Москва - Испания - Колыма. Из жизни радиста и зэка - читать онлайн книгу. Автор: Лев Хургес cтр.№ 10

Страница

Когда закончилась Гражданская война и был провозглашен НЭП, отец сразу же подал рапорт о демобилизации из армии и заявление о выходе из партии, мотивируя это несогласием с политикой НЭПа. Тогда многие коммунисты, особенно военные, подавали такие заявления, так как считали НЭП возвратом к капитализму. Но отцом, как я считаю, руководили не столько идейные причины, сколько практические: при вступлении в партию он наверняка скрыл, что до революции был «купцом», да еще и 1-й гильдии. И, хотя «купечество» отца было чисто фиктивным, никакая комиссия по чистке партии не поверила бы ему и при первой же «чистке» отца бы с треском выгнали из партии. Он это прекрасно понимал и решил предупредить такие события.

По рассказу отца, сам Фрунзе был очень удивлен таким решением и даже вызывал его для личной беседы. Но отец, не называя истинных причин своего решения, все же настоял на своем. С тех пор отец, как бы трудно ему ни приходилось, по своим личным вопросам никогда за помощью к Фрунзе старался не обращаться, хотя вполне вероятно, что тот ему не отказал бы.

Но все же пришлось отцу один раз к Фрунзе обратиться, правда, не для себя, а по несколько необычному вопросу. Это было в 1925 году, когда советский червонец – 10 рублей, ценился на «черной бирже» наравне с царской золотой десяткой. Отец в те времена работал в какой-то организации кассиром. Как-то в субботу он приехал домой позже обычного и сразу же лег спать. На следующее утро, часов в семь, меня разбудил стук в дверь. Открываю, стоит человек, лет около тридцати, очень бедно одетый: брюки с заплатами на коленях, ботинки чуть ли не веревочками подвязаны, лицо худое, одним словом типичный безработный, которых в те времена в Москве было десятки тысяч. Человек этот держит в руке портфель и спрашивает отца. На мой ответ, что отец спит, он заявляет, что у него к отцу очень срочное дело, и настойчиво просит разбудить отца. Я впустил его в комнату и разбудил отца. Молодой человек спросил у него: «Вы Лазарь Моисеевич Хургес?» и, после утвердительного ответа, осведомился, не ехал ли он накануне поздно вечером в трамвае № 19 и не забыл ли он в трамвае что-либо? Отец сразу же изменился в лице: оказалось, что отец вчера получил в банке деньги – 8 тысяч рублей для выдачи зарплаты (по тем временам громадная сумма, за утрату которой могли дать если не «вышку», то уж во всяком случае самый большой в те времена срок заключения – 10 лет), и ввиду позднего времени и ненадежности сейфа на работе решил нерозданную часть денег (тысяч 5 или 6) взять домой. В расстройстве чувств он забыл портфель с деньгами на скамейке трамвая, где его и подобрал пришедший к нам человек. По документам он нашел наш адрес и с самого утра принес портфель к нам. Отец и мать расплакались: не сделай он этого, отца могли бы и расстрелять. Растроганный отец обнял молодого человека и сказал ему: «Ну, как я могу вас отблагодарить? Ведь деньги-то не мои, а казенные!» Тот ответил: «Знаю, это я сразу же понял по документам, оттого и принес портфель вам. Если бы деньги были ваши личные, то я, возможно, часть прикарманил бы».

Оказалось, что этот человек уже почти два года безработный. У него больная жена и двое маленьких детей. Дома ничего нет, все, что можно было, уже давно продали на еду детям и лекарства жене, да и сам он находится почти на грани истощения. Когда отец с матерью услышали этот страшный рассказ, то от удивления и восхищения этим человеком, они даже уже и плакать не могли. Ведь нельзя себе и представить такую кристальную честность: больная жена, мать двух голодных детей, сама посылает неудачника мужа вернуть совершенно им незнакомым людям сумму денег, на которую они всей семьей могли бы жить безбедно много лет! Не знаю, хватило бы у меня, в его положении, силы поступить так же, но если я впоследствии не делал тех пакостей и подлостей, которые мог бы делать с большой для себя пользой, то отчасти потому, что перед моими глазами всегда стоял этот нищий истощенный человек, совершивший такой невероятный по благородству поступок.

