Франклин Рузвельт - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Чернявский cтр.№ 13

Впрочем, в переписке (она считалась обязательной, когда сын или мать покидали город) внешне сохранялись все атрибуты взаимной привязанности и теплоты, но они становились в какой-то степени лицемерными, в меньшей мере со стороны матери, в большей — со стороны сына. Это отчетливо проявилось летом 1903 года, когда Франклин впервые отправился в заморское путешествие один, без родителей. Перед отъездом Сара написала сыну, что не собирается держать его привязанным к своему фартуку, хотя на самом деле именно это являлось ее затаенной, но невыполнимой мечтой (в выражении по поводу фартука можно заметить и оттенок раздражения из-за того, что сын даже не пригласил ее в путешествие). Франклин же написал матери обычные слова — просил не беспокоиться, обещал вести себя соответственно своему положению, добавив: «Мне жаль, что ты не будешь со мной» . На самом же деле он был доволен, что наконец отправляется в Европу свободным от материнской опеки.

Франклин унаследовал от отца примерно 600 тысяч долларов — весьма крупную сумму. Вдобавок к этому средства то и дело подбрасывала мать, которая только и думала о том, чтобы ее сын жил безбедно.

Разумеется, в студенческие годы у Рузвельта было немало любовных афер, кратких, ни к чему не обязывающих связей. Возникло, однако, и первое довольно сильное увлечение.

Объектом его внимания в 1903 году стала семнадцатилетняя бостонская красавица Элис Сохиер, дочь местных богачей, с которой Франк познакомился на одном из танцевальных вечеров. Молодые люди стали встречаться, в летнее время вместе проводили дни на пляже или на парусной лодке в прибрежных океанских водах. В дневнике, который стал в это время вести юноша, появилась запись: «Провели вечер на лужайке. Элис советуется со своим доктором» . Имея в виду то, что почти тотчас после этого барышню внезапно отправили в Европу, можно предположить, что она поехала туда делать аборт. Европейское путешествие было средством скрыть событие, считавшееся в то время в семьях, подобных Сохиерам, позорным. После возвращения их встречи стали более редкими, а затем и вовсе прекратились. Франклин сделал Элис предложение, которое было отвергнуто.

Страстная любовь быстро прошла. Через много лет Элис рассказывала, что главной причиной того, что брак не состоялся, было желание возлюбленного создать большую семью, иметь много детей. «Я не желала стать дойной коровой!» — восклицала она . Рузвельт же в 1928 году писал своему бостонскому знакомому Роберту Уошберну: «Когда-то, когда я был в Кембридже (напомним, что это городок, в котором находится Гарвардский университет. — Г. У.), я серьезно задумывался о женитьбе на бостонской девушке… и о том, чтобы провести здесь остаток моих дней» .

Во время путешествия в Европу, когда Франклин в старой доброй Англии встречался с семейством лорда Холмли в его богатом поместье в Линкольншире, возникла любовная история с одной из дочерей лорда, также носившей имя Элис. Подробности ее неизвестны, да и была она очень краткой.

Но любовные увлечения, изучение права, спортивные занятия и даже работа в газете — всё это было неким фоном. А главное — именно в Гарварде у Рузвельта сформировался глубокий интерес к политической жизни страны. Уже в начале третьего десятилетия своей жизни Франклин стал подумывать о будущей государственно-политической карьере. В американской двухпартийной системе, которая к началу XX века в основном сформировалась, его симпатии были на стороне той партии, к которой принадлежали его отец и соседи по Гайд-Парку. Франклин Рузвельт стал активно поддерживать демократов.

Для того чтобы понять дальнейшее развитие карьеры Рузвельта, необходимо хотя бы предельно кратко рассказать о бурных и противоречивых событиях американской политической истории второй половины XIX века.

Демократическая партия, которой Франклин Рузвельт симпатизировал со студенческих лет, считалась продолжательницей партии вигов и рассматривала себя наследницей традиций Томаса Джефферсона и Эндрю Джексона, занимавших президентский пост соответственно в 1801 — 1809 и 1829— 1837 годах, отстаивавших интересы «простых белых американцев». Но дело было, разумеется, значительно сложнее, особенно в середине XIX века, когда демократы довольно четко разделились на фракции Севера (они горячо отстаивали единство страны и были более или менее равнодушны к вопросу о существовании рабства) и Юга (они полностью поддерживали рабовладение и пошли на отделение южных штатов и провозглашение Южной Конфедерации, что, собственно, и привело к Гражданской войне). В результате войны Демократическая партия раскололась и вновь стала общенациональной лишь после так называемой Реконструкции Юга — попытки на протяжении 1865—1877 годов ввести в южных штатах подлинное расовое равноправие, окончившейся провалом, хотя специальными поправками к Конституции США чернокожее мужское население и получило избирательное право, а все негры были объявлены гражданами Соединенных Штатов. Потребовалось еще почти столетие, чтобы в стране не только законодательно, а реально возникло расовое равноправие, порой даже дающее перекосы в противоположную сторону: так называемые «позитивные действия», при прочих равных условиях предусматривающие преимущество черных над белыми при поступлении на работу, в университеты и т. п.

Республиканская партия в середине XIX столетия решительно выступала за ликвидацию рабовладения, за предоставление чернокожим в той или иной степени гражданских прав (по этому вопросу шли бурные споры), за интенсивное индустриальное развитие страны. На протяжении второй половины XIX — начала XX века республиканцы преобладали в политической жизни. Постепенно они всё более определялись в качестве партии индустриалистов, приверженцев хозяйственной экспансии на Запад, а затем и за пределы США. Их поддерживали не только представители большого бизнеса, финансовые круги, но и широкие слои среднего класса, квалифицированные рабочие и ремесленники, значительная часть фермеров.

Надо сказать, что по своей социальной базе, а отчасти и политическим предпочтениям Демократическая партия после Реконструкции до некоторой степени сблизилась с Республиканской. Принадлежность к той или иной партии часто определялась не только и даже не столько социальными причинами, сколько семейными традициями и связями, а порой труднообъяснимыми симпатиями.

Джеймс Рузвельт, отец Франклина, стал демократом, ибо с уважением относился к президенту Эндрю Джексону, под влиянием которого он созрел как личность и предприниматель. Не менее важным было то, что экономические интересы Джеймса были связаны с Нью-Йорком, где политический курс во многом определяли механизмы Таммани-холла — штаб-квартиры Демократической партии, прославившейся политиканством и коррупцией.

Это своеобразное учреждение возникло еще в 1805 году как благотворительная организация (названа она была по имени вождя индейского племени делаверов) и лишь через много лет превратилось в авторитарную и продажную партийную машину (как ни странно, при этом продолжая свою благотворительную деятельность, особенно по отношению к нью-йоркским иммигрантам).