Клеопатра, или Неподражаемая - читать онлайн книгу. Автор: Ирэн Фрэн cтр.№ 26

Тут требуется большое упорство, даже если есть желание учиться. Слова, стихи, формулы, цифры приходится повторять бессчетное число раз, здесь царит богиня Память, все надо запоминать наизусть, нельзя ни ошибиться, ни даже засомневаться. Наставник, которого отец выбрал для дочери, назначив его одновременно хранителем Библиотеки, безжалостно отмечает каждую ошибку, тем самым болезненно раня самолюбие ученицы. Он также объясняет ей, что знающий человек не должен выставлять напоказ свои знания; что образованность весома лишь тогда, когда притворяется, будто не стоила никаких усилий, когда напоминает воздушный хоровод внутри совершенного круга знания — хоровод, который начинается и заканчивается в этих стенах.

Сюда попадает все, здесь есть все — достаточно протянуть руку. Все сильное и красивое, что когда-либо написали люди; все простое и хитроумное, что они придумали;, все печальное, веселое, сладостное, неистовое, странное, удивительное, тревожное, что явилось плодом их воображения. Одиссей и Медея, Сапфо и Ясон; мудрость, которая превращает удовольствие в систему, и та мудрость, которая пытается прогнать печаль; Платон и Аристотель, стенания трагедий, хрупкие мелодии пасторалей и вольные шутки комедий — вплоть до сальностей самых гнусных порнографических романов, которые тоже хранятся здесь и так же тщательно каталогизированы, как все остальные книги. Под одним из этих фронтонов Евклид обдумывал свою геометрическую теорию; прогуливаясь под этой колоннадой, кто-то начал разрабатывать, опираясь на карты неба, разумную календарную систему, в которой год состоит из трехсот шестидесяти пяти дней и каждый четвертый год является високосным, — и уже больше не случается таких глупостей, что, например, праздник урожая приходится на время сева. Читать, чтобы действовать. Первый ученый, который был назначен хранителем Библиотеки, войдя в нее, сказал, что у книг больше мужества, чем у придворных, потому что они, книги, говорят царям правду. Тем же, у кого нет оружия — или пока нет, — они дают силу, с помощью которой можно изменить жизнь.

Вот почему из всех рукописей девчонка предпочитает те, которые были вдохновлены Клио — музой, чье имя слышится в собственном имени маленькой царевны. Книги по истории — универсальное оружие, которое позволит ей стать Клеопатрой, единственной среди других Клеопатр, чье имя не затеряется в длинном списке женщин, деливших трон с фараонами. В эти лихорадочные часы, когда детство потихоньку уходит от нее, она ищет нечто гораздо более простое, чем то, о чем может подумать поверхностный наблюдатель: модели для подражания.

* * *

Дело в том, что Библиотека заменила мать для этой девочки, у которой был только отец. Встречи с образами легенд становились моментами напряженных переживаний, когда Клеопатра как бы снова и снова рождалась, обретая свою подлинную сущность. Героиням мифов — Прекрасной Елене, бежавшей на край мира со своим красавцем Парисом в те времена, когда Фарос был всего лишь безвестным островком, населенным тюленями, даже Ариадне, чья кровь, как любил повторять Флейтист, текла в его жилах (ибо после того, как ее бросил Тесей, на ней женился Дионис), — Клеопатра, несомненно, предпочитала героинь из плоти и крови, которые боролись за реальную власть: за трон, за возможность вести войны, захватывать добычу, управлять народом, вводить новые законы. Кроме судьбы Аспазии, куртизанки, ловко скользнувшей в постель к Периклу, какой еще путь оставался для женщины, мечтавшей изменить мир, если не путь к трону? История Египта знала немало ярких примеров активной деятельности цариц — вспомним хотя бы Хатшепсут, Тийу и Нефертити ^[30]. Однако ко времени, о котором мы говорим, память о них, как и их гробницы, затерялась в песках. Клеопатра, должно быть, ничего об этих правительницах не знала — или знала очень мало, — хотя по поручению первых Птолемеев местный жрец, Манефон, изложил на греческом языке многовековую историю фараоновских династий. Как бы то ни было, Клеопатра, хотя и не представляла в точности древнеегипетскую концепцию власти, суть ее чувствовала, ибо это ощущение передалось ей через предков: Птолемеи, как и другие фараоны, были убеждены, что власть есть эманация божественности; божественность же манифестирует себя людям только через человеческую пару, мужчину и женщину, которые являются мужем и женой, или братом и сестрой, или тем и другим одновременно. Править должны двое — двое смогут более эффективно передавать людям, земле, жизни энергию богов.

На всем протяжении династии Лагидов не было недостатка в царицах, которые превосходно вписывались в эту древнюю традицию и, чтобы удержать свое высокое положение, проявляли чудеса терпения и дерзости. Начиная с неутомимой Арсинои, жены и сестры Птолемея II, которой удалось добиться изгнания первой супруги своего брата и которая после того почти десять лет делила с ним престол ^[31]; она пользовалась небывалым почетом, ей воздвигали статуи, посвящали поэмы, ее открыто почитали как покровительницу моряков, наконец, она была обожествлена при жизни — и все это продолжалось до того дня, когда она скончалась от тривиального несварения желудка.

Что, впрочем, не нанесло ущерба ее божественному культу: спустя три века александрийцы все еще почитали ее как земное воплощение Исиды. Она, блистательная, вдохновляла всех последующих правителей; и еще юная Клеопатра поняла из книг, что если цари-Лагиды были изнеженными, то женщины из царской семьи, напротив, всегда отличались твердым характером — и в конце концов породили этот ужасный стальной клинок, Клеопатру-Супругу, самую холодную, самую царственную из всех, в совершенстве владевшую политической игрой, вопреки непристойному прозвищу «Шкваржа», которым наградили ее александрийцы.

Чего стоит хотя бы первый нанесенный ею удар: девочка-подросток, обрюхаченная своим дядей Пузырем и только что разрешившаяся от бремени, узнала, что в один день с ее сыном родился черный теленок с белыми отметинами на лбу, шее и боках, с наростом под языком. По словам жрецов, упомянутые знаки неопровержимо указывали на то, что теленок является реинкарнацией Аписа, священного быка, существующего с начала мира. Эта малышка, ставшая матерью в тринадцать лет, сумела воспользоваться благоприятным случаем, заручилась энергичной поддержкой египетских жрецов и заставила дядю-любовника немедленно признать ребенка своим сыном: разве совпадение во времени двух рождений не было знаком того, что младенец, как и теленок, связан с богом Птахом, творцом всего мира и, в частности, Египта? А значит, у него гораздо больше прав на престол, чем у детей Пузыря, родившихся от ее матери.