Персидский фронт (1909-1918). Незаслуженно забытые победы - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Шишов cтр.№ 36

То есть речь шла, ни много ни мало, как о поднятии мусульманского Востока на «священную войну» против «англо-русских завоевателей». В случае ее объявления в тылу русской Кавказской армии генерала от инфантерии Н.Н. Юденича, раз за разом громившей турок, мог возникнуть новый фронт на территории Персии, российского Закавказья и Туркестана. В Берлине считали такой план не просто заманчивым, а вполне реалистичным.

В Афганистане в то время отмечалось внутреннее «брожение». То есть и в нем, как и в Персии, внутриполитическая ситуация стабильностью не отличалась. Британское правительство (по его данным) имело сведения о подготовке в этой стране военной силы до 12 тысяч человек, которая под командованием сына афганского эмира должна была пойти на иранский город Мешхед, столицу пограничной провинции Хорасан, часть населения которой составляли афганцы.

Англичане считали, что подготовка такого похода на Мешхед афганского войска является следствием «настояний» Стамбула перед эмиром Афганистана с целью «побудить» Персию присоединиться к вооруженной борьбе на защиту ислама. То есть речь шла о провоцировании «священной» войны против Великобритании и России. Но такие «достоверные сведения» британской разведки жизнью не подтвердились. Но в штабе русской Отдельной Кавказской армии с такой информацией от союзников приходилось считаться всерьез.

Все это «тайное» для русского командования на Кавказе секретом не являлось. Не случайно в одном из приказов Отдельному Кавказскому кавалерийскому корпусу так говорилось о действиях Германии и Турции в южном российском приграничье, прежде всего в Персии:

«Они хотели поднять против России и Англии не только Персию, но и Афганистан и Индию, повлиять таким образом на ход военных операций и на наших первостепенных, главных фронтах…»

Разведывательное отделение штаба Отдельной Кавказской армии констатировало тревожный факт: летом 1915 года Германия активизировала свои усилия в Персии и Афганистане. Тогда в Персию прибыла немецкая миссия во главе с полковником Боппом. Она была послана в помощь обосновавшемуся в Исфагане графу Каницу, военному агенту германского Генерального штаба, наделенному самыми широкими полномочиями и снабженному «достаточными» суммами денег.

У себя на родине граф Ганс Вильгельм Александр фон Каниц был достаточно известной политической фигурой. Он родился в апреле 1841 года, происходил из старинной аристократической фамилии. Прежде чем заняться военно-дипломатической деятельностью на Востоке, был членом прусской палаты депутатов и германского рейхстага. Отличался крайне правыми взглядами, принадлежа к консервативной партии.

Следует заметить, что опытный разведчик-востоковед граф Ганс фон Каниц действовал в древней персидской столице успешно. Он смог заручиться поддержкой вождей ряда кочевых племен, прежде всего воинственных бахтиар, курдов и кашкайцев, и влиятельных лидеров шиитского духовенства. Те и другие считали, что наступил благоприятный момент для избавления их страны из-под опеки Британии и России.

В самой Персии и в ее столице для действий германской и турецкой агентуры ситуация складывалась вполне благоприятная. Немалая часть аристократической элиты страны, включая племенных вождей и высшее духовенство, в 1915 году считала выгодным оказаться в стане врагов России и Англии. Она считала, что победа Германии и ее союзников над Антантой «не за горами». То есть это явилось «плодом» информационной войны Берлина и Стамбула, которая велась на персидской территории не без видимого успеха.

В самом Тегеране стало вполне очевидным, что шахская власть далеко не так прочна, как это было перед началом Великой войны, в 1914 году. Некоторые политики из ближайшего окружения Султан-Ахмед-шаха открыто заявляли, что стране надо поторопиться встать на сторону «побеждающей» Германии и ее союзников.

Они считали, что победа в Великой войне может обернуться для Персии приобретением новых земель и прочих богатств (то есть военной контрибуции) при дележе территории Российской империи и британской Индии. Лидером таких «воинственно мыслящих» политиков был не кто иной, как сам премьер-министр Мустоуфи-эль-Мамелек.

Возникновение такого политического «поветрия» в персидской столице напрямую было связано с деятельностью посла Германии в Тегеране принца Генриха XXXI Рейсского и его дипломатов, профессиональных разведчиков. Они убеждали иранскую элиту в том, что сегодня их стране нечего опасаться ни России, ни Великобритании, войска которой крайне неубедительно действовали на юге Турецкой Месопотамии.

Деятельность и графа Каница, и принца Рейсского из Германии координировал так называемый Центральный комитет по персидский делам. Он был образован в Берлине перед Великой войной. Кайзеровское правительство обеспечило эту действительно перспективную «восточную» структуру в достатке специалистами, деньгами и «предметами боевого снабжения» для воинов ислама, противников России и Англии.

Следует заметить, что эти два посланца Германии в одном из древнейших государств Востока сумели создать сеть осведомителей, то есть шпионскую сеть. У графа Ганса Каница и принца Генриха Рейсского имелись свои люди при дворе и правительстве, в шахской армии и влиятельных торговых кругах, не говоря уже о таком их «детище», которой стала персидская жандармерия. То есть их действия полностью оправдывали известное иранское изречение: «В стене есть дыра, в дыре есть мыши, у мышей — уши».

Германцы убеждали своих тегеранских друзей и в том, что русские с трудом обеспечивают войсками свой Кавказский фронт, а о посылке какой-либо силы в Персию и речи быть не может. То есть, свободных войск Россия на Кавказе не имела, это было действительно так на протяжении всей Великой войны.

Главным фронтом для империи Романовых являлся тот, который проходил по границе с кайзеровской Германией и Австро-Венгрией. В истории он известен как Русский (или Восточный) фронт. Кавказский же фронт на протяжении всей войны обеспечивался подкреплениями, вооружением, боеприпасами и всем прочим по «остаточному принципу». Более того, в первую военную кампанию из состава Отдельной Кавказской армии «изъяли» целый армейский корпус. Для противной стороны секрета в этом не виделось.

Такое убеждение тегеранских друзей Германии было не простой агитационной фразеологией. После отступления английских войск в Кут-эль-Амара и последующей их там капитуляции туркам на Кавказском театре военных действий Антанту представляла фактически одна русская армия.

Германцы считали, что с теми немногочисленными казачьими отрядами, что еще оставались на территории Иранского Азербайджана, можно справиться без больших усилий. Впрочем, сами персы, в первую очередь племенные вожди, с таким мнением, памятуя недавние годы, соглашались не очень.

Кайзеровское правительство денег на превращение Персии в своего союзника (или в новый очаг Великой войны) денег не жалело. Тут ему Стамбул помощником быть не мог: Турция в Великую войну жила на немецких дотациях. Изрядные суммы шли не только на подкуп племенных вождей бахтиаров и кашкайцев, обладавших реальной военной силой, но и сановников Султан-Ахмед-шаха, составлявших ближайшее окружение юного венценосца.