В сердце Антарктики - читать онлайн книгу. Автор: Эрнст Шеклтон cтр.№ 18

Во второй половине дня мы миновали еще два айсберга с их обычными хвостами из мелкого льда с подветренной стороны. Море изменило свой цвет, из свинцово-синего стало зеленовато-серым. Альбатросы встречались в значительно меньшем количестве, и те, которые летели за судном, были большей частью темной окраски. Кроме них, встречались иногда капские голуби ^[44], вильсоновы качурки ^[45], а также маленькая серая птичка, которая обычно водится вблизи плавучих льдов, но научного названия которой я не знаю, мы их называли просто «ледовыми птицами».

Другим признаком близости льдов была температура воздуха и воды – она упала до нуля. Все указывало на близость плавучих льдов, о чем мы сигналом сообщили на «Куниа». Я просил также капитана Ивенса заколоть и освежевать наших овец, находившихся на его судне, так как туши легче будет перевезти, когда настанет время расставаться. Погода оставалась хорошей всю ночь, дул легкий ветер.

На следующее утро видимость была довольно плохая от налетавших временами небольших снежных шквалов, а около 9 часов мы увидели с южной стороны лед, просвечивающий сквозь туман. Он как будто бы простирался с юго-запада на юго-восток и был, по-видимому, предшественником плавучего льда. Теперь настало время для «Куниа» покинуть нас после буксировки на расстояние 2430 километров. Это настоящий рекорд буксировки для судна, которое вовсе для этой цели не приспособлено. Прежде чем окончательно расстаться с нами, «Куниа» поставил еще один рекорд: он был первым стальным судном, пересекшим Южный полярный круг.

Около 10 часов я решил отправить на «Куниа» капитана Ингленда и Бакли с нашей почтой. На письма мы наклеили специальные марки, выпущенные для нас правительством Новой Зеландии. Волнение опять стало увеличиваться, ветер становился сильнее, поэтому мы торопились поскорее отправить вельбот. Он был благополучно спущен на воду в подходящий момент, когда отошла волна. Бакли со своим прогулочным чемоданчиком вскочил в него. Мы прокричали ему троекратное «ура!», и вельбот отправился в трудное плавание. Капитан Ивенс, со свойственной ему предупредительностью, постарался помочь команде вельбота тем, что выбросил навстречу с кормы на длинном лине спасательный круг. Минут через 25 тяжелой гребли против волны и ветра вельбот добрался до круга, его выловили и по линю подтянули к борту парохода. Я был очень рад, что через короткий срок наш вельбот возвратился обратно. Ветер становился все сильнее и сильнее, разыгрывалась волна. Мы вылили на поверхность моря некоторое количество масла и, улучив удобный момент, благополучно подняли вельбот на борт.

С «Куниа» на вельботе был доставлен тонкий линь. Затем, по нашему сигналу, капитан Ивенс выпустил на лине более толстый трос, который мы вытащили на борт, и поставил своё судно насколько возможно ближе к нам, чтобы мы могли по тросу перетащить туши овец на «Нимрод». Десять туш были привязаны к тросу и после немалых трудов с нашей стороны попали на палубу «Нимрода». В то же время значительная часть нашей команды работала на старомодном брашпиле, медленно, звено за звеном, подбирая цепи, к которым был прикреплен буксирный канат. Одновременно «Куниа» выбирал свой буксир, насколько это было возможно. От внезапного натяжения наш тяжелый линь вырвался, и его унесло, прежде чем мы успели получить вторую порцию пропитавшейся водой баранины. Капитан Ивенс подвел «Куниа» к корме «Нимрода». Линь, к которому были прикреплены туши, бросили нам на борт, но только мы стали втягивать его, как он лопнул. Нам оставалось с грустью взирать на то, как свежая баранина уплывает по волнам. Вскоре она скрылась из виду, но ее местонахождение можно было определить по кружащим над ней альбатросам, которые, без сомнения, были приятно поражены таким угощением.

«Нимрод» в разрезе

1 – бак, 2 – склад, 3 – цепной ящик, 4 – передний трюм, 5 – нижний трюм, 6 – кочегарка, 7 – судовой плотник, 8 – камбуз, 9 – машинное отделение, 10 – машинное отделение, 11 – котел, 12 – задний трюм, 13 – нижний трюм, 14 – задний мостик, 15 – офицерские каюты, 16 – каюта капитана, 17 – «устричный закоулок»

Примерно в 12 часов 15 минут капитан Ивенс сигнализировал, что собирается обрубить буксирный канат, так как при увеличивающемся волнении оба судна находятся в слишком опасной близости друг к другу. Затем мы увидели, как поднялся и упал несколько раз топор, и канат был перерублен. «Куниа» выполнил свою задачу, отныне «Нимрод» мог полагаться лишь на свои собственные силы. Наш сотоварищ развернулся, обошел вокруг нас. На обоих судах прокричали прощальное приветствие, и затем «Куниа» взял направление на север, домой, и исчез в сером снежном тумане. Мы еще долго после полудня возились с втаскиванием на борт 260 метров каната и 55 метров стального троса, висевших на носу судна. Брашпиль поворачивали при помощи рычагов, разделив людей на две группы, одна из которых работала с рычагами у левого, другая у правого борта. Они трудились непрерывно с полудня до 7 часов вечера, выбирая трос виток за витком. Наконец, мы смогли идти далее и повернули прямо на юг, приготовившись пробиваться сквозь пояс плавучих льдов, охраняющих подход к морю Росса. Погода прояснилась, и мы прошли мимо льдов, которые видели утром; как оказалось, это был толстый береговой лед, двигавшийся разрозненными массами. Постепенно мы прокладывали себе путь через эти скопления льда и невысоких торосов, большинство которых было высотой от 12 до 15 метров, хотя отдельные достигали и 30 метров.

С 2 часов утра 16 января айсберги стали встречаться в большем количестве. Пожалуй, их нельзя было назвать айсбергами, так как средняя высота их была всего около 6 метров, и на основании того, что мне приходилось видеть впоследствии, я полагаю, что этот лед образовался скорее всего где-нибудь у береговой черты. Все эти льдины, мимо которых мы проходили, не имели ни малейшего сходства с обычным плавучим льдом.

Около 3 часов мы вошли в полосу столовых гор от 25 до 45 мет-ров вышиной. Все утро при превосходной погоде и при легком северном ветре мы шли сквозь широкие улицы и узкие закоулки этой замечательной ледяной Венеции. Перо мое не в силах описать этого волшебного зрелища. С верхушки мачты «Нимрода», из так называемого «вороньего гнезда», можно было видеть всюду, куда только достигал взор, огромные белые, с отвесными стенами горы, протянувшиеся к югу, к востоку и западу, составлявшие яркий контраст с темно-синей водой между ними. Таинственная и роковая тишина царила на улицах этого огромного, ненаселенного белого города. Не было никаких признаков жизни, лишь иногда маленький снежный буревестник, невидимый на фоне блестящих гор, показывался на миг, когда пролетал над темной водой, почти касаясь ее своими белоснежными крыльями.