Генерал Деникин - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Черкасов-Георгиевский cтр.№ 89

Выслушав гонца Духонина, Корнилов приказал готовиться к выступлению своим текинцам, с которыми не хотел расставаться. Другие генералы решили добираться на Дон по-своему.

На городской квартире они переоделись. Деникин, чтобы пробираться поездами на юг, конечно, выбрал роль «польского помещика». Лукомский, сходный с Деникиным темными усами и седой клиновидной бородкой, но более глубокой посадкой глаз, вырядился в «немецкого колониста». В элегантно подстриженном, породистогорбоносом Романовском с черными стрелами усов за версту чувствовался офицер, поэтому он лишь сменил генеральские погоны на прапорщичьи. Громогласный, артистический Марков удачно вырядился в солдата и сразу начал отлично изображать «сознательного товарища».

Изобретательный Лукомский решил ехать навстречу эшелону Крыленко, где на пути точно искать не будут, из Могилева пробираться через Оршу – Смоленск. Полковник Кусонский, принесший им весть от Духонина, имел поручение ехать дальше в Киев на ожидавшем его экстренном паровозе, с каким он мог прихватить двоих. Деникин отказался в пользу Романовского и Маркова. Все распрощались по-братски.

Антон Иванович не мудрил: собрался просто взять билет на ближайший поезд до Кавказа. Он торопился на юг и потому, что в Новочеркасск незадолго до этого отправилась его Ася, которая, настрадавшись ожиданиями, нипочем не хотела больше надолго расставаться с женихом.

«Польский помещик» пошел переждать несколько часов до поезда в штаб стоявшей здесь польской дивизии. Она сохраняла нейтралитет, но ее командиру польским главкомом было приказано помочь быховцам. В штабе Деникину со всей любезностью выписали удостоверение на имя «помощника начальника перевязочного отряда Александра Домбровского». Нашелся попутчиком польский поручик Любоконский, едущий в южные края отпускным.

Сели «помнача Домбровский» и поручик в поезд, набитый кем ни попало. «Домбровскому» не по себе, не привык притворяться. С Любоконским говорит складно по-польски, но вот спрашивает его по-русски сосед-солдат:

– Вы какой губернии будете?

– Саратовской, – машинально отвечает «поляк».

Потом долго приходится объяснять въедливому солдату, как попал в самые российские места. Со следующего дня по платформам их встречают огромные афиши:

«Всем! Всем! Генерал Корнилов бежал из Быхова. Военнореволюционный комитет призывает всех сплотиться вокруг комитета, чтобы решительно и беспощадно подавить всякую контрреволюционную попытку». «Из Быхова сухопутными путями бежал Корнилов с 400 текинцами. Направился к Жлобину. Предписываю всем железнодорожникам принять все меры к задержанию Корнилова. Об аресте меня уведомить. Председатель Викжель, адвокат Малицкий»…

Деникин про себя удивляется:

«Какое жандармское рвение у представителя свободной профессии!»

У Конотопа красные милиционеры врываются с облавой в вагон, перекрывают выходы. Их начальник садится прямо напротив Деникина…

На подъезде к Сумам поезд в чистом поле останавливается на час. Деникин слышит разговор в соседнем купе:

– Почему стоим?

– Проверяют пассажиров, кого-то ищут.

Антон Иванович сжимает в кармане рукоятку револьвера… Уже за Славянском добрались до него. Он слишком долго лежал на верхней полке лицом к стене. Внизу высказались:

– Полдня лежит, морды не кажет. Может, сам Керенский, в бога, душу, мать.

– Поверни-ка его!

Деникина дергают за рукав, он свешивает голову. Солдатики хохочут: «рылом» на Керенского не вышел… А как раз в это время тщательно загримированный бывший диктатор России пробирается на одном из таких поездов в Ростов-на-Дону.

Трясясь в вонючих от пота и смрада вагонах разных поездов, получая тычки в «буржуйскую» спину, дрожа от ветра, холода в тамбурах и на тормозных площадках, когда не выпадало места внутри, Деникин окунулся в самое народно-«революционное» чрево. Его поразила здесь безбрежная ненависть к людям и благородным идеям. Истерически реагировали на все, что «пахло» культурой, было чуть повыше толпы. Мечтали об одном: захватить или уничтожить. О большевиках не поминали, но цепенели на «буржуйское», и такой «выразитель» в солдатской шинелишке проповедовал:

– Братие! Сольемся воедино. Возьмем топоры да вилы и, осеняя себя крестным знаменем, пойдем вспарывать животы буржуям!

Другой убеждал:

– Я сам под Бржезанами в июле был – знаю! Рази мы побежали бы? Офицеры нас продали: в тылу мосты портили! Двоих в соседнем полку поймали – прикончили.

Деникина передергивает, Любоконский, на плечах у которого погоны, не выдерживает:

– Что вы чушь несете? Зачем же офицеры стали б портить мосты?

– Да уж мы не знаем, вам виднее…

За Харьковом на пересадке в ростовский поезд Деникин вдруг видит своих – «прапорщик» Романовский и его «денщик» Марков! Перемигнулись, но сели для конспирации в разные отделения вагона.

Здесь Любоконский, свернувший по своему направлению, попрощался с Антоном Ивановичем. А он забился в купе, где десятеро один на другом. Ночью слышит, как двое солдатиков сговариваются «увести мануфактуру» у соседей: двоих торговцев-черкесов и офицера с солдатами. Злодеи выскальзывают в коридор, Деникин будит соседей, это рассказывает.

На ближайшей станции он переходит к Романовскому и Маркову. У них в купе уютно, разбитной «товарищ» Марков подружился с главарями вагона, носится за кипятком «для своего офицера», знает все новости, их закуток не беспокоят. Тут еще расположился очень милый поручик, но и весьма любознательный. Романовский шепчет Деникину:

– Изолгался я до противности.

Поручик осведомляется и у Антона Ивановича:

– Ваше лицо мне очень знакомо. Ваша летучка не была ли во 2-й дивизии в шестнадцатом году?

Она и была, 2-я дивизия входила в деникинский корпус на Румынском фронте. Деникин с трудом отнекивается.

Проскочили Таганрог, где вот-вот должны были появиться красноматросские эшелоны. Прибыли в Ростов-на-Дону! На прощание Деникин говорит поручику:

– Во 2-й дивизии мы с вами, действительно, виделись и под Рымником вместе дрались. Дай вам Бог счастья!

Тот остался с разинутым ртом.

Марков задержался в Ростове навестить родных, двое генералов добрались в Новочеркасск. Пошли в «контрреволюционный штаб» – гостиницу «Европейскую», но там не было свободных номеров. Тут тоже действовала строгая конспирация, отыскали в списке постояльцев фамилию связного. Портье спросил:

– Как о вас сообщить?

Измаявшийся под чужой личиной Романовский вдруг ляпает:

– Генералы Деникин и Романовский.

Деникин смеется:

– Ах, Иван Павлович! Ну и конспираторы мы с вами.

В первую ночь здесь Антон Иванович не может заснуть:

«После почти трех месяцев замкнутой тюремной жизни свобода ударила по нервам массой новых впечатлений. В них еще невозможно было разобраться. Но одно казалось несомненным и нагло кричало о себе на каждом шагу: