Свободу мозгу! Что сковывает наш мозг и как вырвать его из тисков, в которых он оказался - читать онлайн книгу. Автор: Идрисс Аберкан cтр.№ 37

Наша школа, таким образом, это танго страданий:

— учитель: я измываюсь над собой, пытаясь тебя чему-то научить, ты измываешься над собой, пытаясь что-то выучить, и все отлично;

— ученик: я измываюсь над собой, ежедневно посещая школу, ты измываешься над собой, каждый день обучая нас, и все отлично.

Если вы считаете мою лексику несколько вульгарной, то я хотел бы возразить, что сама система чрезвычайно вульгарна и вполне достойна того, что Паттон называл «красноречивой непристойностью».

Мы знаем, что лучшим преподавателям нравится учить. Не следует думать, что лекция тем более успешна, чем больше лектор производит впечатление, что бесконечно мучается ее читать. Лекции, уроки, обучение — все это приблизительно то же самое, что и любовь: вы не получаете удовольствия, если его не получит партнер, и обмен удовольствием лишь растет, когда каждый получает наслаждение от другого. Хорошие преподаватели всегда страстные натуры, к тому же отличные наставники.

Каждый ученик помнит учителя, который выделял его из многих и был для него чем-то большим, чем раздатчиком стандартных знаний. Во времена Возрождения существовало правило трех третей ^[143], которым руководствовалось гуманистичное образование: нужно провести треть времени c самим собой, вторую треть — с человеком, который может чему-то научить, а оставшуюся часть времени — с тем, кому сам можешь преподать урок. Треть времени с самим собой, треть с наставником и треть с учениками. Это правило использовали Леонардо да Винчи, Платон, Герон Александрийский ^[144] и многие другие. Почему мы так беспечны, что не придаем этому значения?

Знания усваиваются лучше всего, когда передаешь их другому. Помню, насколько лучше своих однокурсников я учился в Университете Орсе. Они корпели над учебниками, часами готовились к экзаменам, а я посвящал этому гораздо меньше времени, потому что после лекций сам преподавал этот предмет. Вскоре я слушал каждую лекцию с идеей пересказать ее кому-то еще. Этот интеллектуальный тренинг гораздо лучше способствует обучению, чем просиживание за конспектами.

Во Франции издавна было принято называть высшие школы «нормальными» (которые и сейчас превосходят других в соответствии норме и стандарту). Хотя следовало бы назвать их «высшими школами увядания»… Иерархическое народное образование лишает преподавателей всякой самостоятельности, размывает ответственность за провал, поэтому если наша школа и эволюционирует, то лишь поверхностно. Как совершенно точно заметил Нассим Николас Талеб, бюрократия — это такое изобретение, которое позволяет сохранить максимальную дистанцию между тем, кто принимает решение, и тем, кто ощущает на себе его последствия. Это мировоззрение линии Мажино ^[145]. Во время Второй мировой войны генерала Гамелена прозвали «Бодлером» офицеры его штаба, потому что его стратегия сводилась к строке из стихотворения «Красота» этого знаменитого поэта: «Презрев движение, любуюсь неподвижным» ^[146]. Все наше образование можно описать этими словами.

Чтобы идти вперед, следует предоставить преподавателям больше самостоятельности и разрешить экспериментировать. Некоторые сочтут, что тем самым подвергают себя риску, хотя худший риск — вообще не рисковать. Вернемся к мировоззрению линии Мажино. Изменения происходят там, где почти нет дистанции между принимающими решения и теми, кто ощущает их последствия на себе. Если изменения в современной структуре образования происходят так медленно, то только потому, что такое расстояние слишком велико. Следует собрать всех профессоров и откровенно сказать, что каждый педагог, начиная от воспитателей детских садов, просто обязан быть исследователем и заниматься улучшением системы обучения. Необходимо предоставить им больше самостоятельности и устранить стандартизацию — эту прародительницу мифа о «республиканской школе», которая не смогла предоставить качественное и одинаковое образование как в бедном пригороде Парижа, так и в Высшей нормальной школе.

Сегодня социальные сервисы Web 2.0, включая Wiki ^[147], предлагают весь спектр решений, позволяющих без административной волокиты внедрять лучшие педагогические и опробованные практики. Неважно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей ^[148]. Если бы мы могли заменить логику методов на логику результатов, преподаватели получили бы больше свободы, чтобы реформировать методы для достижения лучших результатов, а не наоборот. Это подтверждается опытом гениев от Джека Андраки до Эстер Окейд, включая Грейс Буш, Тейлора Вильсона и Артура Рамиандриозу, которые предпочли образование не по учебникам, и оно оказалось намного эффективнее.

Школа располагает несравненным разнообразием содержания, намного превосходящим современные видеоигры. Может быть, школьные предметы еще станут конкурировать между собой за внимание учеников. Но чтобы этого добиться, нужно предоставить преподавателям средства и способы, чтобы они стали настоящими шеф-поварами «готовки» знаний, разрешить им придумывать новые рецепты, делиться ими в сети и день за днем совершенствовать. Как хороший повар уделяет большое внимание органолептическому ^[149] качеству ингредиентов будущего блюда, так и учитель должен отдавать себе отчет в муалолептических ^[150] качествах своих предметов, чтобы они лучше воспринимались и усваивались детьми. Хотелось бы надеяться, что очень скоро французская кулинария, входящая в мировое наследие ЮНЕСКО, уступит свое место французской муалономике, то есть искусству правильного обучения.

Школа готовит человека к социальной жизни, и если у нее есть пороки, то она приумножит их и передаст обществу. Индивидуализм, конформизм, однонаправленное образование… Все эти школьные пороки присутствуют в обществе, но самый страшный из них — убеждение, что удовольствие от работы непрофессионально.