Когда все немного улеглось, отец спросил у молодого человека, чем бы он мог ему помочь, и предложил полагающуюся ему за месяц зарплату. Но тот отодвинул деньги: «У вас есть и свои не очень сытые рты. Этих денег я у вас взять не могу. Если можете, помогите мне как-нибудь устроиться на работу. Я бухгалтер, и неплохой, но пойду хоть грузчиком, хоть дворником, лишь бы жена и дети не умирали с голода». Мать поднялась и твердо сказала: «Лазарь, ты должен пойти к Фрунзе. Если он действительно такой, как ты о нем рассказывал, то он поможет этому человеку». Отец пошел к Фрунзе, и уже через несколько дней парень работал счетоводом на каком-то предприятии…

Теперь, пожалуй, в качестве анекдота, можно рассказать, как мой отец пострадал за «генеральную линию партии». У отца совершенно износилось пальто. В те времена продукты стоили дешево, а одежда очень дорого – сильно «разошлись» так называемые «ножницы Троцкого» ^[39]. Так, пара хромовых сапог шла в одну цену с коровой, так что покупка пальто для отца, на зарплату которого в 75–80 рублей в месяц жила семья из пяти человек, была проблемой почти неразрешимой. Короче говоря, год-два строжайшей экономии на всем, чем только можно, и отец щеголяет в новом «бобриковом» ^[40] пальто (сейчас из такого материала делают только самую грубую спецодежду).

А дело было в 1926 году, в самый разгар троцкистской оппозиции. Троцкисты тогда в Москве развернули кипучую деятельность: например, известная брошюра Троцкого «Уроки Октября» ^[41] раздавалась троцкистскими функционерами на улицах Москвы бесплатно, всем желающим. И вот как-то непогожим осенним днем является отец домой без шапки, весь в синяках, прихрамывая, одна рука на перевязи, а от нового пальто остались одни клочья. Оказалось, что, проходя по бывшей Никитской улице (ныне улица Герцена), он случайно попал на троцкисткий митинг в садике около Консерватории. Дернул же его черт подойти послушать, о чем они там говорят! Кто-то из троцкистских активистов встречал отца в штабе Фрунзе и заорал во всю глотку, указывая на отца: «Я его знаю! Это чекистский шпион, лазутчик Фрунзе! Бейте его!» Этого оказалось достаточно, чтобы отца повал или в грязь и начали избивать. Когда его вызволила прибывшая с некоторым опозданием милиция, отец уже был в состоянии, в котором и появился дома. После этого инцидента пришлось отцу надеть старое пальто, а оппозиционные митинги он уже больше не посещал.

Умер отец от воспаления легких в 1938 году в Москве.

Начало радиолюбительской деятельности. – Биржа труда и «Профрадио». – Установка антенн на крышах. – Э. Т. Кренкель. – Центральная секция коротких волн Общества друзей радио и первый позывной. – Сердечный припадок Г. А. Левина. – На механическом заводе: горизонтальная подача фрезы. – Радиозавод им. Красина: художественное метание ножей в дверь. – Радиозавод «Мосэлектрик». – Радиостанции Замоскворецкой секции любителей коротких волн и Центрального дома Красной Армии им. М. В. Фрунзе. – Радиоигры ОГПУ. – Поступление в Институт связи. – Подвиг «Сибирякова». – Предложение Кренкеля и Шмидта плыть на «Челюскине». – Предложение Мутных ехать на Кавказ в Азау. – Валя Бабкина. – Азау. – «Кругозор» и Витя Корзун. – «Кавалерийский полк металлистов». – Верхом в Теченекли и обратно. – Кавказские Минеральные Воды. – Возвращение в Москву.

Страница