Среди Других - читать онлайн книгу. Автор: Джо Уолтон cтр.№ 26

До Рождества пять недель учебы, поэтому я разделила десять фунтов по два на неделю, этого вполне хватит. Хотя я подумываю на этих выходных купить лифчик, потому что с тех пор, как заметила свою грудь, я не могу о ней забыть, и хорошо бы затянуть ее в сбрую, чтоб не мешала.

Письмо.

Я его не вскрывала, но даже от прикосновения у меня разболелась нога, сегодня совсем плохо.

Сегодня утром, сидя здесь, дочитала «Вверх по линии», а больше у меня с собой ничего не было, так что пришлось взять что-нибудь с полок. Мисс Кэрролл суетилась, расставляя новые поступления, в основном публицистику, а я сидела в своем углу, отгородившись с двух сторон перегородками, а спереди стеллажом. Иногда я занимаю соседний отсек, чтобы смотреть в окно, но сегодня смотреть было не на что: серое небо, голые ветви и нескончаемый дождь.

Я собралась встать и пройти к полкам, но тут подошла мисс Кэрролл.

– Помнится, ты спрашивала Платона, – сказала она и положила передо мной новехонькое издание «Эвримэн» – «Республика» Платона. Она нечаянно оставила на столике рядом еще две книги: очень заманчивую на вид «Дочь времени» Джозефины Тэй и «Древний плен» Невила Шюта, его я, конечно, читала, это про Лейфа Эриксона.

«Республика» поскучнее «Пира». Там длинные монологи, и никто не врывается среди них, чтобы спьяну приставать к Сократу. Но все равно очень интересно. Мне думается, Сэм прав, ничего бы не получилось. Человеческая природа не позволит. Люди склонны вести себя, как ведут, просто потому, что они люди. А если Сократ думает, что десятилетние ему чистые доски, пиши что хочешь, так он давно забыл, как ему было десять лет! Вставьте в «Республику» меня с Мор, мы бы там в пять минут все вверх дном перевернули. Тогда уж надо начинать с младенцами, как в «Дивном новом мире», который, как я теперь вижу, писался под влиянием Платона. Могла бы получиться отличная повесть, как двое в платоновской республике полюбили друг друга и разрушили весь замысел. Любовь ведь была бы извращением, как голубизна для Лори и Ральфа. Если уж выбирать утопию, я бы предпочла Тритон или Анаррес. А вот что бы мне хотелось прочитать – это диалог Брона и Шевека с Сократом. Сократу бы тоже понравилось. Ему наверняка недоставало людей, умеющих спорить. Это заметно – видно, кто ему на самом деле по душе, особенно в «Пире».

Вернувшись после обеда на свое место, я заметила, что Шют и Тэй так и лежат. Она, как правило, не трогает моих вещей, а если перекладывает, предупреждает куда или отдает. Но это ее книги. Все-таки я взяла почитать Тэй. По-моему, она ее нарочно для меня положила. Наверное, заметила, что мне сегодня трудно передвигаться, и принесла, чтобы я не осталась без чтения. «Республику» она наверняка для меня заказала. Я, пожалуй, единственная, кто пользуется библиотекой по назначению – нет, это несправедливо, девочки из шестого класса иногда заходят взять книги для сочинений. Я их видела. Но мне кажется, мисс Кэрролл заметила, что я все время сижу здесь и читаю, и решила сделать для меня что-то приятное.

Надо и ей сделать что-то приятное. Учителям тоже иногда покупают булочки. Считается ли мисс Кэрролл за учительницу? Или, может, подумать, что ей подарить на Рождество.

Нога еще так себе. Думаю, не сходить ли снова к врачу. У сестры есть рецепт на дисталгетик, можно сходить взять таблетку. Я бы пошла, только это на два пролета вниз и еще один вверх.

Кто бы мог подумать, что Ричард Третий не убивал принцев в Тауэре?

