С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов - читать онлайн книгу. Автор: Хайнц Вернер Шмидт cтр.№ 18

Я этой поговорки не слышал и подумал, что Берндт ее неправильно интерпретировал. Я разозлил его еще больше, сказав, что с помощью методов, которые он оправдывал, мы обманываем не только другие страны, но и население самой Германии, и в особенности ее солдат.

Берндт с сожалением посмотрел на меня и сказал:

– Да, политика – это вещь не для каждого.

– Пожалуй, – согласился я, но он относил свое высказывание ко мне, а я, промолчав, отнес его к нему самому.

Но, несмотря на подобные споры, мы жили мирно – как одна мужская семья, насколько позволяла военная обстановка. Но пришло время перемен, которые не только нарушили эту рутину, но и сблизили меня с Роммелем.

Здоровье Альдингера не было таким крепким, как здоровье Роммеля. Он стал болеть и с тяжелым сердцем вынужден был оставить свой пост правой руки Роммеля, его соратника в течение многих лет, и улететь из Северной Африки в Европу.

Его обязанности были переданы мне, и я переехал в комнату по соседству с комнатой Роммеля.

Берндт также отпросился в служебный отпуск, чтобы вернуться в Берлин и в течение полугода поработать в министерстве пропаганды у Геббельса.

Теперь круг моих обязанностей значительно расширился. Среди них была подготовка и тщательная организация ежедневных поездок на линию фронта. Каждое желание и каждый приказ генерала должны были быть в точности записаны; необходимо было также постоянно фиксировать точное время, имена, места, численность частей и т. д.

А вечерами я превращался в личного секретаря Роммеля. Хотя генерал и не достиг еще зенита славы, он получал из разных мест от тридцати до сорока писем в день от представителей всех социальных слоев Германии. Много было писем от поклоняющихся героям мальчиков, но большинство от девушек и женщин. Их любовь к Роммелю граничила с обожанием. Почти все просили прислать фото. Чтобы ответить на этот поток писем, мы держали большую картонную коробку открыток-портретов, снятых Хоффманом из Мюнхена, официальным фотографом Гитлера. Запас пополнялся регулярно, и Роммель лично подписывал каждую фотографию, которую я отсылал.

Я также должен был лично отвечать на письма, полученные от мало знакомых Роммелю людей. Это не всегда было просто, поскольку я не знал ни этих людей, ни того, насколько близко они знакомы с Роммелем. Но времени было мало, и я придумал несколько более или менее стереотипных ответов, которые мы отсылали из генеральской канцелярии, как часть рутинной переписки. Другие письма я диктовал стенографисту ефрейтору Бёттхеру. Вручал ему пачку писем и говорил:

– Восемнадцать мальчиков и девочек просят фото, подготовьте их вместе с обычными дежурными ответами.

Затем я выуживал пару писем:

– А это два письма от боевых товарищей времен Первой мировой. Пожалуйста, напишите: «Дорогой Мертенс. Искренне благодарю тебя за твое письмо от…» – и я продолжал диктовать в той же манере, в какой выражался Роммель. Но генерал всегда тщательно изучал эти письма и не подписывал их, если они не звучали правдиво.

Меня всегда забавляло, как он их подписывал – высунув кончик языка, чертил им в воздухе витиеватую букву «R», такую же, как и в своей подписи.

Иногда среди писем я находил знакомый почерк и говорил:

– О! Еще одно от Старой Карги – из Лейпцига.

Эта корреспондентка, очевидно женщина зрелого возраста, всегда подписывалась «Старая Карга». Ее первое письмо начиналось словами: «Самый доблестный генерал…» Зато в начале пятого письма стояла такая веселая фраза: «Дорогой Роммель и солдаты Роммеля…» Она писала от всего сердца, без каких-либо условностей или преклонения перед высокопоставленными персонами. Например: «Ганс Фриче опять работает на радио – я не выношу его пустой болтовни и иронического сарказма». Но ее письма всегда содержали массу радостных новостей и, хотя были адресованы главным образом Роммелю, доставляли большое удовольствие всем нам. Мы все считали, что она слегка чокнутая, эта Старая Карга, но, несомненно, обладает бодрым духом.

На днях от нее пришла большая посылка с книгами. Роммель попросил меня отвезти эти книги в войска под Халфаей. Я сначала взглянул на эти книги и поразился, увидев, что все они относятся к разряду «дрянной литературы», то есть той, которую руководители Третьего рейха признали годной только для костра или для стран с декадентской демократией.

Следующее письмо начиналось: «Мы так гордимся тобой, мой знаменитый брат», – и я передал его Роммелю, не читая, поскольку подумал, что оно пришло от его собственной сестры.

Особо интересными мне показались письма от его швабских земляков (Швабия – область в Юго-Западной Германии по обе стороны Черного Леса между рекой Неккар и озером Констанц). Они были полны преданности, послушания и мужества; как известно, эти качества присущи всем швабам, благодаря чему из них получаются отличные солдаты. Но швабы, по-моему, имеют одну слабость – они подчас бывают смешны в своей провинциальной гордости. Например, в одном письме я читаю: «Мы с радостью прочитали о ваших успехах. Это, в самом деле, здорово, что Африканским корпусом командует шваб, и мы слышали, что большая часть ваших солдат тоже швабы. Да, нет никакого сомнения, что швабы – самые лучшие солдаты…» Я, как мог, тактично ответил этим швабским энтузиастам и мягко заметил, что в Африканском корпусе представлены все земли Германии, «даже Saupreussen», «прусские свиньи». Роммель немного поколебался, стоит ли подписывать такое письмо, но потом все-таки с улыбкой подписал.

Каждый вечер старший офицер штаба проводил в канцелярии Роммеля краткий обзор событий, происшедших в России. На стене у нас висела большая карта с нанесенной обстановкой. Роммеля особо интересовала информация, касающаяся 7-й танковой дивизии, «Дивизии призраков», которой он когда-то командовал и которая, вызывая гордость Роммеля, ярко выделялась на фоне других войск, рвущихся к Москве.

Он также проявил большой интерес, что вполне естественно, к захвату парашютистами войск оси острова Крит, поскольку люфтваффе получили теперь очень удобную базу для операций против противника в пустыне и на Ближнем Востоке в целом. Но он понимал, что для нас гораздо важнее был бы захват Мальты, поскольку этот маленький остров представлял постоянную угрозу нашим жизненно важным поставкам на протяжении всей североафриканской кампании. Победила бы Британия в войне в Северной Африке, если бы Мальта была атакована и взята в 1941 году? Я думаю, нет.

Роммель лихорадочно обустраивал соллумский фронт. Позвольте рассказать вам, что это означало для нашей повседневной жизни.

Ровно в семь утра мы, как всегда, выезжали на линию фронта. Поскольку до нее было недалеко, «мамонт» оставался дома. На двух открытых машинах мы выезжали из расположения штаб-квартиры Африканского корпуса через единственные ворота, шлагбаум за нами опускался, часовой отдавал честь. После отъезда Альдингера с Роммелем стал ездить я. Он садился на переднее сиденье рядом с водителем, а я устраивался сзади с доктором Хагеманом, переводчиком. Мы проезжали мимо Капуццо через брешь в колючей проволоке и ехали в сторону границы. Мы углублялись в пустыню далеко за наши передовые позиции. На горизонте у нейтральной полосы мы часто видели дозорные машины противника. Они и не знали, какой ценный приз движется в зоне видимости их биноклей.