Крестный путь Петра Столыпина - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Табачник, Виктор Воронин cтр.№ 101

Что побудило Дмитрия Богрова на покушение?.. – Кто скажет? Может, надоело «острить»?..

Может, Дмитрию Богрову не только надоели тщетные попытки заполнить внутреннюю пустоту?.. Может, им двигало и нечто другое. Ведь Богров – в этом я убежден – презирал до конца хозяев политической сцены, хотя бы потому, что великолепно знал им цену… Может быть, Богрову захотелось, уходя, «хлопнуть дверью», да так, чтобы нарушить покой пьяно-кровожадной, дико-гогочущей реакционной банды?»

Да и вообще – возможно ли с позиций логики и здравого смысла анализировать действия человека, как будто сошедшего со страниц одного из романов Достоевского? О совершенном равнодушии к жизни свидетельствует, в частности, и поведение Богрова после оглашения приговора. Достаточно было подать кассацию, и только это оттянуло бы казнь (а в случае отклонения кассации существовала ещё возможность обратиться лично к царю за помилованием).

Хотя и тут возможны варианты. Возможно, его действия определяла таинственно исчезнувшая из театра женщина, которую потом охранка и не подумала установить и допросить (никакой трудности это не представляло – все билеты были именными и выдавались по спискам)? В конце концов, многое в истории человечества объясняется знаменитым французским выражением «cherchez la femme».

Увы, ключевые участники и свидетели тех событий, в силу разных причин, унесли с собой в могилу известные им тайны. В отличие от них, находившийся в эмиграции вождь большевиков знал о киевских событиях только из газет, но в статье, посвящённой смерти Столыпина, точно отметил, что его политическая биография «есть точное отражение и выражение условий жизни царской монархии». В полной мере это относится и к насильственной смерти премьера, для которого несравненно более опасными оказались «стоящие у трона» враги, чем революционные террористы.

А последним было чему радоваться. Им сразу стало ясно то, что Крыжановский констатировал уже после катастрофы революции: «Со смертью его сила государственной власти России пошла на убыль, а с нею покатилась под гору и сама Россия». В этом была закономерность истории – великие реформы требовали великого реформатора, а без них империя Романовых была обречена…

Но все же, пожалуй, лучше всего закончить нашу книгу словами известного православного публициста начала прошлого века Александра Петровича Аксакова, который, несмотря на понимание всего неизмеримого трагизма гибели главы правительства (особенно учитывая, что хоть сколько-нибудь равнозначной фигуры на замену ему перед грядущими тяжёлыми испытаниями не было), считал, что кровь потомка святого благоверного князя Михаила Черниговского была пролита недаром и есть все основания для исторического оптимизма: «Свершилось; нет в России П. А. Столыпина. Как 30 лет тому назад, 1 марта 1881 года, у России был отнят великий Царь Освободитель, которому сейчас, с юбилейных дней 19 февраля, благодарное крестьянство ставит по лицу всей русской земли тысячи памятников, притом отнят в такую минуту, когда он готовился даровать новые блага народу, – так и 1 сентября 1911 г. вырван из жизни русского государства лучший гражданин русский, могучий защитник родины и вернейший слуга Царя. Отнят в то время, когда проведением закона о землеустройстве он так блестяще завершил освободительную реформу 19 февраля 1861 года и с великим усилием проводил его в жизнь народную…

Кто бы ни был подлый убийца – революционер ли, продававший с юношеских лет своих товарищей и в то же время активно участвовавший в революционной работе, или же изобличённый охранник, под страхом смерти взявший на себя позорную роль палача, – рука его во всяком случае могла быть направлена только врагами единой, мощной и славной России, врагами её развития на благо народное и на страх её врагам…

Невозможно, однако, чтобы ничтожества явились вершителями судеб великих народов; как ни прикрывают они свой ничтожный рост, увеличивая свою силу при помощи динамита и направленных из-за угла браунингов, они остаются всё же величинами неизмеримо малыми в великом историческом потоке. Жизнью народов руководят неизменные законы роста и здорового развития, установленные Божественным Промыслом, и только великие люди, согласующие свои действия с этими законами, оставляют след в жизни народов, дают толчок их движению ко благу, а имена их заносятся в скрижали истории. Дела же презренных убийц предаются забвению, и они не могут отразиться на жизни великого народа русского, на будущем великой России.

Столыпин убит, но великий его труд, дело его жизни живы, и жертва им принесена недаром. Став во главе правительства в минуту революции, когда Россия была охвачена безобразной смутой, он прежде всего подавил её и восстановил порядок и уважение к власти. Достиг он этого не одной только силой, а нравственным обаянием своей личности и тем, что доказал обществу и законодательным учреждениям, что честность и правда на стороне правительства, а деятели революции, называющие себя друзьями народа, выведенные к свету, оказались только убийцами и грабителями. Достигнув известного покоя и порядка в стране, он привёл Россию к представительному строю. После двух революционных Дум, по воле Самодержавного Государя, даровавшего новый избирательный закон, он создал третью Государственную Думу и работал с народными представителями до конца жизни. Теперь никто из преданных русской государственной идее граждан русских не сомневается, что установившийся строй прочен и неизменен. Никогда ещё, ни в одной стране это трудное изменение строя, т. е. строя дореформенного в строй представительный не совершался так быстро, так безболезненно и с такими ничтожными потерями, в таком порядке и стройной системе. Правительство, во главе которого стоял Столыпин, не могло работать, не имея основной идеи государственного строительства; прежние шатания государственной политики, не только в зависимости от лица или учреждения, стоящего во главе правительства, но и в зависимости от начальников отдельных ведомств, были несовместимы с новым представительным строем и тем единством, которое должно быть обязательным при этом строе между членами Совета Министров…

Что же завещал нам тот, чьи уста и в минуты предсмертной агонии шептали, мысленно обращаясь к нам: «граждане! граждане!..».

Он завещал нам любовь к России и к русской народности, любовь, требующую от нас готовности жертвовать родине всем, – до жизни включительно… Он завещал нам свою любовь к исконной вере Православной и особые заботы о процветании её… Он завещал нам любовь к свободе, но не к той свободе, которая доступна только верхним, более обеспеченным классам и остаётся пустым звуком для всего народа русского, а к свободе, построенной на основе хозяйственного благосостояния земледельческого населения, составляющего огромное большинство русских людей, которая может сделаться достоянием всех русских граждан, без различия положений и состояний. Он завещал нам поэтому особые заботы о подъёме благосостояния крестьянского населения, о его просвещении и о внесении в жизнь его порядка и законности. Наконец, он призывал нас к общей, дружной, основанной на взаимном доверии, честной работе, как истинных граждан своей родины, на всех ступенях государственного дела, а равно в областях хозяйственной, промышленной, так как честный, добросовестный и упорный труд может дать благосостояние, просвещение и свободу каждому, созидая в то же время богатство и могущество всего государства.