Москва - Испания - Колыма. Из жизни радиста и зэка - читать онлайн книгу. Автор: Лев Хургес cтр.№ 61

Как-то я обратил внимание, что к одной пожилой, чуть ли не сорокалетней, телеграфистке в ее ночные дежурства приходит очаровательная девушка, разворачивает принесенный с собой сверток, и они вместе едят. Когда я спросил о ней у шефа аппаратной, он ответил, что это Мерседес, дочь телеграфистки – синьоры Тересы. Узнав, что эта девушка мне очень нравится, а не нравиться она не могла, так как такие огромные черные глаза в сочетании с точеной фигуркой даже в Испании не часто встретишь, шеф вскользь заметил, что Мерседес невеста, причем не без приданого. Я не сразу разгадал матримониальные планы шефа, и поэтому когда он предложил познакомить меня с Мерседес, не стал уклоняться от этого.

Синьора Тереса после процедуры официального представления сразу взяла быка за рога. Заявив, что она и ее дочь Мерседес, которая, между прочим, является ее единственной наследницей, всю жизнь питали глубокую привязанность к советским людям, которых они, кстати, в лице Василия Ивановича и меня, видели впервые в жизни, и поскольку через несколько дней у Мерседес будет день ангела, то она и ее дочь считали бы для себя большой честью, если бы такой крупный специалист по связи и такой обаятельный кабальеро осчастливили бы своим посещением их скромное семейное торжество. Несколько растерявшись от такого скоропалительного и напыщенного приглашения, да еще с явными матримониальными намерениями, я поблагодарил синьору и обещал через пару дней дать ответ: мол, я человек военный и не могу надолго вперед располагать своим временем.

Дома я первым делом поставил в известность о приглашении Василия Ивановича. Он пожелал увидеть невесту, для чего специально приехал со мною ночью на телеграф. Надо сказать, что Мерседес Киселеву понравилась, да и кому не понравится совершенная испанская красота. Но, вернувшись домой, он позвал меня в свой кабинет и заявил: «Я категорически запрещаю тебе какое-либо закрепление знакомства с этой девушкой. Если бы мы здесь были в туристской поездке, а не на войне, то я первым согласился быть на такой свадьбе хоть посаженым отцом, но в военной обстановке любое сближение с тобой может принести ей большое несчастье. Эта глупая корова – ее мать, ослепленная твоей эрудицией и элегантностью, – этого не понимает. После нашей победы я всегда буду рад помочь тебе найти эту девушку…»

После столь категорического запрета я через шефа аппаратной передал синьоре Тересе деликатный отказ от ее приглашения, сославшись на большую загруженность в работе. А любезным предложением Киселева найти Мерседес после нашей победы мне по ряду причин воспользоваться не пришлось. Во-первых, победы не было, а остальные девяносто девять причин меня, как говаривал Наполеон, уже не интересуют.

Между тем, события продолжали развиваться в неблагоприятную для нас сторону. Каждый день из разных источников получали мы сведения о концентрации фашистских сил в нашем секторе. Все более активной становилась помощь Франко со стороны немецких и, особенно, итальянских фашистов. В этом мы получили возможность убедиться лично в начале января 1937 года: однажды утром в акватории нашего порта совершил посадку, причем очень неважную с точки зрения техники пилотирования, итальянский военный гидросамолет. В самолете оказалось два живых члена экипажа – механик и стрелок-радист – и один убитый офицер-летчик, в полной итальянской военной форме. На допросе механик и стрелок, оба унтер-офицеры, заявили, что они солдаты срочной службы, члены итальянской компартии и давно искали возможности перейти на сторону Испанской республики для активной борьбы с фашизмом. Их авиационное соединение, летающие лодки «Капрони», базировалось на военных аэродромах Сицилии. Оттуда, заправившись горючим и подвесив бомбы, они производили налеты на объекты республиканской Испании и, не совершая в Испании посадки, возвращались на свои базы в Сицилии.

