Генерал Деникин - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Черкасов-Георгиевский cтр.№ 85

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Генерал Деникин | Автор книги - Владимир Черкасов-Георгиевский

Cтраница 85
читать онлайн книги бесплатно

Раннее утро. Гудит чей-то голос. Откуда? За окном, уцепившись за решетку, висят два солдата.

Они глядят жестокими глазами и истерическим голосом произносят тяжелые ругательства. Бросили в открытое окно какую-то гадость. От этих взглядов некуда уйти. Отворачиваюсь к двери – там в глазок смотрит другая пара ненавидящих глаз, оттуда также сыплется отборная брань. Я ложусь на нары и закрываю голову шинелью. Лежу так часами. Весь день, один, другой – сменяются «общественные обвинители» у окна и дверей. Стража свободно допускает всех. И в тесную душную конуру льется непрерывным потоком зловонная струя слов, криков, ругательств, рожденных великой темнотой, слепой ненавистью и бездонной грубостью…

Словно пьяной блевотиной облита вся душа, и нет спасения, нет выхода из этого нравственного застенка. О чем они? «Хотел открыть фронт»… «продался немцам»… Приводили и цифру – за двадцать тысяч рублей… «хотел лишить земли и воли»… Это – не свое, это – комитетское. Главнокомандующий, генерал, барин – вот это свое! «Попил нашей кровушки, покомандовал, гноил нас в тюрьме, теперь наша воля – сам посиди за решеткой… Барствовал, раскатывал в автомобилях – теперь попробуй и полежать на нарах, сукин сын. Недолго тебе осталось… Не будем ждать, пока сбежишь, – сами своими руками задушим».

Иногда Деникин не выдерживал, скидывал шинель, подскакивал к окну.

– Ты лжешь, солдат! Не свое говоришь. Если ты не трус, укрывшийся в тылу, если был в боях, ты видел, как умели умирать твои офицеры!

Очередная морда исчезала. По-божески относились из тюремщиков к заключенным лишь двое пленных австрийцев и русский солдат, носивший пищу. Потом караул поручили юнкерам 2-й Житомирской школы прапорщиков. Они стали ограждать от рвущейся толпы, при накалении обстановки выставляли пулеметы. Деникин приготовился к смерти, решил, что если все-таки ворвутся к нему, применит тяжелый графин с водой. Проломит череп первому «товарищу», чтобы сразу убили, без мучений.

Полмесяца Деникин не выходил на прогулку перед гауптвахтой, чтобы не быть экспонатом, который рассматривают всегда окружавшие эту площадку злобные зеваки. Каждый день из дома напротив тюрьмы кто-то задушевно выводил:

Последний нонешний денечек
Гуляю с вами я, друзья…

Пополнили заключенных командующими армиями Юго-Запада генералами Эрдели, Ванновским, Селивачевым, главным начальником снабжения фронта генералом Эльснером. Арестованных допрашивала следственная комиссия Юго-Западного фронта. Деникин сразу заявил:

– Все лица, арестованные вместе со мной, ни в каких активных действиях против правительства не участвовали. Все распоряжения, отдававшиеся по штабу в последние дни в связи с выступлениями генерала Корнилова, исходили от меня. Я считал и считаю сейчас, что деятельность Временного правительства преступна и гибельна для России. Но, тем не менее, восстания против него не поднимал, а, послав телеграмму номер 145, предоставил Временному правительству поступить со мной, как ему заблагорассудится.

Комиссар Юго-Западного фронта от Временного правительства Иорданский горел рьяным желанием не тянуть с «военнореволюционным» судом над Деникиным, который, несомненно, приговорил бы его к расстрелу. На это же налегал Керенский. Отстоял Антона Ивановича с другими в Бердичеве военно-морской прокурор Чрезвычайной следственной комиссии по корниловскому делу И. С. Шабловский. Раньше он был адвокатом, защищал «политиков» на судах.

