Искушения и искусители. Притчи о великих - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Чернов cтр.№ 8

Иногда до дрожи. Едва став генеральшей, Виктория Петровна решила, что ее гардероб не соответствует статусу, и устроила мужу скандал по поводу женских тряпок. Тут Леонид Ильич вышел из себя, сгреб ее платья и туфли, схватил топор и изрубил все в мелкие кусочки. Еле брат Яков его оттащил. Сели они на кухне с братом Яковом, налили, выпили. Леонид Ильич выпил и заплакал. Потом брат Яков жалел: «Дурак я, что не дал тогда Леониду башку ей отрубить».

А что поделаешь! Ведь Леонид Ильич не Викторию Петровну боялся. Он боялся, что покарает его суровая рука товарищей. А что он без них? Ну а потом и привык.

Так и жили. Он работал. Виктория Петровна накопительствовала. В Москве у нее была однокомнатная квартира, где она хранила подарки, полученные Леонидом Ильичом от разных стран и народов. Виктория Петровна иногда наведывалась туда: проветрить, протереть пыль, пересчитать. На полу стояли коробки, перевязанные и упакованные. На некоторых было написано: Викусе, Андрею, Галине, Марте, Лере… Заботилась о наследниках. И не любила брата Якова. И очень хотела его с Леонидом Ильичом поссорить.

И вот донесли до нее сведения о том, что этот брат Яков ходит по спецмагазинам с какой-то своей шатией-братией и берет там заграничные товары, будто он и не брат, а сам генеральный секретарь. А там боятся и дают. А братия потом продает их по спекулятивным ценам. Пошла она и настучала на брата Леониду Ильичу. Тот вызвал брата Якова в ЦК и сказал, что если что, отправит его «куда-нибудь к чертям собачьим»! В глушь! На Урал! Простым директором металлургического завода!

Не мастером, не начальником цеха — директором! Вот какая была в нем особенность. Никто из окружавших его людей и товарищей от его немилости не страдал никогда.

Уж даже если совершил человек чего-то такое, что его гнать надо взашей, все равно он оставался в «номенклатуре», ну, рангом пониже сделают. Ну, уж если совсем дело плохо, тогда — на пенсию, тем более что все вокруг по возрасту уже пенсионеры. Его же окружали товарищи. Если взглянуть на анкеты многих ребят из ЦК КПСС, можно подумать, что металлургические институты в Днепропетровске и Днепродзержинске готовили не инженеров-металлургов, а сплошь политиков. Оттуда и Щербицкий, и Щелоков. Из Кишинева явились Черненко и Цвигун. А Бугаева, личного пилота Леонида Ильича, сделали попозже министром гражданской авиации и Главным маршалом авиации.

Имя товарищам было — легион. Все сделаем, дорогой Леонид Ильич, говорил легион, ты не беспокойся, радуйся, жируй.

Нет, можно было бы так жить, если бы не еще одна женщина, которую просто некуда было деть, потому что она была его дочь.

«Отец говорит, что одним глазом ему приходится следить за страной, другим — за мной», — хвасталась она приятелям, потому что о ее попойках и похождениях ходили легенды.

Можете себе представить, что Первый секретарь ЦК КП Молдавии, а Леонид Ильич как раз тогда и командовал Молдавией, приходил в университет и просил студенток из группы, где училась дочь, повлиять на нее. «Нехорошо, — говорил им первый секретарь, — я возглавляю партийную организацию всей республики, а моя дочь даже не хочет стать комсомолкой». Но как заметила однажды дочь: «Всю жизнь я только любовью занималась».

Ну не любила она комсомольскую работу. Она любила цирк и циркачей. Когда в Кишинев приехал на гастроли передвижной цирк «Шапито», Галина ходила на все его представления. Вскоре цирк уехал, а вместе с цирком, бросив университет, уехала и Галина. Уехала вместе с неким Евгением Милаевым, силачом, который в одиночку держал на себе пирамиду из десяти человек.

