Генерал Деникин - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Черкасов-Георгиевский cтр.№ 35

Вернулся подполковник к своим «стражникам» опять удрученным. Хотелось быть в главном деле, хотя Деникин понимал, что и от пограничников многое зависит.

Все беспокоились: подымется ли против русских Китай? Это было бы тяжелой пилюлей. Против правого фланга и тыла Маньчжурской армии стоял десятитысячный китайский отряд генерала Ма и пятидесятитысячный Юань-Шикая. Правда, в Северной Маньчжурии не очень значительны были небольшие военные отряды китайцев, народной милиции и банды хунхузов. Но они могли стать прекрасными партизанами, которым ничего не стоило обрушиться на тонкую паутину пограничников между Забайкальем и Владивостоком, железнодорожно отрезать воюющую русскую армию от «материка» России. Счастье, что в конце концов китайцы предпочтут русскую оккупацию японской, сохранив в войне нейтралитет.

Вскоре выручил Деникина тот самый случай. Один капитан Генштаба попросился из-за болезни убыть из фронтовых маньчжурцев в части поспокойнее. Сахаров и предложил Чичагову «обменять» того на Деникина. В середине октября пили «посошок» пограничники, провожая своего начштаба.

Прибыл Деникин в штаб Маньчжурской армии, и – новый сюрприз! Офицер по назначениям сразу сказал:

– Получена телеграмма: тяжело ранен и эвакуирован полковник Российский – начальник штаба Забайкальской дивизии генерала Ренненкампфа. Не хотите ли на эту должность?

Радостно воскликнул Деникин:

– Охотно принимаю назначение!

Штабист усмехнулся.

– Должен вас предупредить, штаб этот серьезный… Голова там плохо держится на плечах.

– Ничего, – отвечал подполковник, – Бог не без милости.

В полчаса Деникин собрался, велел седлать ординарцу Старкову коней. Засуетился и конный вестовой подполковника со вьючной лошадью, на которую требовалось пристроить деникинскую походную кровать-чемодан «Гинтера», в чем помещался весь скарб начальника. Расторопный Старков порадовался давно невиданному оживлению Антона Ивановича. Он, донской казак, бывалый пограничник, был готов за командиром в любые огонь и воду. Тронулись к затерянному в горах отряду Ренненкампфа.

28 октября 1904 года Деникин прибыл в Цинхечен в Восточный отряд генерала Ренненкампфа и вступил в должность начальника штаба Забайкальской казачьей дивизии и штаба отряда, располагающегося здесь. Отряд состоял из трех полков 71-й пехотной дивизии и трех полков Забайкальской казачьей дивизии с артиллерией и приданными более мелкими частями. Он делился на три группы с дислокацией центральной в Цинхечене, прикрывавшей левый фланг Маньчжурской армии.

Лишь часть отряда в Цинхечене жила в фанзах и дворовых постройках, большинство же месяцами холодной осени, морозной маньчжурской зимы – в землянках, по сути, ямах. Их рыли глубиной в аршин, ставили жерди, крыли гаоляновой соломой и засыпали землей. Стены, потолок, пол, двери были из гаоляна. Чтобы согреться, весь день жгли каменную печку с трубой из керосиновых банок.

Штаб жил в фанзе с двумя длинными рядами кан – отапливаемых кирпичных лежанок. В ее закутке спал и генерал Ренненкампф. Работа тоже шла здесь. На циновках кан спали, сидели, писали, ели, потому что маленького стола, затиснутого в проход, всем не хватало. Пробиться маркитантам сюда по горному бездорожью, под пулями налетчиков непросто, хлеба недоставало, пекли лепешки. Мясом выручал обильный местный скот. Офицерская еда почти не отличалась от солдатской. Праздновали, когда удалой маркитант с уцелевшей провизией пробивался к ним, хотя и заламывал двойные цены.

Генерал от кавалерии Павел Карлович фон Ренненкампф

Бюрократией в здешнем штабе и не пахло. Административная и хозяйственная часть корпела над справками и отчетами далеко за перевалом, изредка оттуда прибывали к Деникину с докладом. А у его здешних подчиненных не было ни пишущей машинки, ни ротатора, карманные полевые книжки – для всех приказов, распоряжений, донесений.

Генерал фон Ренненкампф был очень своеобразной фигурой. Природный солдат, храбрец, он не боялся никакой ответственности, отлично ориентировался в бою, не поддаваясь сумятице переменчивых и тревожных донесений; умел приказывать, всегда стремился вперед и зря не отступал. Командующий Куропаткин после поражений Восточного отряда Засулича и корпуса Штакельберга этим летом писал государю: «Резкое отношение генералов Засулича и Штакельберга, в особенности последнего, к подчиненным помешало установить правильные отношения между ними и войсками… Генералы Мищенко и Ренненкампф пользовались авторитетом и любовью».

Деникин мог бы подписаться под этими оценками. Засулича войска не любили, а Штакельберга, положившего десять тысяч под Вафангоу и отступившего, хотя измотанные японцы не преследовали, ненавидели. Но Деникин мог бы кое-что и уточнить. Мишенко, с которым ему предстоит воевать дальше, любил людей. Лихого Ренненкампфа подполковник наблюдал и корнетом, потом невольно присматривался к его натуре. Этот генерал смотрел на людей лишь как на солдатиков, выскакивающих из шкатулки, как на орудие боя и его личной славы. Чуяли это и бойцы, но из-за боевой косточки смельчака Павла Карловича верили в него, беспрекословно повиновались, хотя близости не было.

Ренненкампф мог мало с кем из генералов сравниться по боевой репутации, в отряд тучей налетали корреспонденты. В штабе Деникина всегда толклись и чины высших штабов, а также суетился рой порученцев-офицеров, «задержавшихся», «свернувших с дороги». Все они мечтали в чем-нибудь здесь поучаствовать, чтобы занести в свои послужные списки имя прославленного отряда.

Неподдельно же повезет тут тезке Краснова по имени-отчеству, тоже будущему сопернику Деникина – барону Петру Николаевичу Врангелю. Бывший кавалерийский корнет, он, как и Деникин, по своему желанию прибыл на войну, дрался в отряде Ренненкампфа в составе 2-го Аргунского полка Забайкальского казачьего войска. В декабре 1904 года 27-летний хорунжий барон Врангель, как и Деникин потом, «за отличие в делах против японцев» будет произведен в следующий чин, сотника, что соответствовало поручику в пехоте и кавалерии. По окончании войны барон удостоится орденов Св. Анны IV степени с надписью «За храбрость» и Св. Станислава с мечами и бантом.

Начштаба Деникин посмеивался в усы и крутился по тысяче своих дел. Он начал понимать, почему китайцы все же предпочтут русскую оккупацию японской. Тут, где населенные пункты переходили из рук в руки, можно было сравнить оба «рейтинга». Японцы безупречны лишь в том, что, отступая, оставляли постройки в порядке по своей национальной аккуратности. Наши солдаты, особенно казаки, проходили по ним мамаем. Остроглазый Ренненкампф, учтя и это, стал заставлять роты и сотни при новом взятии местности квартировать в тех же строениях, что и до того.

В остальном китайцам не приходилось между русскими и японцами выбирать. Русские общительны, не высокомерны. Японцы же «китаез» за людей не считали. Среди них японцев интересовали только женщины. Их по установленному режиму отбирали и уводили с собой. Развлекались они с секс-рабынями даже на своих аванпостах. Бывало, захватывали разведчики японскую заставу и обнаруживали на ней в самом жалком состоянии китайских узниц.