Письмо от тетушки Тэг полно новостей. Теперь я разобралась в размерах лифчиков, хотя не знаю, как бы мне обмериться. Может, лучше подобрать несколько подходящих размеров и из них выбирать.

Вчера в конце концов подошла к сестре, и она дала мне обезболивающее и сказала, что мне надо к врачу, она меня запишет. Подумавши, не вижу смысла, но спорить не стала.

Попросила Джилл выкинуть письмо в мусорный бачок на кухне. Оно помнется и промокнет от очистков и объедков и потеряет часть силы, а вскоре его и совсем выкинут. Я сначала просила Дейдру, но она не захотела к нему прикасаться. В общем, благоразумно.

Неудивительно, что фейри бегут от боли. Они любят забавы, а боль ужасно скучная.

Завтра надо быть в форме, чтобы дойти до библиотеки.

В библиотеке для меня всего три штуки. Я их забрала, купила открытку для дедушки и прямиком поехала обратно. «Красная смена» и лифчик подождут до следующей недели.

Иногда я сомневаюсь, вполне ли я человек.

Хочу сказать: я знаю, кто я такая. Не то чтобы моя мать не могла спать с фейри – нет, так нельзя выразиться. «Спит с фейри» значит – умерла. Не думаю, что она не способна на секс с фейри, но тогда она бы непременно похвасталась. А она даже не намекала. Она бы не сказала, что это был Даниэль, и не вышла бы за него. Кроме того, Даниэль и вправду похож на нас, Сэм подтверждает. А дети фейри в песнях и сказках всегда бывают великим героями – хотя, если подумать, никогда не слышала, что сталось с ребенком Дженет от Там Лина. Зато посмотрите на Эарендила и Элвинг. Нет, это я не о том.

Я о том, что, глядя на других людей, на девочек из школы, и видя, какие они, и чему радуются, и чего хотят, я не чувствую себя одного с ними рода. А иногда… иногда мне все равно. На самом деле, я очень немногих люблю. Иногда мне кажется, что жить стоит только ради книг, как на Хеллоуин, когда я захотела жить, чтобы дочитать «Вавилон-17». Не уверена, что это нормально. Меня больше волнуют люди из книг, чем те, кого я вижу каждый день. Дейдра иногда так мне надоедает, что хочется ее обидеть, назвать Дырой, как все называют, заорать, что она тупица. Я этого не делаю из чистого эгоизма, потому что она практически единственная, кто со мной разговаривает. А Джилл… от Джилл у меня иногда мурашки по коже. Кто бы отказался вместо этого запечатлеть дракона? Кто бы не поменялся местами с Полом Атрейдесом?

Написала тетушке Тэг, поблагодарила. Она спрашивает, хочу ли я приехать на Рождество, так что напишу Даниэлю, спрошу. Думаю, он рад будет сбыть меня с рук. И еще написала письмо Сэму о «Республике», длиннющее. И надписала открытку для дедушки – она симпатичная, на ней слон лежит в постели, и из-под хобота торчит градусник.

Я скучаю по дедушке. Не то чтобы мне было много о чем с ним поговорить, как с Сэмом, просто он важная часть моей жизни. Он вписывается в мою жизнь. Бабушка с дедушкой нас растили, а они не обязаны были, могли бы оставить нас с матерью, а не стали.

Дедушка учил меня понимать деревья, а бабушка – стихи. Он знал все лесные деревья и цветы и учил нас различать деревья сперва по листьям, а потом по почкам и коре, чтобы мы могли узнать их и зимой. И учил сплетать венки из трав и чесать шерсть. Бабушка не так интересовалась природой, хотя и цитировала «Солнца поцелуй прощальный и веселый щебет птичий, мы в саду, как в сердце бога, и нигде не будем ближе» ^[8]. Но на самом деле она любила слова, а не сады. Она учила нас стряпать и стихам наизусть на валлийском и на английском.