Главный финансист Третьего рейха. Признание старого лиса. 1923-1948 - читать онлайн книгу. Автор: Яльмар Шахт cтр.№ 27

Во всяком случае, никого не спрашивали, является ли он берлинцем по рождению. Если он находился в Берлине, значит, он берлинец.

В канун Нового, 1900 года мы сидели на вилле в Шлахтензее, попивая горячий пунш, приготовленный отцом. Сидели так, как бывало в прежние времена, и все же многое изменилось.

— Допивайте напитки, чтобы я снова мог наполнить бокалы, — сказал отец. — Через двадцать минут наступит 1900 год…

— Боже мой! — воскликнула мама и поставила бокал на стол. — Тысяча девятисотый! Помнишь, Вилли, как мы поженились? Это было двадцать семь лет назад! Сколько пережито с тех пор…

Я перевел на нее взгляд. Ее волосы поседели. Это произошло за двадцать семь лет непрерывного труда ради семьи. Она мыла полы и стирала белье, готовила еду и воспитывала детей. При этом она всегда заботилась о будущем своих четырех сыновей.

Отец думал, должно быть, о том же. Он вынул сигару изо рта, взглянул на мать, прочистил горло, поместил сигару на прежнее место и стал наполнять бокалы. Закончив, он вынул изо рта сигару во второй раз и сделал то, что делал очень редко. С того вечера, когда он вернулся домой с известием о найденной работе в компании Eguitable Life Insurance, он никогда больше не целовал маму в присутствии детей. Теперь он наклонился, поцеловал и погладил ее руку.

— Да, мать, — сказал он, — двадцать семь лет. И теперь у нас взрослые сыновья. Один — врач, другой — философ. Мы не думали, что это станет возможным…

Олаф и Вильгельм смотрели широко раскрытыми глазами.

Снаружи вдруг прозвучал грохот артиллерийского салюта. Откуда-то послышался бой часов. Зазвенели колокола, перекликались друг с другом люди на аллее, протянувшейся в сосновом бору. Мы подняли бокалы и молча выпили друг за друга.

Казалось, что в новую эпоху будут преобладать внутренние дела. Экономические проблемы выдвигались на передний край все больше.

Я изучал политическую экономию в институте Шмоллера, и человеком, который оказал в то время на меня серьезное влияние, был сам профессор Шмоллер. Густав фон Шмоллер (его удостоили дворянского титула в 1908 году) принадлежал еще к поколению XIX века. Он был одним из тех великих либералов, которым в политическом смысле не удавалось снискать лавров, но работа которых тем не менее принесла весомые плоды.

Шмоллер был социалистическим доктринером. Он родился через шесть лет после смерти Гете и, естественно, не наблюдал лично классовую борьбу промышленных рабочих или мигрантов из провинции в большие города. Именно недостаток личного опыта придавал его словам теоретическое своеобразие, которое исчерпывающим образом выражалось в понятии социалистический доктринер. Трудящиеся классы в процессе самоорганизации в социал-демократическую партию предпочитали функционеров, вышедших из их же рядов. Они не желали никакого «буржуазного социализма».

Но подлинный период политического индустриализма закончился на рубеже веков, как и период монополистического капитализма. Исходный пункт этого развития восходит ко времени Бисмарка, когда канцлеру удалось осуществить правовое обеспечение программы социального страхования в период между 1881 и 1889 годами, представленной рейхстагу в императорском послании. Социалистические доктринеры внесли большой вклад в это социальное достижение.

В то время это вызвало гротесковую ситуацию, когда лидеры социал-демократов выступили против этих законов только потому, что они исходили не из рабочей среды, но из дворянских и буржуазных кругов.

Однако результаты принятия законодательства вскоре стали очевидными. Они способствовали снижению напряженности в обществе, поскольку в 1908 году в Германии было уже 13 миллионов человек, застрахованных против болезней, и 24 миллиона — против несчастных случаев. И эти люди, получившие социальные гарантии, происходили из бедных масс нашего народа.

Заявления буржуазных реформаторов приобретали вес по мере того, как преодолевались трудности этого первого периода индустриализации. Среди них был Шмоллер. В то время как рабочие лидеры стремились обеспечить власть своего класса организационными методами, буржуазные реформаторы искали новую социальную этику. Их первой заповедью была моральная ответственность человека за ближнего.

От доброжелательного старика, который в течение своей жизни внимательно следил за изменением в социальной структуре своего времени, я узнал, что все подлинные реформы должны осуществляться путем эволюции, путем естественного, ненасильственного развития на основе понимания и доброй воли.

В дополнение к своим «Ежегодникам», в составление которых я часто вносил свой вклад, Шмоллер опубликовал серию статей по политической экономии. Однажды он позвал меня.

— Я прочел диссертацию, которую вы написали на докторскую степень, — сказал он, — и хочу опубликовать ее в книжном формате. Но вам придется для этого перевести английские цитаты на немецкий язык.

Он сделал это предложение как раз тогда, когда я находился в процессе упрочения своего положения. Мне больше не хотелось быть бременем для своего отца. Кроме того, мне нужно было заработать на оплату расходов на публикацию. Мое месячное жалованье студента всегда было скудным, но я укладывался в него и смог начать свою карьеру, не обремененный долгами. В последующие годы у меня тоже не было долгов, даже в период инфляции, когда заимствование денег давало большую выгоду.

Перспективы приобретения работы были обнадеживающими. Это было как раз в то время, когда начали оформляться и стремились заинтересовать своей деятельностью общество и власти многочисленные экономические организации. Множились возможности для секретарей и уполномоченных лиц.

Я сделал запрос по объявлению в специализированную газету и получил в ответ приглашение на вечерний диспут, спонсировавшийся доктором Фосбергом-Рековом. Этот господин был директором Центра подготовки торговых соглашений, учреждения, в котором состояло несколько оптовых производителей, заинтересованных в экспорте. Фосберг-Реков ловко вовлекал членов центра в щедрое финансирование фондов, за счет которых существовал центр, не говоря уже о его главе. Это был высокообразованный человек, обладавший необыкновенным даром манипулировать коллегами, хотя его специальные знания не достигали их уровня. Но способность убеждать скрывала его дилетантство.

Я принял участие в диспуте и, поскольку абсолютно не имел опыта, сделал все возможное, чтобы выставить недавно приобретенные в университете знания в выгодном свете. Я задался целью превзойти присутствовавших соискателей места работы в центре. Фактически я приобрел работу в тот самый вечер, но на основании несколько другом, чем я предполагал. Фосберг-Реков подошел ко мне и сказал:

— Если вас устроит, я приму вас с начальным окладом в сто марок в месяц. Вы здесь единственный, кто одет в смокинг. Мне нравится видеть, что мои сотрудники заботятся о своем внешнем виде.