Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Хрусталев cтр.№ 31

Я ждала с замиранием сердца два долгих часа. Наконец, к семи вечера муж появился, бледный, разбитый, потный.

– На мне сухого места нет, – признался он, – а после всего еще и голос пропал.

В самом деле, говорил Павел шепотом. Мне, конечно, не терпелось выспросить, как и что, но я умолила его отложить рассказ и пойти отдохнуть. Всем семейством, с девочками и гувернанткой, сели за стол, ужинали. И только потом великий князь дал отчет нам, мне и Володе, обо всем, что было говорено с Государем.

Во дворце, сразу после чая, Павел стал описывать венценосному племяннику и его супруге-императрице весь ужас нынешней ситуации. Рассказал он о немецкой пропаганде: немцы наглеют день ото дня, их стараниями наша армия разлагается, и в войсках, что ни день, выявляют саботажников и бунтовщиков, порой из офицеров. Описал брожение умов в Петрограде и Москве: крики все громче и ругань все злей. Упомянул о неудовольствии народа: уже многие месяцы за хлебом очереди, цены на него выросли втрое. Наконец, великий князь заговорил о самом щекотливом и больном. Больном потому, что Павел, подлинный патриот, ради блага отчизны должен был в данном случае поступиться личными принципами и убеждениями. И сказал он, что от имени всей семьи имеет честь просить Государя дать стране конституцию, “пока не поздно”! Вот, мол, случай доказать, что Государь живет душа в душу с народом.

– Да, – повторил великий князь, загораясь, – именно случай. Через три дня – шестое декабря, твои именины. Объяви, что конституция дана и что Штюрмер с Протопоповым в отставке. Увидишь, как народ будет ликовать и благодарить тебя.

Государь задумался. Устало стряхнул пепел с папиросы. Но вот Государыня недовольно покачала головой, и он сказал:

– То, о чем ты просишь, невозможно. В день коронации я присягал самодержавию. И присягу должен, не нарушив, передать сыну.

Вопрос закрыт. Продолжать уговоры бесполезно. Великий князь заговорил о другом.

– Хорошо. Не можешь дать конституцию, дай на худой конец министерство доверия, потому что, повторяю, Протопопова и Штюрмера ненавидят все.

Собравшись с духом, великий князь объяснял, что ненавистны всем эти деятели еще и как распутинские протеже. И тут же сказал, что, по общему мнению, все зло – от старца. Государь молча курил, не отвечая. Ответила императрица. Говорила она с волнением и то и дело хваталась за сердце как сердечница. Распутина, сказала она, оболгали. Распутину завидуют. Кое-кто очень хочет быть на его месте. А старец – наш лучший друг и молится за нас и детей. А Протопоповым и Штюрмером мы довольны. И жертвовать ими в угоду двум-трем недовольным даже и не подумаем. В общем, великий князь был разбит на всех фронтах. На все, о чем просил, получил отказ. И я молила Бога, чтобы впредь подобных разговоров с Государем не было. У великого князя не хватало бы на них ни здоровья, ни нервов» ^[133].

В ночь с 16 на 17 декабря 1916 г. князь Феликс Юсупов в своем особняке (вместе с сообщниками) убил Григория Распутина, которого считал виновником всех бед, обрушившихся на Россию. Началось уголовное следствие, которое вскоре по распоряжению императора было остановлено, т. к. в убийстве «святого старца» оказались замешаны члены Императорской фамилии.

Князь императорской крови Гавриил Константинович позднее писал в эмигрантских воспоминаниях по этому поводу:

«Великий князь Дмитрий Павлович жил в своем дворце на Невском проспекте у Аничкова моста. Дворец этот перешел к нему от великой княгини Елизаветы Федоровны, которая уступила его ему, когда стала диаконисой.

Дмитрий устроил себе во дворце прекрасную квартиру, но он боялся в нее переезжать из своей старой квартиры, бывшей в том же дворце, потому что ему казалось, что если он переедет во время войны, то с ним обязательно случится какое-нибудь несчастье. К тому же, когда квартира устраивалась, один из рабочих был убит свалившейся балкой. Обе его квартиры – и старая, и новая, – были на первом этаже, а во втором, в парадных комнатах, помещался английский лазарет для раненых.

Когда же, наконец, Дмитрий решился переехать на новую квартиру, то в день переезда заказал молебен, на котором присутствовали великие княгини Мария Павловна и Виктория Федоровна, управляющий его делами ген. Лайминг с женой, адъютант Дмитрия ротмистр Шагубатов и я. Но молебен как-то не клеился: что-то случилось с кадилом и диакон напутал, произнося ектенью.

Приблизительно за неделю до убийства Распутина Дмитрий обедал у А.Р. (имеется в виду балерина А.Р. Нестеровская – В.Х.) на Каменноостровском с состоявшим при мне полк. Хопановским и его прелестной женой Софией Николаевной, рожденной Философовой. Покойный отец С.Н. состоял при тете Оле в продолжение многих лет и потому жил в Афинах. Мой отец очень любил Философовых и бывал в Петрограде у Хопановских. Конечно, за обедом у А.Р. был и я.

После обеда Дмитрий, опершись о рояль, таинственно и очень увлекательно рассказывал, что он ездил на автомобиле в окрестности Петрограда по какому-то делу. Конечно, нам не могло прийти в голову, что, как впоследствии выяснилось, он ездил искать место, где можно было бы скрыть тело Распутина, которого князь Феликс Юсупов собирался убить. Мы об этом проекте ровно ничего не знали и ничего не подозревали» ^[134].

Считают, что, получив сообщения об исчезновении Григория Распутина, император Николай II спешно покинул Ставку и направился в Царское Село. Это неточно. Возвращение Государя в Царское Село было запланировано заранее и связывалось с Рождеством и Новым годом. Убийство Распутина только немного ускорило выезд из Могилева Николая II и то после настойчивых просьб императрицы Александры Федоровны. Уже в пути следования 19 декабря в царском поезде Государем была получена телеграмма от министра внутренних дел А.В. Протопопова: «…Сообщаю, вчера днем [на] Большом Петровском мосту внизу устья была найдена калоша, которую признали принадлежащею Григорию. На перилах моста усмотрены следы крови. Показаниям прислуги Григорий уехал ночью вместе с князем Юсуповым, хотя к этому показанию отношусь недоверчиво» ^[135]. Найденная калоша выдала труп мертвого Распутина. Император Николай II получил окончательное подтверждение о конце «старца» уже в Царском Селе.

По свидетельству Анны Вырубовой он повторял: «Мне стыдно перед Россией, что руки моих родственников обагрены кровью мужика». И почти 50 лет спустя младшая сестра царя великая княгиня Ольга Александровна все еще испытывала презрение и стыд за такой поступок своих близких родных: «В убийстве Распутина не было ничего героического… Это было заранее обдуманное и невероятно подлое убийство. Вспомните два имени, какие и по сей день связывают с этим злодеянием. Один был великий князь, внук Царя-Освободителя, второй – потомок знаменитого рода, жена которого приходилась дочерью другому великому князю. Это ли не свидетельство, как низко мы пали!» ^[136]