Пункт назначения - Москва. Фронтовой дневник военного врача. 1941-1942 - читать онлайн книгу. Автор: Генрих Хаапе cтр.№ 92

Оказавшись внутри перевязочного пункта, я снял временную повязку. Из раны тотчас брызнула свежая кровь. Исследование кости черепа с помощью канюли показало, что она была не повреждена. Рана оказалась нетяжелой.

– Это всего лишь касательное ранение, Франц! – сказал я. – Тебя оглушило, а кровь идет так сильно из-за того, что надорвана височная артерия. Но это несерьезно. Через несколько дней ты снова будешь в строю! Я очень рад этому!

Кагенек слабо улыбнулся:

– Должен тебе признаться, что у меня было такое ощущение, словно меня лягнула лошадь! Я сначала сразу же отрубился, а потом почувствовал, что по лицу ручьем течет кровь, и подумал, что пришел мой последний час!

На голову Кагенека была наложена толстая повязка. Он ощупал голову руками.

– Замечательно! – сказал он. – Повязка держится прочно. Знаете, со мной все в порядке, вот только голова гудит, а это не так уж и страшно! – Немного помолчав, он продолжил: – Выбивать иванов из домов оказалось гораздо легче, чем я думал!

– Почему? – удивленно спросил я.

– Они постоянно совершали одну и ту же большую ошибку! – Он усмехнулся. – Им так хотелось как можно быстрее попасть в тепло! Как вы заметили, сегодня чертовски холодная ночь. Мороз действительно пробирает до костей, а русские уже несколько часов провели на улице, в чистом поле! Захватив несколько домов, они не смогли отказаться от искушения зайти в них и погреться вместо того, чтобы продолжать бой. Кажется, в царившей вокруг суматохе их офицеры и комиссары полностью потеряли контроль над ситуацией. Все русские сидели по теплым избам. Так что нам оставалось только подбежать к очередному дому, швырнуть в окна пару гранат и одного за другим перестрелять тех красных, которые выбегали из дома!

Я бросил быстрый взгляд на Наташу. Она внимательно прислушивалась к нашему разговору.

– Она понимает по-немецки, Франц! – напомнил я ему.

– Плевать! – ответил он и, ухмыльнувшись, посмотрел в ее сторону. – Все равно такая возможность представится нам снова не так уж скоро! Впрочем, она должна благодарить нас за то, что мы так элегантно избавляем ее от тех, кто ее преследует!

Кагенек окинул взглядом помещение перевязочного пункта.

– Здесь слишком много раненых! – с тревогой в голосе отметил он. – Держать столько людей в одном месте слишком опасно! Представь себе, Хайнц, если сюда через окна влетит пара гранат! Что это там за стрельба? – неожиданно спросил он, когда Генрих и его команда снова открыли огонь со стороны хлева.

– Не беспокойся! Это наша частная война! Генрих и несколько легкораненых уже минут сорок пять обстреливают русских, которые пытаются приблизиться к деревне с севера. И они отлично справляются с этим! Как только стрельба за домом прекратится, я сам собираюсь эвакуировать отсюда всех раненых. Тяжелораненых я планирую перевезти на санях в деревню, расположенную западнее, к штабсарцту Лирову, а всех остальных, кто может ходить или хотя бы ползать, я хотел бы сам отвести на сборный пункт раненых в Терпилово!

– До Терпилово довольно далеко! – заметил Кагенек.

– Всего лишь около трех километров. Но там они будут в большей безопасности, чем здесь. В любом случае рано или поздно, но им придется проделать этот путь. Ты тоже пойдешь с нами, чтобы отдохнуть хотя бы несколько дней!

– Я? Исключено! – воскликнул Кагенек почти испуганно. – Как такое могло прийти тебе в голову? Я должен держать в руках своих бойцов здесь, и мы обязаны вызволить Беккера и его группу!

– Но ведь ты…

– Я снова чувствую себя на сто процентов хорошо! Большое тебе спасибо, Хайнц! Занимайся лучше теми, кто действительно ранен, а не такими людьми, как я!