Для этого прокурор вместе с членами комиссии выехал в Бердичев, о чем один из них рассказывал:

«Мы зашли к генералу Деникину. Он находился в одиночной камере. У стены стояла железная кровать, аккуратно заправленная, в изголовье висела маленькая иконка. Генерал встретил нас стоя, вся его внешность одновременно говорила о хорошей воинской выправке и чувстве собственного достоинства. Держался он очень спокойно.

Шабловский сказал генералу, что у нас было намерение допросить его, но что при данных условиях, создавшихся вокруг тюрьмы, мы не считаем это возможным. Спросил он затем, имеются ли у генерала Деникина какие-нибудь жалобы и пожелания, на что он ответил отрицательно. На нас произвело впечатление полное спокойствие Деникина, так как он отлично слышал рев голосов извне и знал по целому ряду печальных примеров, что может ожидать офицер от возбужденной революцией солдатской толпы.

Пробиться из тюрьмы к автомобилю было еще трудней. Среди солдат распространяли слух о «злостных замыслах комиссии». Толпа так плотно обступила нас, что мы могли только время от времени делать небольшой шаг и очень скоро оказались разделенными друг от друга. Этот многоголовый зверь что-то рычал, ревел, угрожал. Оборачиваясь, я мог видеть бледное лицо Шабловского, пытавшегося улыбнуться. Спокойствие, внушал я сам себе, или мы пропали…

Нужно ли подчеркивать, что вся эта сцена была делом рук комиссара Иорданского? Это была бессовестнейшая провокация, и притом самой грубой, топорной работы».

Вернувшись в столицу, Шабловский добился своего на военной комиссии Петроградского Совета. Она постановила: суд над генералом Деникиным отложить до конца следствия над генералом Корниловым, а арестованных Деникина и других из Бердичева перевести в Быхов к заключенным с Корниловым. Шабловский был честным юристом, не мог позволить, чтобы, не разобравшись с главой мятежа, судили его соучастников.

5 сентября узников должны были отправить с Бердичевского вокзала. Комиссар Иорданский решил спровоцировать с ними «народную расправу». Деникин описывал:

«Вывести арестованных без огласки не представляло никакого труда… Но такой способ переезда не соответствовал намерениям комиссариата и комитетов… Вокруг этого вопроса искусственно создавался большой шум и нездоровая атмосфера ожидания и любопытства… С утра комиссариат устроил объезд всех частей гарнизона, чтобы получить согласие на наш перевод. Распоряжением комитета был назначен митинг всего гарнизона на 2 часа дня, то есть за три часа до нашего отправления, и притом на поляне, непосредственно возле нашей тюрьмы.

Грандиозный митинг действительно состоялся; на нем представители комиссариата и фронтового комитета объявили распоряжение о нашем переводе в Быхов, предусмотрительно сообщили о часе отъезда и призывали гарнизон… к благоразумию. Митинг затянулся надолго и, конечно, не расходился. К пяти часам тысячная возбужденная толпа окружила гауптвахту, и глухой ропот ее врывался внутрь здания.

Среди офицеров юнкерского батальона 2-й Житомирской школы прапорщиков, несших в этот день караульную службу, был израненный в боях штабс-капитан Бетлинг, служивший до войны в 17-м пехотном Архангелогородском полку, которым я командовал. Бетлинг попросил начальство школы заменить своей полуротой команду, назначенную для сопровождения арестованных на вокзал. Мы все оделись и вышли в коридор. Ждали. Час, два…

Митинг продолжался. Многочисленные ораторы призывали к немедленному самосуду… Истерически кричал солдат, раненный поручиком Клецандо, и требовал его головы… С крыльца гауптвахты уговаривали толпу помощники комиссара Костицын и Григорьев. Говорил и милый Бетлинг – несколько раз, горячо и страстно. О чем он говорил, нам не было слышно.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению