Расколотое небо - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Талан cтр.№ 10

Иван Михайлович пытался как можно лучше расписать перспективы общего ведения хозяйства, даже не забыл отметить, что председателя колхоза тоже будут выбирать на собрании голосованием. И снова подчеркнул, что необходимо выполнить план заготовки.

– Так пускай богачи потрясут свою мошну, – подал голос один из братьев Петуховых, Семен. Он с братом Осипом и матерью жили напротив Черножуковых. Незадолго до собрания братья вступили в комсомол, поэтому имели полное право голоса.

– Потрясем и богачей! – поддержал его Иван Михайлович. – Достаточно эксплуатировать народ! Создадим группы, которые проверят их закрома, пересчитают не только коров и лошадей, но и каждую курицу. Заставим их заплатить индивидуальный налог! Прижмем так, что перья будут сыпаться! – уже не говорил, а кричал раскрасневшийся чекист.

Кузьма Петрович понял, что нужно как-то остановить его, чтоб дров не наломал. Просил же не горячиться, не спешить, дать возможность крестьянам подумать, посоветоваться между собой, так нет, все по-своему. Кузьма Петрович, спасая положение, незаметно для посторонних дернул Лупикова за полу куртки. Тот на миг отвлекся, повернул голову.

– Если такой умный, так иди в колхоз, – сказала Семену румяная Одарка. – Там всей вашей семье найдется место. И тебе, и Пантехе, и брату, и вашей матери. Один дурень и вас троица лентяев – хороший колхоз получится!

– Им терять нечего, потому что за жизнь ничего не приобрели! – подал кто-то голос.

– Лентяи такие, что скоро и на крыше сорняки вырастут, – послышалось из зала.

– Ни самой хаты, ни вас среди крапивы и сорняков не найдут! Пропадет колхоз.

– Старая Ониська наварит самогона, коров напоят, те уснут пьяные, и на пастбище не нужно будет гнать!

– А почему бы им не идти в колхоз? Что им терять? – спросила та же женщина. – Разве что сорняки. Захотелось хозяином на чужих землях быть? А вот вам! – Женщина свернула большой кукиш, показала братьям. – Получается, одни всю жизнь спину гнули, горбатились с утра до ночи в поле, а теперь отдай все в общее хозяйство, чтобы Петуховы стали хозяевами? Хозяевами на моей земле и над моими коровами?! Не будет такого!

Женщина взбудоражила море, зашумели люди, заговорили между собой. Иван Михайлович пытался успокоить взволнованных людей, но буря уже всколыхнула человеческое сознание. Одни Черножуковы сидели сдержанно и гордо, даже словом между собой не перебросились, будто все, что вокруг происходит, их не касается.

– А если я не захочу идти в ваш колхоз? – опять спросила Одарка.

– Заставим! – быстро ответил Иван Михайлович.

– Как? Наган свой достанешь?

– Нужно будет – достану!

– Из кобуры или из штанов? – насмешливо спросила женщина, и все захохотали.

– Можете зубоскалить, – сказал Иван Михайлович, – но платить налоги, выполнять план хлебозаготовки и вступить в колхоз мы вас заставим, если даже придется принять радикальные меры.

– Какие меры? – переспросил Пантелеймон.

– Любые меры, но результат будет – это я вам обещаю. Коммунистическая партия дала мне приказ, а я не привык отступать. Даю вам время подумать над моими словами. На следующем собрании будем писать заявления о добровольном вступлении в колхоз, – закончил свое выступление Иван Михайлович.

Люди уже не шутили. С хмурыми лицами двинулись к выходу. Кузьма Петрович заметил, что на улице большинство крестьян обступили Павла Серафимовича, но мужчина вежливо распрощался, и братья Черножуковы молча разошлись по домам. Через мгновение их фигуры растворились в темноте.

Зима окутала село туманом. Еще утром изморось сменил густой холодный дождь, после обеда лужи заблестели тоненькой коркой льда, а под вечер ветер утих, будто сам устал от такого непостоянства, впустив на землю сплошную темень и влагу. Хаты подмигивали подслеповатыми окнами, не понимая прихотей природы. Село почти опустело – все жители, увязая ногами в грязи, поплелись на собрание. Дома остались разве что немощные старики и некоторые женщины с малыми детьми. Варя тоже не пошла. Что ей там делать среди мужиков и стариков? К тому же заболела мама. У нее опять нестерпимо пекло в груди. Варя уже не раз предлагала поехать к врачу в город, но мать свое гнет: «Как только в груди кольнуло, так и в больницу бежать? Полежу, отпустит понемногу – и слава богу. Работы полно, а я бока стану отлеживать? Нет, такого не будет». Отец ушел на собрание, и мать тоже порывалась пойти, с трудом удалось уговорить ее остаться дома и отдохнуть.

Варя быстренько позакрывала хлева, накормила Тумана, проверила, спит ли бабушка, потом поспешно накинула полушубок, схватила платок и выскользнула на улицу. А там серо, неприветливо, сеется мелкая изморось, небо в плену тяжелых туч. Село уныло притихло. Замирая, Варя всматривалась в темноту, боялась встретить кого-то из людей. Нигде никого.

Девушка закуталась в платок и быстро пошла по улице. Под ногами хлюпала грязь, потому казалось, что за ней кто-то идет следом. Варя остановилась, отдышалась, осмотрелась: кажется, никого. Придет ли на свидание Андрей, или он отправился, как все, на это собрание? Разные мысли бурлили в ней, но чувство было одно: Варя хотела видеть Андрея сейчас, сегодня, а не когда-нибудь. Они не встречались всего три дня, а казалось – вечность. Какое это счастье – слышать его голос, касаться щеки, пить целебные поцелуи! Хотелось опять почувствовать тепло его тела, прильнуть, спрятаться в объятиях от всех неурядиц и забыть обо всем на свете! Только бы быть вместе! Наслаждаться каждым мгновением, запомнить каждое слово, чтобы потом по ночам жить этими словами, наслаждаться ими, как спелой ягодой, и засыпать счастливой. Каждому ли выпадает такое счастье? Пусть и тайное, ночное, скрытное, но оттого оно не становится меньше, напротив, в их таинственных свиданиях был привкус меда: когда съешь, еще долго все кажется сладким-пресладким, вкусным-превкусным.

Село будто вымерло. Лишь кое-где мерцали тусклым светом окна, и серый дым из дымоходов сливался с неприветливой изморосью. Еще несколько хат – и Варя за селом. С наступлением холодов влюбленные уже не встречались в березовой роще. Местом их свиданий стала большая старая ива, одиноко примостившаяся в конце узкой улочки за последней хатой. Под ее ветками они прятались от ненастья, а за толстенным, в несколько обхватов, стволом можно было укрыться от посторонних глаз.

Варю охватило радостное волнение, когда она увидела темную фигуру возле ивы. Пришел-таки! Девушка побежала, не сдержав желания поскорее оказаться в объятиях любимого. Андрей радостно и трогательно улыбнулся, крепко прижал Варю к себе. Все слова, которые она припасла для этой встречи, сразу куда-то исчезли, растаяли в его улыбке, оставив только чувство невероятной нежности.

– Дорогой, мой любимый, – произнесла она и покачнулась – подогнулись колени, а по телу побежала теплая волна.

Казалось, время остановилось, давая влюбленным насладиться друг другом. Андрей расстегнул кожух, прижал девушку к разгоряченному телу, пряча ее от холода и всего света.