Франклин Рузвельт - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Чернявский cтр.№ 105

Всю страну также облетело известие, что президент подписал трехгодичный контракт с журналом «Кольерс», согласно которому он должен был, числясь заместителем главного редактора, написать 26 статей, опять-таки за крупные гонорары . Это был еще один сигнал о том, что на ноябрьских выборах от демократов скорее всего будет баллотироваться кто-то другой.

Можно полагать, что решение вновь идти на выборы полностью созрело у Рузвельта после того, как он узнал о новом повороте мировой войны: завершилась «странная (на Западе ее часто называют “фиктивной”) война», 10 мая 1940 года германские войска вторглись в Бельгию, Голландию и Люксембург, чтобы через них вступить на территорию Франции. В тот же день во главе правительства Великобритании стал Уинстон Черчилль, непримиримый к нацистам лидер Консервативной партии, к которому Рузвельт испытывал глубокую личную симпатию.

Еще не зная о назначении Черчилля, президент провел 10 мая пресс-конференцию, которая была самой продолжительной за всю историю его пребывания у власти и самой пустой по содержанию. Журналисты напрасно ожидали прямого ответа на вопрос, как будет реагировать американское правительство на резкое расширение масштабов войны в Европе, — Рузвельт от него уклонялся. Когда представители прессы стали слишком уж настойчивыми, он откровенно заявил, что еще не знает, каков будет дальнейший ход событий и, следовательно, как Америке следует на них реагировать .

В этот же день Рузвельт получил доклад военного министерства о состоянии вооруженных сил. Сведения были неутешительными. В случае мобилизации можно было экипировать пятисоттысячную армию, тогда как только на Западном фронте численность германских войск составляла свыше двух миллионов человек.

Получив в следующие дни новые сведения о том, что немецкое наступление развивается успешно, а французская армия дезорганизована, не оказывает сопротивления и отступает в беспорядке, Рузвельт обратился к конгрессу с предложением дополнительно выделить на военные цели 1 миллиард 180 миллионов долларов. Более того, выступая в Капитолии, он назвал совершенно фантастическую цифру — потребовал строить 50 тысяч самолетов в год. Стеттиниус остроумно прокомментировал эту нелепость: «Как и всякая невозможная цель, эта цифра зажгла воображение американцев» . Действительно, конгрессмены, просто не представлявшие себе масштаб работ, стоя приветствовали слова президента. Рузвельт же, казалось, поддался очередному импульсу, утратив на время чувство реальности под влиянием европейской трагедии, которую он не был в состоянии пресечь или хотя бы сократить. Конгресс не только вотировал запрошенные огромные средства, но и увеличил их до круглой цифры — 1,5 миллиарда долларов.

Когда же поступили сведения о том, что немцы быстро наступают на Париж и во Франции в дополнение к военным поражениям возник политический хаос, в результате чего великая европейская держава оказалась на пороге прекращения существования, конгресс по новому предложению президента проголосовал за еще более значительную сумму — 1,7 миллиарда долларов на военные расходы. В следующем месяце был утвержден план финансирования военно-морского флота — конгресс проголосовал за выделение четырех миллиардов долларов. Американцам приходилось затягивать пояса — все эти средства должны были поступать из их карманов.

Началась быстрая милитаризация Соединенных Штатов. За несколько недель в армию было набрано дополнительно около ста тысяч человек, и призыв продолжался. На действительную воинскую службу переходила национальная гвардия — своеобразный резерв вооруженных сил, используемый в качестве вспомогательных войск, а также для выполнения внутренних функций вроде борьбы со стихийными бедствиями, поддержания порядка в случае массовых волнений и т. п.

Но главное, была принята программа создания огромного военного флота — семи линкоров, 18 авианосцев, 27 крейсеров, 115 эсминцев, 43 подводных лодок. Президент был полон решимости превратить страну в подлинную владычицу морей, которая бы не просто оттеснила от этой роли Великобританию, а имела бы господство на просторах двух океанов. Разумеется, это была задача на перспективу, но теперь она должна была решаться уже не в отдаленном, а в ближайшем будущем.

Одновременно шло дальнейшее укрепление правительства, которое должно было соответствовать задачам военного времени. Особо важен был пост военного министра. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Еще в августе 1936 года скончался занимавший этот пост с 1933-го Джордж Дёрн, который в основном курировал строительные и консервационные проекты, дренажные работы по руслу Миссисипи и Миссури, а собственно военными делами не занимался. После его смерти эту должность занимали второстепенные лица. В 1940 году Рузвельт пошел на смелый шаг — назначил военным министром одного из виднейших деятелей Республиканской партии Генри Стимсона, уже являвшегося военным министром при Тафте и госсекретарем при Гувере. В проницательности, добросовестности и честности этого человека Франклин был уверен — он поддерживал связь с ним еще с 1932 года. Этим назначением президент решал сразу несколько задач: получал талантливого администратора, твердость и исполнительность которого признавались почти повсеместно; приобретал в лице Стимсона активного сторонника энергичных действий США на мировых просторах; демонстрировал лояльность в отношении Республиканской партии, поскольку ее деятели поддерживали идею национального единства в условиях угрожавшей стране войны.

Еще одним важным шагом такого же рода было утверждение военно-морским министром бывшего кандидата в вице-президенты от республиканцев Фрэнка Нокса.

Таким образом, в канун выборов 1940 года Рузвельт демонстрировал стремление к единству нации и прилагал усилия к тому, чтобы ослабить критические выпады со стороны соперничавшей партии. Естественно, пребывание республиканцев на министерских постах весьма осложняло предвыборную борьбу их партии. Возникала путаница: если критиковать, а тем более обличать, то «своих» в том числе. Отказаться же от персональной критики означало фактически отказаться от активной предвыборной борьбы, передоверить дело случаю. Кадровые решения в данном случае были великолепным ходом Рузвельта.

Но главным являлось выдвижение на первый план старого соратника президента Гарри Гопкинса. Со времени смерти Луиса Хоува он стал «первым среди равных» в числе советников, но постепенно оттеснял остальных на второй план. Занимавший с 1938 года пост министра торговли, Гопкинс в 1940 году оставил его в связи с тяжелым состоянием здоровья (у него был рак желудка, он перенес тяжелую операцию, и врачи предрекали ему быструю кончину).

Но каким-то чудом Гопкинс не только выжил и продолжал интенсивную работу, но даже пережил своего шефа (он скончался в 1946 году). Он стал главным советником президента, своего рода альтер эго, пожалуй, вторым по влиянию человеком в стране после самого президента. Официально статус Гопкинса был закреплен распоряжением Рузвельта от 27 марта 1941 года о назначении его помощником президента.

В отличие от Хоува, который предпочитал оставаться за кулисами (он имел официальную должность секретарь президента), Гопкинс был человеком публичным. Все знали, что он главный помощник Рузвельта, и его выступления воспринимались как выражение точки зрения президента. У Рузвельта же оставалась возможность в случае нужды по тактическим соображениям отмежеваться от высказываний Гопкинса, сославшись на «личное мнение» своего советника. Если раньше Гопкинс занимался в первую очередь социальными и экономическими вопросами, то теперь, когда США постепенно приближались к прямому вовлечению в войну, его функции распространились главным образом на внешнеполитическую область, хотя и внутренними делами он продолжал заниматься, оказывая немалое влияние на решения Рузвельта .