Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова | Владимир Хрусталев | страница 104 | LoveRead.ec

Доказательством, до чего растерялся министр, может служить то, что он сразу не нашел, что ответить, и, точно не допуская возможности убийства Распутина, он отрывочными вопросами старался выяснить обстоятельства, сопровождавшие убийство. Удовлетворить в деликатной форме высказанное требование министра, где произошло убийство, кто именно из нас трех убил Гришку и где труп убитого – мы уклонились, заявив о самом только факте.

Несколько придя в себя, министр просил нас садиться и объясняя, что освободить нас не может, что не для того писаны законы, чтобы он, как министр юстиции, их не исполнял и обязан подвергнуть нас всех троих аресту домашнему.

Я от лица всех заявил готовность идти на эту меру пресечения и тут же должен был по предложению министра набросать следующее заявление:

Его Высокопревосходительству

Г-ну Министру Юстиции Российской Империи.

Заявление.

Настоящим ниже подписавшиеся: член Государственной Думы Владимир Митрофанович Пуришкевич, Его Высочество великий князь Дмитрий Павлович Романов и князь Феликс Юсупов – граф Сумароков-Эльстон доводят до сведения Вашего Высокопревосходительства, что в ночь на 17 дек. 1916 г. в Петрограде по взаимному между собою сговору и все сообща убили крестьянина села Покровского Тобольской губернии, Григория Ефимовича Новых.

Под этим заявлением первым подписался я, подписался “Дмитрий Романов” великий князь и стоя набросал обычную свою подпись – “Феликс Юсупов”. Министр прочитал указанное выше заявление, положил на углу резолюцию:

“Впредь до особого распоряжения подвергнуть указанных в сем лиц домашнему аресту с отобранием от них подписки о не выезде из Петрограда. А.М.”

И подписавши эту собственноручную резолюцию, министр написал: “О состоявшемся постановлении объявлено”, после чего он попросил еще раз подписаться.

По окончании всех этих формальностей, не подавая друг другу руки, мы отвесили глубокие взаимные поклоны и все трое очутились быстро на улице и, сев в автомобиль, помчались обратно в штаб-квартиру исполнительного комитета в особняк графа Сумарокова-Эльстон, где, быстро обсудив все создавшееся, пришли к заключению, что оставаться в столице, где отсутствует сильная поддержка, где возможны всякие неожиданности, далеко не безопасно, решили разъехаться, при чем мне на фронт, графу в имение к жене и только одному Дмитрию Павловичу решено было остаться в столице.

Горячо и тепло распростились; граф Сумароков с первым поездом выехал в Москву и далее в имение; сообщить я успел только по телефону домой и поспешил выехать на фронт, только великий князь остался в Петрограде ждать дальнейших событий». (Пуришкевич В. Дневник «Как я убивал Распутина». М., 1990. С. 94–97)

Эти сведения, вероятно, были придуманы В.М. Пуришкевичем с только ему одному понятными целями. В исторических источниках имеются другие сведения об его встрече с министром юстиции, но уже другим. Буквально через несколько дней после Февральского переворота, рассказывал ведавшему уголовным розыском Российской империи А.Ф. Кошко прокурор Петроградского окружного суда Ф.Ф. Нандельштедт, тот «заехал в министерство юстиции, где в приемной у Керенского застал немало публики. Каково было его удивление, когда среди присутствующих он заметил и Пуришкевича. Последний, одетый в походную форму, галифе и френч, с Владимиром с мечами на шее, расхаживал по приемной, дожидаясь своей очереди. У прокурора мелькнула мысль, уж не думает ли Пуришкевич занять какой-либо пост в министерстве юстиции? Но, наведя справку у начальника отделения, узнал, что Пуришкевич приезжал к Керенскому все по тому же делу Распутина. В каких тонах велась беседа этих двух политических полюсов – неизвестно, но следствием ее было распоряжение Временного правительства о полном прекращении дела…» (Кошко А.Ф. Очерки уголовного мира Царской России. Т. II. Париж, 1929. С. 134)

В министерстве, как и в градоначальстве, царило большое волнение. У министра сидел прокурор, с которым я столкнулся в дверях, входя в кабинет министра, причем прокурор посмотрел на меня с нескрываемым любопытством.

Это был С.В. Завадский (1871–1925), который состоял в должности прокурора петроградской судебной палаты. Ему было поручено «дело об убийстве Григория Распутина». Позднее были опубликованы его воспоминания: «На великом изломе. (Дело об убийстве Распутина)» в «Архиве русской революции». Т. 8. Берлин, 1923.

Прокурор С.В. Завадский описал это свидание:

«Когда мы вошли в бильярдную, которая в казенной квартире министра юстиции служила приемной, будучи расположена перед дверьми большого министерского кабинета, там нервно шагал из угла в угол молодой военный, в котором я по Серовскому портрету тотчас признал князя Юсупова. Услышав, как я говорил курьеру, чтобы министру было доложено о прибытии прокуроров палаты и суда, князь Юсупов направился ко мне и, глядя на меня возбужденными глазами, горевшими на поразительно бледном лице, произнес (голосом он владел вполне):

– Мы с вами, видимо, по одному делу. Позвольте представиться – князь Юсупов.

Называя себя в ответ и знакомя с ним прокурора суда, я не мог не чувствовать крайнего удивления: речь спокойная, а выдает себя всем поведением. Стал ли бы он метаться по властям, для него таким мелким, ничтожным, если бы ничего за собою не знал? Мог ли бы он, будучи непричастным к преступлению, обмолвиться словом “представиться”, обращаясь к какому-то прокурору палаты?

Сущность объяснений, данных князем Юсуповым министру, сводится к следующему: князь Юсупов поражен и взволнован, что его заподозрили в убийстве Распутина, которого он эту ночь и не видел. У него во дворце вчера собрались несколько знакомых; дам он не хотел бы назвать, а из мужчин были Пуришкевич и великий князь Дмитрий Павлович. Ночью звонил во дворец по телефону Распутин и звал князя Юсупова к цыганам, но он не мог покинуть гостей и отказался, чем рассердил Распутина. Великий князь, уезжая домой, застрелил на дворе собаку, и этот выстрел услышал городовой.

Каков был в передаче кн. Юсупова разговор городового с Пуришкевичем, я, к сожалению, совершенно не помню.

После того, как князь Юсупов удалился, министр решительно объявил мне, что он безоговорочно верит “молодому человеку”. И тут я не нашел в себе силы возражать, хотя ни на волос “молодому человеку” не верил; но лихо беды начало, а там уж само катится». (Завадский С.В. На великом изломе. / Григорий Распутин. Сборник исторических материалов. Т. 4. М., 1997. С. 235–236)

Министра юстиции я видел впервые, и он сразу мне понравился. Это был худощавый старик с седыми волосами и бородой, с приятным лицом и мягким голосом.

Я ему объяснил причину моего приезда и по его просьбе повторил опять с самого начала и со всеми подробностями заученную историю. Когда я в моем рассказе коснулся разговора Пуришкевича с городовым, Макаров меня остановил:

– Я Владимира Митрофановича хорошо знаю и знаю также, что он никогда не пьет. Если не ошибаюсь, он даже член Общества трезвости.

Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Хрусталев cтр.№ 104

Онлайн книга - Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова | Автор книги - Владимир Хрусталев