Шекспир - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Шайтанов cтр.№ 80

Первый акт уйдет на то, чтобы на фоне семейной вражды Ромео встретил на балу Джульетту и облек их первый разговор в сонетную форму. Можно сказать, что в первом акте Шекспир демонстрирует нам, как трагедия овладевает сонетным словом, а второй Пролог — ее зачетное задание в этой условности.

Когда-то Сэмюэл Джонсон, поэт и критик XVIII века, недоумевал: к чему этот второй Пролог? Он сообщает то, что уже известно, не продвигает действие и не сопровождает его никаким «нравственным размышлением».

Первый Пролог если и был попыткой сонета, то неудачной. Второй сонет вполне успешен, но любовь не пойдет по этой накатанной колее. Как только Ромео попытается при ночной встрече в начале второго акта облечь свои слова в сонетные сравнения, Джульетта оборвет его: не нужно ни пышных сравнений, ни клятв. На разности их стилей и голосов ведет Шекспир сцену их первого объяснения. Ромео со своим навыком любовной речи — трогательно комичен. Еще на балу Джульетта сказала ему об этом, когда он с куртуазным аргументом сорвал у нее первый поцелуй: «Вы целуетесь по книге». Вначале он и любит по книге. Ему предстоит научиться любить по жизни. И вслушаться в речь Джульетты, звучащую куда более взросло и несопоставимо более естественно.

Трагедию «Ромео и Джульетта» иногда называют «сонетной», откликаясь на стилистику ее первого акта и особенно на речевое поведение Ромео. Но все, что последует в ней, будет не продолжением, а опровержением этого стиля. Для трагедии было очень важно овладеть подвижностью и глубиной лирического слова, но теперь ей нужно освободиться от его штампов. Именно это происходит в «Ромео и Джульетте».

Едва ли стоит сомневаться в том, что к этому моменту Шекспир написал большинство своих сонетов и перерос сонетную условность. Уходя вперед, он любил оглянуться и сделать предметом обсуждения то, что недавно было принятым способом речи и усвоенным кругом идей.

Annus mirabilis — 1595-й — был для него годом обретенной зрелости.

Шекспир живет в Лондоне. Семья — в Стрэтфорде, графство Уорикшир. Там все: родители, братья и сестра, жена и дети. Не будет слишком смелым предположить, что Шекспир наезжает в родной город. О том, как часто и когда именно, сведений нет. Есть единственное упоминание у раннего биографа Джона Обри: «М-р Уильям Шекспир имел обыкновение раз в год посещать Уорикшир…»

Среди драматургов, современников Шекспира, очень немногие совмещали литературное ремесло с актерским. С него начинал, но с ним очень быстро расстался Бен Джонсон. Актером и плодовитым драматургом, по преимуществу писавшим в соавторстве, был Томас Хейвуд. Так что совмещение профессий было редкостью и создавало трудности, решать которые приходилось труппе. Когда профессиональный актер, причинив наименьшие для нее неудобства, мог временно отсутствовать? Наверное, вопрос нужно поставить иначе: когда труппа могла обойтись без услуг одного из своих актеров, чтобы он мог заняться своей главной обязанностью — писанием пьес?

Если пьеса существует в двух вариантах, более длинном и укороченном, то предполагают, что второй — выездной. Полный текст играется на лондонской сцене, специально для этого приспособленной, а на гастролях в здании городской гильдии, в гостинице или в частном доме может просто не хватить места для многолюдных сцен, у актеров — реквизита, а у менее опытного зрителя — терпения. На гастроли отправляется не вся труппа.

Июль — август 1596 года, вероятно, — именно такой момент. В Лондоне опять — чума. Она не будет столь бесконечно продолжительной, как прошлая, но с конца июля по октябрь театры закрыты. Труппа — на гастролях… А Шекспир, вероятно, — в Уорикшире, поскольку и новая пьеса — в работе, и о домашних делах пора вспомнить теперь, когда его собственные обстоятельства изменились и едва ли не впервые у него есть деньги.

Шекспиру могло показаться, что предстоят приятные хлопоты и проблемы отступили… Ему могло так показаться, если он оставил Лондон до 23 июля, когда в Вестминстерском аббатстве похоронили Генри Кэри, лорда Хансдона.

Смерть патрона в прежние времена нередко оборачивалась для актерских трупп началом конца. Такой опасности, вероятно, на этот раз не было: и королева хотела развлечений, и труппа существовала на прочных основаниях — как общее дело на паях. И к новому патрону они перешли по наследству — к Джорджу Кэри, сыну умершего. А вот должность лорда-камергера ему не досталась. Уже 1 августа труппа выступает на гастролях в Февершеме как «люди лорда Хансдона». Заметное понижение статуса, и к тому же при дворе театральными делами будет заниматься новый лорд-камергер. Здесь труппу поджидают большие неприятности.

Еще большая беда ждет Шекспира в Стрэтфорде. Приезд не получился триумфальным — на волне успеха и материального благополучия. Во всяком случае, в это лето поездка домой менее всего могла напоминать творческий отдых известного писателя.

* * *

На одном портрете XIX века Шекспир запечатлен в процессе творчества. Поэт-джентльмен у себя в кабинете. На нем скромный, но приличествующий случаю темный бархатный камзол с белым воротником и панталоны до колен. Поза исполнена сдержанного вдохновения: левая рука, опирающаяся на массивный стол, согнута в локте и подпирает голову (не слишком убедительно — рисовальщик не безупречен), темные кудри зачесаны назад, могучий лоб открыт, усы и бородка аккуратно пострижены, взор (несколько пустоватый) устремлен не то в угол комнаты, не то — в запредельность. На столе — лист бумаги и шляпа (?!), над столом — книжный шкаф с фолиантами в кожаных переплетах. Они же разбросаны по полу вокруг правой ноги, опирающейся на мягкую подушку-подставку. В правой руке перо… Человек только что вошел (видимо, на это указывает шляпа), сел, отдался вдохновению, преобразился в поэта и у нас на глазах забронзовел, превратившись в памятник собственному величию.

Если следовать романтическому мифу о поэте, бегущем из столицы в поисках творческого уединения, то лучше подойдут «широкошумные дубровы»: бархатный камзол, быть может, у Шекспира и был, но кабинета не было. Да и дома тоже не было, по крайней мере, в 1596-м. Не очень понятно, где жила его собственная семья — Энн и трое детей. В Шоттери на ферме, где она выросла и которой теперь владел ее старший брат? Дом большой, хозяйство у брата налажено, но замужняя женщина принадлежит семье мужа…

Дом на Хенли-стрит тоже не тесен — фактически это два дома, соединенные вместе. На первом этаже одного из них — мастерская отца, Джона Шекспира, здесь же хранятся готовые изделия и запас кожи, которую выделывают тоже здесь (можно вообразить, какой в доме стоит аромат). И хотя не все дети Джона и Мэри выжили, но в доме, должно быть, многолюдно: как-то так получается, что младшие Шекспиры не спешат вступать в брак и покидать отчий кров.

Когда сестра Уильяма Джоан вышла замуж за шляпника Харта, точно неизвестно, но их первый ребенок — сын Уильям — будет крещен только в 1600 году. Не исключено, что в честь дяди Уильяма Шекспира, который по завещанию оставит сестре значительную часть наследства, в том числе родительский дом на Хенли-стрит; а ее первенец пойдет по его стопам — будет актером. Так что летом 1596-го Джоан, очень вероятно, все еще живет с родителями, если не служит где-нибудь в чужом доме.