинском мире, но не обладал уже такой силой, как прежде, способной поднимать и бросать в крестовые походы на вероотступников и неверных целые народы и страны. В то время папа римский сам был игрушкой в руках французского короля.

Французский же король Карл V сразу дал понять императору константинопольскому, что он ему ничем помочь не сможет, так как сейчас занят делами более важными для жизни Франции, нежели угроза порабощения Византии, — он находился в непрестанных военных столкновениях не только с Англией, но и со своими вассалами.

Так ни с чем Иоанн Палеолог вернулся в Венецию. Тут-то и разыгралось неслыханное во всей истории человечества действо. К императору явились кредиторы и попросили его уплатить долги. Иоанн пообещал заплатить деньги сей же час, как вернется в Константинополь, ибо наличных денег с собою у него уже не осталось. Но все понимали, что, вернувшись на родину, в Константинополь (который, может быть, будет даже взят турками в самом скором времени), Иоанн с выплатой долгов торопиться не станет. Императору ответили, что он не уедет из Венеции до тех пор, пока не заплатит. Его корабли были блокированы. При этом венецианские заправилы не стеснялись в выборе слов и выражений. Что мог чувствовать император, когда его в глаза оскорбляли и унижали?! Иоанн послал письмо Андронику, но вскоре получил от него ответ, что денег своему отцу и императору он выслать не может. То ли действительно у Андроника не было денег, чтобы выкупить отца из долговой ямы, то ли властолюбие его (которое в полной мере проявится в 1373 году, когда он на некоторое время свергнет отца с престола) толкнуло Андроника дать такой ответ Иоанну? Оставалась единственная надежда на младшего сына Мануила, бывшего императорским наместником в Фессалониках. К нему Иоанн послал лично Димитрия Кидония. Мануил-то и помог отцу вырваться из долговой кабалы. 28 октября 1371 года Иоанн вернулся в Константинополь.

Вернувшись домой, озлобленный и исполненный недоверия к Западу, Иоанн решил принять сторону партии туркофилов. Первым делом, по их совету, он решил вернуть туркам Галлиполи. Узнав об этом, сербы прислали своих послов, предлагая сообща отражать общих врагов, прося родственных союзов и даже обещая деньги. Даже Димитрий Кидоний заключил, что «их должно почесть верными союзниками, потому что и они обижены варварами». Но Иоанн больше не слушал Кидония, он всецело доверился деспоту Андрею, заключил с турками союз, вернул им Галлиполи и в знак дружбы с султаном Муратом отдал ему в спутники своего сына Мануила.

— Так все наклонны к рабству и угодливости варвару, что если этот готов что взять, то эти еще готовее отдать, — только и смог после этого произнести Кидоний.

С этого момента набеги турок на Византию на какое-то время прекратились, и основное внимание султан Мурат смог теперь уделить захвату и присоединению к своей державе земель болгарских и сербских.

23

В 1366 году впервые во весь голос заявил о себе восемнадцатилетний жупан Никола, сын Алтомана, старшего брата грозного князя Воислава Воиновича. Он дал всем понять, что пришла пора мщения и возмещения ущерба, который ему нанес в свое время, воспользовавшись его сиротством и малолетством, дядя Воислав. Через два года жупан Никола перешел от слов к делу, и застонала земля от топота лошадей его ратников. Первый удар приняла на себя вдова князя Гоислава и двое ее сыновей, Добровой и Стефан. Владения жупана охватывали земли вокруг Рудника и Ужице с сербской частью среднего Подринья. Что и говорить, тесноватой была держава для такого честолюбивого и воинственного юноши. Дерзкий и вероломный, вспыльчивый и бесстрашный, Никола Алтоманович при любой возможности хватался за оружие, заставляя считаться с собой даже таких сильных соседей, как боснийский бан Твртко и сербский король Вукашин. Сын славных родителей — великого жупана Алтомана Воиновича и Витославы, дочери воеводы Младена, родоначальника Бранковичей, — он, конечно, вправе был рассчитывать на лучшую судьбу.