Таким образом строго «соблюдалось» невмешательство в войну в Испании и вместе с тем осуществлялась помощь генералу Франко. Да и стоило это дешевле, чем отправлять целые контингенты регулярных войск в Испанию. Люди проходят себе срочную военную службу на родине, а цель частых боевых вылетов была известна только старшему офицерскому составу, целиком из фашистов. Для низших же чинов это были обычные учебно-тренировочные полеты. А если кого республиканская ПВО и собьет, то родных в Италии известят о смерти при несении воинской службы.

Так вот, перелетевшие к нам в Малагу нижние чины предпочли вместо гибели во время несения воинской службы пристрелить в воздухе своего командира-фашиста для того, чтобы вместе со своими товарищами из батальона имени Гарибальди воевать против фашистов, благо в Италии в те времена еще не было закона об измене родине, и их переход на сторону республики родственникам этих авиаторов ничем не грозил. Итальянцы вместе с гидросамолетом были переданы в распоряжение республиканских ВВС, и, как говорили, воевали они неплохо.

С каждым днем наше положение становилось все тревожнее. Убедившись, что попытки молниеносного овладения столицей Испании обречены на неудачу, фашисты поняли, что борьба здесь предстоит долгая и упорная, до полного истощения людских и материальных резервов. Полетели слезные мольбы в Берлин и Рим: «Помогите нам, дяди добрые!». «Добрые дяди», конечно же, отказать «племянничкам» не могли, но потребовали более оперативной обработки транспортов с «помощью». Единственный порт фашистов на юге Испании – Кадис – уже не устраивал союзников Франко. Им срочно потребовался еще один порт на Средиземном море, а самый удобный из них – Малага. Правда, по акватории и степени механизации она уступала даже Кадису, лучше бы, конечно, Барселона, но она пока была фашистам не по зубам. В Малаге же более удобные, чем в Кадисе, коммуникации с занятыми фашистами Севильей, Гранадой и Кордовой, удобное железнодорожное сообщение, развитые автодороги, и все-таки два порта – не один порт. Да и климат: зимы нет, вместо мадридской непогоды – сияющая весна, цветут розы.

Брошенные в срочном порядке на штурм Мадрида марокканцы вначале вели себя геройски, но, дойдя до мадридских окраин и натолкнувшись там на упорное сопротивление милиции и интербригадовцев, вынуждены были залезать в наскоро вырытые окопы. А тут зима, мадридская зима! Привыкшие к теплу марокканцы в таких условиях уже не вояки. Начались среди них массовые болезни, а в связи с этим и недовольство. И фашисты приняли разумное решение: не лезть в лоб на Мадрид, а взяв в быстром темпе еще один порт в Средиземноморье – Малагу, получать более интенсивное снабжение от итало-германских друзей и вести войну, ни в чем не нуждаясь, да и марокканцы, бесполезные в условиях суровой кастильской зимы, в благословенной Андалусии воспрянут духом и полностью проявят свои боевые качества. Все говорило за то, что направление наиболее вероятного удара фашистов – наша Малага. Все чаще становились мои ночные бдения на телеграфе, все длиннее – передаваемые по радио и по проводам шифровки, поскольку не все данные можно было отправлять даже по быстродействующим телеграфным аппаратам открытым текстом.

По разным каналам получали мы сведения о концентрации войск противника на рубежах нашего сектора: то появится новая часть марокканцев, то регулярные итальянские войска. Все чаще и все интенсивнее становились налеты фашистской авиации. Видимо, в Валенсии тоже почувствовали, что неспроста фашисты стали проявлять повышенный интерес к Малаге. Нам обещали организовать морскую оборону и с этой целью собрались выделить одну пятнадцатидюймовую пушку и крейсер, но о том, что это был за «крейсер», я еще расскажу (за ним я ездил в Картахену к Н. Г. Кузнецову ^[133]).