Алехин - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Шабуров cтр.№ 26

Мы с Алехиным сидели вместе, обычно на втором ряду. Порою я искоса поглядывал на Алехина.

Он имел привычку хмурить брови, пряча под ними свой взгляд, проникновенный, уверенный. Его небольшие светло-голубые глаза глядели на оратора пытливо и зорко…

Алехин был скуп на слова, замкнут и нелюдим. Держался просто и с достоинством… На фоне яркой и хлопотливой студенческой жизни тихого, безмолвного Алехина никто не замечал. Меня, — продолжал Шишко, — обижала безвестность Алехина в коллективе. И вот однажды на лекции, когда речь зашла о необходимости для каждого актера развивать наблюдательность, внимание и память, я вдруг не выдержал, попросил слово и громогласно выпалил: «Среди нас находится человек, обладающий исключительной памятью». Наступила тишина, и лица присутствующих обратились ко мне. Они выражали изумление и любопытство.

Я мельком взглянул на Алехина (он сидел слева от меня). Наши глаза встретились. Во взоре Алехина я прочел мягкий укор и смущение. Он сконфуженно ерзал на стуле, втянув голову в плечи, и потирал кисти вытянутых рук.

— Кто же это? — тихо спросил преподаватель.

— Это мой сосед! Замечательный, выдающийся шахматист Алехин, — отрапортовал я.

Произведенный моим выступлением эффект жил, однако, недолго. Все вскоре забыли об Алехине…

— Моя память недостойна вашей рекламы, — заявил мне Алехин в перерыве между лекциями. — Лишь та память хороша, которая умеет забывать, то есть освобождать себя от ненужного хлама…» И он рассказал Шишко, каких трудов ему стоит избавляться от невольного запоминания лиц прохожих, вывесок и т. п.

А на другой день, во время монотонной лекции, Алехин вдруг предложил соседу сыграть шахматную партию вслепую. Тот согласился и был очень эффектно, с жертвой ферзя, разгромлен.

А когда студенты вышли на улицу, Алехин привел несколько вариантов игры из партии и, отвечая на вопрос Шишко о путях совершенствования в шахматах, сказал:

«…Я лично многим, очень многим обязан игре по переписке. Еще в ранней юности она выработала во мне вдумчивое и бережное отношение к каждому ходу, научила ценить ход… Решающее значение я придаю критическому освоению классического наследия и, в первую очередь, творчества Чигорина, которого я считаю исключительно интересным и глубоким шахматистом; его мысли всегда свежи, самобытны и достойны тщательного изучения… Других надежных путей повышения квалификации я, пожалуй, не знаю».

На вопрос о значении теории шахмат Алехин высказался так:

«Нет сомнения, теория значительно расширяет опыт в условиях самостоятельной работы. Однако верить ей слепо и полагаться исключительно на нее не рекомендую: теория далеко не безошибочна и не всеобъемлюща. Надо стараться, чтобы теория шахмат не мешала мыслить самостоятельно…» И дружески прощаясь, между прочим, посоветовал:

«…Всегда старайтесь подбирать для себя партнеров посильнее, это многому научит…»

С. Шишко вспоминает свой первый визит к Алехину:

«…Жил он тогда в двух шагах от студии в одном из переулков, выходящих на Тверскую улицу (Леонтьевский переулок, 22. — Ю.Ш.). На мой звонок дверь открыл сам Алехин. Принял он меня весьма приветливо, провел в свою комнату и представил жене…»

Здесь автор книги должен прервать воспоминания С. Шишко и дать пояснение. Дело в том, что первая жена Александра Алехина упоминается лишь в пересказываемой статье. Подтверждений этому не было, никто ничего определенного о ней сказать не мог. Собирая материалы к рукописи, автор книги исследовал и этот вопрос. Архивные документы свидетельствуют, что первой женой Александра Алехина была Александра Лазаревна Батаева, вдова, работавшая делопроизводителем, а брак между ними был зарегистрирован в Москве 5 марта 1920 года. Видимо, совместная их жизнь в квартире № 3 дома 22 по Леонтьевскому переулку началась несколько раньше. Но брак этот оказался довольно коротким и примерно через год был расторгнут.

Теперь вернемся к воспоминаниям С. Шишко и познакомимся с его впечатлениями о визите к Алехину в конце 1919 года.

«…По приглашению Алехина мы тотчас же уселись за шахматы.

Алехин с женою занимал комнату метров 18–20. Обстановка и убранство комнаты были весьма незатейливыми. Посредине комнаты, под висячей лампой — небольшой квадратный стол. Слева у стены — чистенькая, опрятная кровать, напротив — ковровая кушетка. Кроме этого, в комнате была этажерка с книгами, небольшой комод с зеркалом — вот и вся мебель. В комнате было чистенько и уютно.

Большим наслаждением была для меня игра с Алехиным. Он показывал не только мастерскую игру, но и образцовое спортивное поведение за шахматной доской. Играя в шахматы, Алехин держался непринужденно, не позволял себе каких-либо возгласов, не оправдывался при неудачах и, казалось бы, внешне вовсе не реагировал на результаты. В этот день мы с Алехиным сыграли, пожалуй, не менее 30 партий. Я припоминаю, что 4–5 партий выиграл я (очевидно, в тех случаях, когда мой грозный противник прибегал к слишком рискованным экспериментам), примерно столько же партий закончилось вничью, остальные выиграл Алехин, в подавляющем большинстве — в эндшпиле…»

С. Шишко вспоминал, что до этого он в студенческие годы часто играл с сильнейшими шахматистами Харькова: Розановым, Рудневым, Фокиным, Избинским, Лизелем, Баллодитом, Поповым, отлично знавшими теорию и имевшими турнирный опыт, в том числе во встречах за доской с Чигориным и Шифферсом, но «искусство харьковчан явно и во многом уступало искусству Алехина. В его игре… поражала неисчерпаемая фантазия! Это особенно чувствовалось в концах партий».

В середине сентября Гардин предложил Шишко и Алехину занять вакантные места в штате студии и привести в порядок запущенное делопроизводство киношколы. Занимались они этой работой целыми днями, до начала вечерних студийных занятий. А когда дела в канцелярии были налажены, возникали разговоры на посторонние темы. «…Я убеждался, — писал С. Шишко, — в том, что Алехин — человек большого кругозора, начитанности и знаний, особенно в области гуманитарных наук. Однажды, перебирая документы студентов, я наткнулся на анкету Алехина. Привожу запомнившиеся мне вопросы с ответами Алехина: Вопрос: Назовите трех русских художников (безотносительно к жанру), наиболее близких вам.

Ответ: Суриков, Левитан, Врубель.

Вопрос: Назовите три любимых вами оперы.

Ответ: «Кармен», «Тристан», «Пиковая дама».»

Заканчивая свои воспоминания, Шишко так их подытожил:

«…Следует отметить, что за какое бы дело Алехин ни брался, он относился к этому делу с предельной серьезностью и добросовестностью. Он не умел работать наполовину, с прохладцей. Он верил в победный исход своих усилий и стремился к нему, не щадя сил».

О присущей Алехину феноменальной памяти свидетельствует случай, произошедший во время его работы в студии кинематографии. Однажды в декабре 1919 года в студию зашел пожилой человек и спросил, может ли он видеть кого-либо из учебной части.

— Да, гражданин Полуэктов, я вас слушаю, — отвечал Алехин.