Вдова князя Воислава Воиновича, княгиня Гоислава, унаследовавшая Хумскую область, была женщиной слабой и неприспособленной к великим делам. После смерти мужа в 1363 году она сразу же установила самые дружеские отношения с Дубровником. Почти без сопротивления она отдала братьям Балшичам Верхнюю Зету. Отреклась от претензий на юго-востоке своей державы. И так перебивалась, ожидая, пока подрастут малолетние сыновья. Да и царь Урош не обделял милостями вдову своего былого фаворита — в 1364 и 1366 годах он уступил княгине святодмитровский налог, ежегодно выплачиваемый дубровчанами за свободу торговли на территории Сербии. Четыре года пролетели спокойно и незаметно. Но в августе 1367 года у границ ее владений остановились войска ее племянника, жупана Николы. Война за восстановление территории, которой управлял в свое время великий жупан Алтоман, и одновременно за реставрацию державы Воислава началась. Время и обстоятельства играли на руку молодому жупану — братья Мрнявчевичи были заняты в своей Македонии и жаждали заключить союз с Византией для борьбы с Османской империей; братья Балшичи вели борьбу в Албании, а бан Твртко, друг и союзник Гоиславы, все еще успокаивал и подавлял свою взбунтовавшуюся властелу. И все же больше года Гоиславе с помощью верной властелы каким-то образом удавалось отбиваться от настырного и упрямого племянника, пока в конце октября 1368 года ей, зажатой со всех сторон, ничего не оставалось, как бежать с сыновьями в Дубровник, а оттуда дубровчане помогли ей переправиться на родину, в Албанию.

Была поздняя осень. Сильный ветер трепал полы длинного дорогого платья жупана. Длинные русые волосы то и дело закрывали лицо, путаясь с редкими усами и бородкой, но Никола привычным движением отбрасывал их назад и продолжал смотреть на беснующееся, пенящееся серое море. Всегда ясный и лазурный, Ядран ^[13] встречал его неприветливо, но это не омрачило радости жупана Николы. Мечта его — окунуться в ласковые воды самого теплого моря Европы — стала реальной. Ее окончательное осуществление придется отложить до теплой поры. Этот берег отныне принадлежал только ему. Держава Воислава Воиновича получила достойного правителя. Весь край вокруг среднего и нижнего течения Лима, Верхней Дрины и Требиня, от Рудника до Дубровника теперь принадлежал ему. За два года он превратился из безымянного властелина в могущественного великаша, власть которого простиралась над огромной территорией. Но он не намерен был останавливаться на достигнутом. На юге набирали силу братья Балшичи, на юго-востоке — в зените силы и славы были братья Мрнявчевичи, на востоке все крепче становился князь Лазарь Хребелянович, на севере — непокорный даже королю венгерскому бан Твртко, на западе — своевольный и цветущий несмотря ни на что Дубровник. Врагов было много, претендентов на всемогущество тоже. Не забывал жупан и того, что в Скопле все еще сидел царь сербский Стефан Урош, жалкое подобие великого Душана. Слишком умный для того, чтобы в одиночку бросаться с мечом во все стороны сразу (даже льва беспощадно затопчут копыта сотен трусливых антилоп), жупан Никола с самого начала стал искать себе союзников. А поскольку первым он решил объясниться с боснийским баном, то и первый его союзник был из тех краев. Вновь, в очередной раз, изменил своему государю Санко Милтенович. Не потеряв еще надежды свергнуть Твртко, а точнее, поддавшись ей снова, Санко направился в Ужице, где обосновался Никола Алтоманович, и поклялся ему в верности. Санко был как раз тот человек, который был нужен жупану — ведь он держал боснийскую часть Хумской области — от Приморья до Коница и Невесиня. Объединившись с ним, жупан Никола становился почти неуязвимым. Бан Твртко, узнав об очередной и такой страшной измене, повел все свое войско на Санко. Тому пришлось бежать к Алтомановичу. Твртко сжег замок Милтеновича и отдал всю его державу в управление его сыну, сохранившему верность бану.