Крестный путь Петра Столыпина - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Табачник, Виктор Воронин cтр.№ 26

После этого, рассказывая о прошедшей встрече, Столыпин произнес:

– Толку из всех этих переговоров не выйдет. Однако в последних словах Милюкова имеется мысль. Гильотины не гильотины, а о чрезвычайных мерах подумать можно.

Милюков тогда не смог понять, что минимальные уступки со стороны оппозиции могли привести к достижению исторической договорённости и созданию коалиционного правительства. Это было тем более реально, что не только Столыпин считал возможным создание «правительства общественного доверия». Как вспоминал Коковцов: «Столыпин был далеко не один, кому улыбалась тогда идея правительства из «людей, облечённых общественным доверием». Он видел неудачный состав правительства, в котором работал сам. Он разделял мнение многих о том, что привлечение людей иного состава в аппарат центрального правительства может отчасти удовлетворить общественное мнение и примирить его с правительством. Он считал, что среди выдающихся представителей нашей «общественной интеллигенции» нет недостатка в людях, готовых пойти на страдный путь служения родине в рядах правительства и способных отрешиться от своей партийной политической окраски, он честно и охотно готов был протянуть им руку и звал на путь совместной работы».

Важно отметить, что Коковцов категорически отмел утверждения недругов Столыпина о том, что министр внутренних дел инициировал переговоры с кадетами, якобы с целью сместить Горемыкина и самому возглавить коалиционное правительство: «…передать всю власть в руки оппозиционных элементов, стремящихся не только захватить власть, но и идти затем к государственному перевороту и коренной ломке только что принятых основных законов – этого никогда не было в его голове, не с такой целью вел он переговоры с общественными деятелями, как об этом пишет в своих воспоминаниях Д. Н. Шипов…

Нужно не знать бесспорного личного благородства Столыпина, чтобы допустить мысль о том, что он находил возможным передать власть партии народной свободы, оставаясь во главе правительства, что он не понимал простой истины: он сам попадает в плен организованной партии, которую сам же обвинял в нескрываемом стремлении только к власти и даже более того – к уничтожению монархии».

В словах Коковцова следует уточнить два важных момента. Когда он говорит о том, что Столыпин был против передачи всей власти кадетам, то это не значит, что с ними не велись переговоры об этом по другой линии. Не кто иной, как дворцовый комендант Трепов в панике перед революцией предлагал Николаю II сформировать чисто кадетское правительство. Столыпин был категорически против этого плана, справедливо расценивая его не как компромисс с оппозицией, а как полную капитуляцию перед ней. О треповских планах и позиции Столыпина, уже находясь в эмиграции, глава ПНС вспоминал следующее: «Царь продолжал оставаться в нерешительности, скрывая, по обычаю, свое настоящее мнение или, быть может, его еще не имея. На одном очередном докладе Коковцов был удивлен словами царя, что «с разных сторон он слышит, что дело не так плохо» в Думе и что она «постепенно втянется в работу». Царь ссылался при этом на «отголоски думских разговоров»; но эти отголоски распространились довольно широко. В английском клубе высказывался в этом духе великий князь Николай Михайлович. В непосредственной близости к царю любимый и уважаемый им бар. Фредерикс, министр двора, передавал царю мнение Д. Ф. Трепова, назначенного дворцовым комендантом.

Коковцов уже встревожился и посоветовал Столыпину «поближе присмотреться к обоим». Уже в начале мая у него был с Треповым любопытный разговор во дворце. Трепов спросил его: «Как он относится к идее министерства, ответственного перед Думой и составленного из людей, пользующихся общественным доверием? «На возражения Коковцова Трепов, смотря на него в упор, спросил: «Вы полагаете, что ответственное министерство равносильно полному захвату власти и изъятию её из рук монарха, претворением его в простую декорацию?» Это и было, конечно, как видно из приведённых цитат, мнение сторонников роспуска. Но Коковцов, вероятно рассерженный, пошёл дальше в своём ответе. Он «допускает и большее: замену монархии совершенно иною формою государственного устройства», т. е., очевидно, республикой. К сожалению, этот интересный обмен мнениями оборвался, так как кругом стояла публика.

Коковцов и Столыпин чуяли недоброе (не только «чуяли», но и активно противодействовали треповским планам. – Авт.). Трепов, действительно, уже за свой страх, начал предварительные разведки. Его поддерживал зять, ген. А. А. Мосолов (Александр Александрович Мосолов – в 1900–1916 годах занимал должность начальника канцелярии Министерства императорского двора и уделов. – Авт.), человек умный и наблюдательный, хорошо видевший слабые стороны режима и впоследствии поведавший публике о своих мрачных прогнозах… независимо от бесед со мной и другими к. д., и Д. Ф. Трепов не дремал, и противники Думы занимались своим «зорким наблюдением» не только над Думой, но и над сторонниками её сохранения. Столыпин попробовал поговорить со стариком Фредериксом. Но «у него такой сумбур в голове, что просто его понять нельзя», сообщил он Коковцову. Он обещал Коковцову «непременно говорить» и с Треповым, «ввиду влияния Трепова на государя». Но из этого, кажется, ничего не вышло. Трепов вел свою линию. В результате своих разведок он уже успел составить примерный список членов министерства доверия, куда включил и меня (без моего ведома, конечно). Он довел этот список до сведения царя, а Николай II сообщил этот «любопытный документ» Коковцову, не называя автора».

Несколько дополним Милюкова и приведём упомянутый им треповский проект состава будущего правительства (он интересен тем, что подтверждает – дворцовый комендант, в отличие от Столыпина, готовился к передаче всей полноты власти во внутренней политике либеральной оппозиции): председатель Совета министров – Сергей Андреевич Муромцев (видный юрист, председатель I Думы, был близок к умеренным кадетам), министр внутренних дел – Милюков или Иван Ильич Петрункевич (видный кадет, депутат I Думы), министр юстиции – Владимир Дмитриевич Набоков (видный юрист и криминалист, товарищ председателя ЦК ПНС, депутат I Думы) или Владимир Дмитриевич Кузьмин-Караваев (видный юрист, депутат I Думы, лидер Партии демократических реформ, образованной рядом бывших правых кадетов), министр иностранных дел – Милюков или Извольский, министр финансов – Михаил Яковлевич Герценшейн (экономист, видный кадет, депутат I Думы), министр земледелия – Николай Николаевич Львов (депутат I Думы, умеренный кадет, в знак протеста против радикальной позиции ЦК ПНС вышел из думской фракции кадетов), государственный контролер – Шипов, министры военный, морской, министр императорского двора и уделов – «по усмотрению Его Величества».

Об упомянутых Коковцовым воспоминаниях Шипова и их авторе следует сказать отдельно. Шипов стоял правее кадетов. Возглавляя умеренный «Союз 17 октября», он выступал за сотрудничество с властью на основе положений царского манифеста о даровании свобод и уважении прав Думы. Министр внутренних дел был уверен, что столь авторитетный общественный деятель (особо влиятельный среди земцев) умеренного направления будет оказывать сдерживающее влияние на кадетов, стремившихся получить «всё и сразу». В этом его поддерживал и Извольский, на тот момент наиболее политически близкий Столыпину член горемыкинского кабинета: «Очень важно было бы включить в министерство Шипова, так как он пользуется большим влиянием среди известных социальных кругов, которые весьма разнообразны по своим политическим симпатиям, и так как он олицетворяет собою движение, имеющее только немногих представителей в Думе, но чрезвычайно влиятельное среди членов земства».