Он был на двадцать лет старше Галины, у него было двое маленьких детей от первого брака, и она прожила с ним десять лет, разъезжая вместе с цирком по стране и миру в качестве костюмерши.

Впрочем, через год заглянула к папе с мамой, чтобы оставить им маленькую дочку, которую дед и баба сразу полюбили.

И хоть дальше Галина развелась со своим силачом, родители неизменно брали сторону папы своей внучки. Перестав выступать на арене, папа вдруг получил звание заслуженного, а потом народного артиста СССР. Не успел опомниться, вдруг дают ему Героя Социалистического труда и назначают директором нового цирка на Вернадского. Потому что хорошую внучку родил.

А 35-летняя Галина уже полюбила 20-летнего Кио, сына иллюзиониста. На одном из южных курортов они явились в местный ЗАГС. А в СССР запрещалась немедленная регистрация, но заведующая загсом испугалась дочку генсека и нарушила закон. Объявила Галину и Игоря мужем и женой. И зря. Потому что вскоре на ближайшем аэродроме приземлился самолет, несколько могучих мужчин сели в машину и поехали к вилле, на которой жили счастливые молодожены. Взяли Галину под ручки и увезли в Москву. А Игоря Кио вызвали в милицию, где у него отобрали паспорт и вручили новый, без всяких следов регистрации. Заведующую загсом с должности сняли и отдали под суд. А не нарушай! И все потому, что деду и бабе нравился силач и не нравился фокусник.

И вдруг мужем Галины, третьим по счету, стал подполковник милиции Юрий Чурбанов. Он был, конечно, всего на 7 лет моложе Галины, зато у него уже была жена и двое детей. Но он их сразу разлюбил, едва полюбил Галю. На этот раз Леонид Ильич не возражал. Потому что новый зять был милиционер. Леонид Ильич очень на него рассчитывал. Кому еще в руки можно передать такую дочь, как не милиционеру?

Молодожены получили отдельную квартиру в Москве, им построили отдельную дачу недалеко от дачи отца. Зять из подполковника стал генерал-лейтенантом и первым заместителем министра внутренних дел СССР. А Галя продолжала шляться по всяким компаниям и напиваться. Правда, напившись, она теперь объявляла: «Я люблю искусство, а мой муж — генерал».

Леонид Ильич начал стареть. И подлечиваться. Больше всего из лекарств он полюбил некое «снотворное», которое его сразу взбадривало, и он снова чувствовал себя молодцом. Как вспоминает его охранник, «мы пытались его удержать, сражаясь за каждую лишнюю таблетку. Чтобы упорядочить прием лекарств, придумали постоянный медицинский пост при генсеке, одна из медсестер, как на грех, оказалась молодой и красивой, установила с Брежневым „особые отношения“, и он дал указание: „Пусть будет следить за мной одна она“».

То есть в его жизни снова возникла медсестра.

Медсестре Нине было наплевать на то, что он генеральный секретарь, борец за мир, литературный лауреат и знаток марксизма-ленинизма. Она говорила, что он для нее просто красивый мужчина с черными бровями, для которого она готова на все. Она вернула ему жизнь, то забытое ощущение молодости, тот смех в окопе, а «снотворных» таблеток она приносила уже сколько хочешь. Доставал их ее муж, капитан. Леонид Ильич больше не делал без нее ни шагу. Муж-капитан вскоре стал генералом. Медсестренка же теперь сидела возле Леонида Ильича на всех заседаниях Политбюро, в ее присутствии обсуждались всякие секретные проблемы.

И тут очень забеспокоился председатель КГБ товарищ Андропов. Потому что невесть откуда взявшаяся Нина неожиданно начала представлять собой государственную опасность. При ней приходилось обсуждать военные планы, секретные донесения и, что хуже всего, всякие денежные дела, ведь кормить приходилось все свободолюбивые народы и всех борцов с тиранией капитализма. Кому сколько.