Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Хрусталев cтр.№ 39

Мама (княгиня З.Н. Юсупова – В.Х.) простудилась и лежит уже второй день. Ужасно скучно без Беби (имеется в виду маленькая дочь Ирина Феликсовна Юсупова – В.Х.), говорят, она все время болтает. Так хотелось бы ее послушать и вас всех повидать. Бог знает, когда попаду в Крым. Мы много читаем, я пишу свои записки и теперь ими совсем поглощен.

Андрей и Федор (братья княгини Ирины Александровны – В.Х.) меня глубоко тронули своим отношением ко мне, а Папаша (А[лександр] М[ихайлович]) все, что он для меня сделал, я никогда не забуду и люблю его всей душой.

Ты, пожалуйста, о нас всех не беспокойся. Мы довольны нашей судьбой и живем мирно и хорошо в Ракитном. Крепко, крепко тебя целую, а также всех детей, Беби и Папочку.

Феликс» ^[168].

После убийства Г.Е. Распутина князь Феликс Юсупов-младший был сослан в село Ракитное Курской губернии, где собралось все его семейство. Это было одно из самых обширных имений Юсуповых, где работали сахарный, кирпичный и шерстяной заводы, многочисленные лесопилки и фермы, которые приносили большие доходы. Именно здесь Ирину и Феликса застала Февральская революция.

По воспоминаниям А.А. Вырубовой после гибели Г.Е. Распутина и ссылки его убийц царская чета была подавлена всем произошедшим, а главное неожиданной реакцией на эти события в стране: «Расстроенный, бледный и молчаливый, Государь эти дни почти не разговаривал, и мы никто не смели беспокоить его. Через несколько дней Государь принес в комнату императрицы перехваченное министерством внутренних дел письмо княгини Юсуповой, адресованное великой княгине Ксении Александровне. Вкратце содержание письма было следующее: “Она (Юсупова), как мать, конечно, грустит о положении своего сына, но Сандро (великий князь Александр Михайлович) спас все положение; она только сожалела, что в этот день они не довели своего дела до конца и не убрали всех, кого следует… Теперь остается ЕЕ (большими буквами) запереть. По окончании этого дела, вероятно, вышлют Николашу и Стану (великого князя Николая Николаевича и Анастасию Николаевну) в Першино – их имение… Как глупо, что выслали бедного Николая Михайловича!”

Государь сказал, что все это так низко, что ему противно этим заниматься. Императрица же все поняла. Она сидела бледная, смотря перед собой широко раскрытыми глазами… Принесли еще две телеграммы Их Величествам. Близкая их родственница “благословляла” Феликса на патриотическое дело. Это постыдное сообщение совсем убило Государыню; она плакала горько и безутешно, и я ничем не могла успокоить ее» ^[169].

Великая княгиня Елизавета Федоровна в начале 1917 г. писала своей подруге княгине З.Н. Юсуповой:

«Милая Зинаида!

Вам всем троим – мои нежные молитвы. Только молитвы ничуть, ничуть не меняются, и чем больше живешь на свете, особенно в наше время, тем больше чувствуешь связь душ перед Богом. Я работаю, как всегда, много, и это меня поддерживает. Все грустно, грустно и затянуто тучами, громы войны и глухой ропот беспокойных душ – когда взойдет солнце? Когда Бог благоволит снять с нас бремя, которое дьявол возверг из ада на бедную Россию? Нужны молитва, терпение и надежда. Мы не можем всего понять, понять причину, но Богу она ведома, и, если совесть чиста, а вера крепка, все можно перенести, как мученики в давние времена.

Благодарение Богу, Вы в кругу своей семьи, и да окружают вас всех Ангелы. Говорят, Дмитрий в хорошем климате, слава Богу, и с ним все в порядке. Я так надеюсь, что у него будет возможность отличиться там, на войне и что недалеко уже то время, когда полная победа приведет к славному миру. Да поддержит Бог Государя и да даст ему мудрость Соломона. Сколько я молюсь за них и вас всех, какая трагедия, и да сжалится над нами Бог!

Дорогая душенька, будьте мужественны, это моя молитва о всех вас.

Ваша Е.» ^[170].

В домашнюю ссылку в свое имение Грушовка Херсонской губернии в канун нового 1917 г. попал за неумеренные речи в яхт-клубе и великий князь Николай Михайлович. Это не мешало «ссыльным» обмениваться между собой посланиями. Так, например, сохранилась краткая весточка от великого князя Дмитрия Павловича от 19 января 1917 г. дяде великому князю Николаю Михайловичу весьма странного содержания, подчеркивающая лишь неприязнь к упомянутым в записке лицам: «Очень тронут милым приветом. После сильной простуды совсем оправился. Надо лишь удивляться настойчивости рыбака (имеется в виду Николай II – В.Х.), поймавшего и держащего так крепко жабу (министр внутренних дел Протопопов – В.Х.), предварительно прогнавши кабана (премьер-министр Трепов – В.Х.). Лайминг приехал обратно в Петроград. Обнимаю, что знаешь о маэстро (Феликс Юсупов – В.Х.)? Дмитрий» ^[171].

Молодая пара Юсуповых написала совместное ответное письмо великому князю Николаю Михайловичу от 31 января 1917 г., в котором значится:

«Дорогой Бимбо!

Очень благодарю тебя за письмо. Так была рада его получить. Моя благодарность немного запоздала, но лучше поздно, чем никогда, как принято говорить в таких случаях. Мы очень тебе благодарны за письма Степанова, которые посылаем тебе обратно. Они очень интересные. Возмутительно, что дело до сих пор не прекратили.

Мы много о тебе думали, сочувствуем и ужасно хотим тебя видеть. Если будут интересные письма, посылай их ко мне. Мы с остервенением накидываемся на всякие новости. Должна кончать, т. к. Феликс тоже хочет писать на этом листе. Он мучается, т. к. не знает, как тебя назвать. Думает написать Дядя Бимбо, потому что очень тебя любит и надеется, что ты на него не рассердишься. Крепко целую дорогого М. Лекока (М. Лекок – сыщик, персонаж романов Э. Габорио – В.Х.).

Ирина.

Дорогой дядя Бимбо!

Благодарю очень за письма. Прочел их внимательно, за “маэстро” можно быть совсем спокойным. Он идет по верному пути, и никто и ничто его с этого пути не сдвинет. Про Д[митрия] я имею тоже известия. Он там хорошо окружен и теперь здоров. Если будешь ему писать, то прошу передать, что я себя чувствую хорошо, постоянно думаю о нем и крепко его целую, полон энергии и надежд.

Мы с Ириной и моими родителями часто тебя вспоминаем и ужасно жалеем, что ты не можешь сюда приехать поохотиться. Все ждем подходящей погоды.

Выписал пластинку для граммофона “Слушайте, если хотите”. Буду ее все время заводить и вспоминать нашу жизнь у Д[митрия], где ты проявил ко мне столько сердечности.