Кагенек встал и надел на забинтованную голову свою пилотку, так как каска на нее уже не налезала.

– Я должен немедленно связаться с артиллеристами! Самое время перенести огонь дальше на восток, иначе наши штурмовые группы могут попасть под обстрел своей же артиллерии!

Я проводил его до двери. В темноте еще некоторое время мерцала его белая повязка, выступавшая из-под пилотки, пока он не исчез на командном пункте батальона.

Бой продолжался уже более двух часов. Отовсюду доносились взрывы снарядов и мин, залпы пехотных орудий и минометов, треск пулеметов и автоматные очереди, одиночные выстрелы из карабинов, винтовок и пистолетов, а в редкие минуты затишья слышались обрывки команд, крики и проклятия на русском и немецком языках. Хорошо еще, что не каждая пуля находила свою цель!

Пробежав мимо тел нескольких погибших русских, я оказался на другой стороне улицы и в призрачном свете осветительных ракет осмотрел заснеженное поле между нашей деревней и Терпилово. Когда я попытался сойти с дороги на снежную целину, то утонул по колено в снегу. Но если колонна легкораненых пойдет гуськом и каждый будет шагать по следам впереди идущего человека, то тогда действительно трудно будет идти по глубокому снегу только первым трем-четырем солдатам. Все должно было получиться.

Бой за перевязочный пункт закончился. Несколько оставшихся в живых русских поспешили отойти назад и укрылись в лесу. Мы же потеряли только одного человека: раненый, стрелявший из-за поленницы дров, получил еще одну пулю в грудь. Он собственной жизнью заплатил за спасение тяжелораненых товарищей.

Я приказал Тульпину и Гансу перевезти тяжелораненых на двух санях, в которые были запряжены наши лошадки, на перевязочный пункт соседнего батальона штабсарцта Лирова, как только двухкилометровая дорога между нашими батальонами будет очищена от красных. На нашем перевязочном пункте оставались зубной врач Баумайстер и Генрих, которые должны были позаботиться о вновь поступающих раненых. А я сам отправился в путь вместе с примерно двадцатью легкоранеными, которые отважились пойти в Терпилово по нехоженой снежной целине. Как единственный здоровый среди всех, я шагал самым первым, за мной шла Наташа. Не говоря ни слова, мы топали по глубокому снегу, медленно продвигаясь вперед. Все были вооружены, поскольку мы не были уверены в том, что местность между Щитниково и Терпилово была полностью очищена от русских. Некоторые раненые могли передвигаться лишь с большим трудом. Их сил должно было хватить только на то, чтобы кое-как доковылять до сборного пункта. Поэтому я очень надеялся, что по пути нам не придется вступать в перестрелку с противником.

С расстояния в один километр все еще продолжавшийся бой за Щитниково походил на сцену из какого-нибудь фильма о войне. Два дома пылали ярким пламенем. Светлое сияние на горизонте возвещало о приближающемся рассвете. Над деревней, за которую шел бой, кружилось в причудливом танце множество осветительных и сигнальных ракет. Судя по всему, бойцы Кагенека находились уже в пятидесяти метрах от окруженной группы Маленького Беккера.

Через полчаса марша мы вышли на хорошо укатанную обледеневшую дорогу, которая вела на Терпилово. Наша колонна медленно тащилась в жуткий холод по этой скользкой дороге. Некоторые из моих раненых уже находились на грани физического истощения и с огромным трудом переставляли ноги только благодаря помощи своих товарищей. Раненые со здоровыми ногами поддерживали тех, кто с трудом мог ходить. У одного из них было прострелено бедро, и, несмотря на укол морфия, он должен был испытывать ужасную боль при каждом шаге. В конце концов я приказал Наташе помочь ему. Пусть вражеская шпионка сделает хоть что-то полезное для наших солдат! Мы с ней подхватили раненного в бедро солдата под руки, и, преодолевая боль, он заковылял дальше.