Случайному гостю - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Гедеонов cтр.№ 28

«Тьфу, — в сердцах думаю я. — Гадость, какая гадость». Я захлопываю книгу, ставлю ее на полку и, пробираясь по осколкам лампочки, иду на кухню — за веником.

Дверь в кухню закрыта, из-за нее доносится неясный шум. «Странно, — думаю я. — И вроде не телевизор. Неужели одна бабушка может так грохотать…»

Я толкнул дверь; обычно закрытая крепко, впритирку, она была притворена, и от толчка отлетела внутрь, как в ковбойских фильмах, встретив на пути тот самый пуфик.

Стекла в двери сердито дрогнули, я замер на пороге кухни и собственными глазами увидел источник шума.

Бабушка, одетая все в ту же зелёную блузу, длинную синюю юбку и серый фартук, сидела за столом. Перед ней, на серой скатерти, лежал здоровенный фолиант в темной, чешуйчатой на вид, обложке. Бабушка, сдвинув очки на самый кончик носа, задумчиво листала страницу за страницей, листы переворачивались словно нехотя — с сухим пергаментным звуком, дымилась на краю пепельницы самокрутка из черной бумаги.

Чуть дальше на столе стояла Гидеонова банка, на крышку её бабушка видимо навела «укрепление» — крышка сияла и переливалась майской радугой. В банке сердито металось и верещало маленькое черное существо, я мог бы поклясться, что оно одето в лапсердак. Но удивительным было вовсе не это, в конце концов я наблюдал подобную «визуалност», как говорила бабушка, как минимум каждую пятницу.

Вакса, черная кошка со скверным характером — вот кто шумел в кухне и по настоящему удивил меня! Вакс было не менее полутора десятков, и они летали.

«Холодное железо», — подумал я на всякий случай и моргнул. Не помогло. Ваксы левитировали, весело размахивая ярко-красными тряпками и вытирали разбрызганные по всей кухне белки. Сама кошка сидела на столе, вернее, сидела, как сидят кошки — неподвижно, в нескольких сантиметрах над столом и медленно оборачивалась вокруг своей оси, напоминая флюгер.

Попутно реющие кошки вытирали пыль по верхам мебели, грохотали стоящими там жестянками, мисками и крынками, некоторые работали над шторами, одна парила у гобелена с мельницей — хищно нацеливаясь на остатки недожеванной молью девы в белом, двое кружилось около плафона, стирая с него то, что бабушка называла «леп», и выбирая оттуда засохших с лета жуков, плафон весело раскачивался. Поглядев по сторонам, я удивился еще больше — пенал, сокровенный пенал, куда хода не было никому, стоял нараспашку! Из внутренностей его сияла выпуклая, округлая, приблизительно с телевизор, серебристая пластина с вмятинами. «Зеркало!!! — со страхом и радостью подумал я. — Вот оно. Я обязательно должен посмотреть туда!» В мятой, матовой поверхности мелькнул серый силуэт, мелькнул и пропал.

Существо в банке издало длинный стрекочущий звук и крикнуло, завидев меня:

— Невыносимый шум!!!

— Но я же молчу, — непонятно кому сказал я в ответ. Черные кошки замерли в воздухе, бабушка подняла глаза и как-то странно пошевелила пальцами левой руки — мизинцем и безымянным — запахло можжевельником, воздух всколыхнулся, дар воспарил под желтым абажуром — произошло смятение, кошки, бросая тряпки, с визгом посыпались на пол, Вакса, тяжело — не по кошачьи, шмякнулась на стол, вскочила и начала исходить в мою сторону шипением, существо в банке свернулось в комочек и застонало. Книга, лежащая перед бабушкой, захлопнулась сама собою и торжественно поплыла в сторону «пенала». Я надел цепочку. Книга затрепетала в воздухе и открылась, в серебряном овале проступили очертания дороги. Мостовая, булыжники, чья-то очень четкая тень. Голые деревья. Я узнал Пятницкую церковь. Бабушка, почесав задумчиво переносицу, ухватила со стола банку и со всей силы запустила в меня.

Банка не больно угодила мне в грудь, я поймал ее. Книга закрылась и тут же оказалась в пенале, бабушка заперла её — стукнула ореховая дверь, скрывая зеркало. Из-под стола вылезла Вакса, задние лапки ее немного висели в воздухе и кошка двигалась странно, будто рыбка гуппи. Поровнявшись со мною, кошка фыркнула. Существо в банке расправило свое странное одеяние, село на его полы и скорбно сказало:

— Как же я скучаю по тишине…

— Неужели, — гневливо сказала бабушка, — пувчасика не можна посидеть тихо и не пролазить везде, где даже не зовут? — Она окинула меня тяжелым взглядом с головы до ног.

— Еще и с цепкой. С таким спротивом магии. Я не для того ее дала.

Она прошлась по кухне.

— Вот теперь мой посуду, пол и готовься до карпа. Без помощи. А я пойду, юш прилягу.

И она величаво удалилась, изъяв у меня банку.

Посуды скопилось много, да и пол был откровенно неметен. Наверное, назло.

«Скайдра» зловеще загаживает раковину жирными плевками. Я мою посуду и сердито думаю, что мою её в последнее время ежечасно, и что хорошо бы она вообще не пачкалась, да и с уборкой пора что-то решать, а то все серость — веник, швабра, а где и руками. Средневековье!

«Знание! — думаю я. — Отвар! Силы, новые силы!»

Я воровато оглядываюсь. В квартире тихо. Достаю из буфета банку с розмарином — розмарин король трав и способ оградить себя от зла, а заодно и просителя. Я рассыпаю его вокруг себя. Летят туда же листья полыни. Бросаю по щепотке соли ко всем сторонам света, выкладываю перед собою гнутые гвозди. Не три и не один… Красная нитка на мне.

Все готово.

Выключив кран, я сажусь за стол, ставлю перед собой сковородку — она широкая и черная и вполне пригодится мне, заменив котел с черным дном; в сковородку я наливаю воду и выдергиваю у себя волос — вода любит жертвы, затем я бросаю волос в воду, воровато опускаю в воду двадцать копеек, надеясь, что стихия не заметит подмены Терезианского талера на обыденный гривенник, и погружаю туда кончики пальцев. Выдыхаю. Секунд пять ничего не происходит. Затем оглушительно звенит колокол. Знание приходит ко мне вместе с резким ветром и гусиными криками, ангел на серой балюстраде нетерпеливо подергивает зеленым крылом.

— Зачем ты здесь, Третий? — спрашивает он не оборачиваясь.

— Я пришел не к тебе, — говорю я и ощущаю как болят у меня глаза, — серые блики знания застилают свет. Он вздыхает.

— Сюда не приходят, — говорит он. — Сюда возвращаются. Зачем ты здесь?

Я не отвечаю. Печалятся дикие гуси. Бурлит чернотой вода.

— Помоги мне, — прошу я у быстрой и тёмной реки. — Во имя венка, мельницы и лебедя.

Река колышется, в ее глубинах оживает неясная светлая лента, словно прядь течения, и стремительно движется вверх. Все так же, старательно отворачиваясь от меня, ангел говорит: «Здесь тебе не место. Уходи побыстрее!». И зелёная бронзовая ладонь закрывает мне глаза, защищая от крылатой серой тени, от реки, от знания.