Дата собственной смерти - читать онлайн книгу. Автор: Анна и Сергей Литвиновы cтр.№ 25

24 июля, суббота. Подмосковье, поселок Теляево, утро. Наташа

Ночь получилась совсем короткой, Наташа толком и поспать не успела. Едва провалилась в забытье, как за окном уже начали трещать воробьи, а в портьеры заколотилось солнце.

«Черт, дождя нет, придется вставать», – еще в полусне подумала она.

Неохотно открыла глаза – и только тут вспомнила, что она – уже не на острове. И ей совсем необязательно просыпаться перед рассветом, чтобы посмотреть, какая за окном погода. (И если солнце, то вскакивать с первой зорькой – нужно было успеть, еще до завтрака, провести первое занятие по теннису.)

Она взглянула на часы: половина шестого, действительно жуткая рань. Но в доме, кажется, уже начали просыпаться: вот кто-то осторожно, чтобы не разбудить, прошел мимо двери ее комнаты. Вика, наверно, или Маргарита… А вот снова шаги, и лестница заскрипела так надсадно, что и сомнений нет: это толстяк Валерий Петрович спускается в столовую.

«Поспать еще? Или тоже встать? – никак не могла решить Наташа. И, наконец, определилась: – Пожалуй, встану. Хорошо бы сбежать еще до того, как Тамара выползет».

Она сбросила одеяло, поежилась от утреннего холодка – а тут, в России, утро гораздо прохладнее, чем на Мальдивах! – и пошлепала в ванную комнату.

С удовольствием полежала в джакузи – ей, «персоналу», на Мальдивах это удовольствие было недоступно, – приняла горячий душ, причесалась-умылась и поспешила в столовую. Хорошо бы не просто умотать до того, как проснется Тамара, а еще и успеть кофейку вне ее присутствия выпить.

В столовой уже сидели и Денис с Майей, и Рита, и Валерий Петрович, и Инков. Сестра, против ожиданий, выглядела вполне прилично, даже румянец пробивается. А толстяк, видно, спал плохо. Бледный, лицо отекло, нижняя губа брюзгливо оттопырена. Денис – мрачный, Майя – обиженная, Инков – как всегда, «никакой».

– Доброе утро всем! – поздоровалась Наташа. – Как у нас с кофейком?

– Полчаса ждали, – усмехнулась Рита. – Вичка только что изволила принести. – И показала на стол, где помещались железная банка кофе, коробка с рафинадом, чашки и электрический чайник.

– Ну и прекрасно! – обрадовалась Наташа. И предложила грустному полковнику: – Вам, Валерий Петрович, наверно, покрепче? Не выспались?

– Не вполне, – признал тот. – Пожалуйста, три ложечки… Хотя… это ведь растворимый? Тогда лучше четыре.

– А Тамарочка наша по утрам изволит пить капуччино, – сообщила Наташе Маргарита. – А также свежевыжатый сок, круассаны и клубнику со взбитыми сливками кушает. Вичка ей только что потащила…

– Ну и пусть подавится, – пожала плечами Наташа. – А тебе, Маргарит, сколько кофе?

– А я эту бурду даже пить не буду, – буркнула сестра. – И вам не советую. Поехали лучше, а? А то тошно мне…

– Нет уж, Ритка, – возмутилась Наташа. – Кофе – это святое.

Она только приготовилась сделать первый, самый сладостный глоток, как по лестнице вдруг загрохотали шаги.

В особняке, Наташа уже подметила, все, включая хозяев, старались ходить неслышно, «по-барски», а тут не просто шаги, а топот, будто слон бежит.

Наташа, Рита, Майя, Инков и Валерий Петрович удивленно переглянулись. Один Денис, похоже, ничего не замечал – так глубоко задумался. На пороге столовой возникла домработница – лицо бледное, рот перекошен в гримасе, губы шевелятся, но не могут вымолвить ни слова.

– Что случилось, Вика? – спокойно спросил Валерий Петрович.

– Там… там… – наконец выдавила она. – Там Тамара… Ее… Ее… – Губы не слушались. – Ее убили!..

Валерий Петрович

– С чего вы взяли, что – убили? – с хладнокровным любопытством проговорил полковник.

Однако домработница больше не могла произнести ни слова. Она застыла на лестнице, губы впустую шевелились, в глазах расплескался ужас.

Ходасевич попытался зафиксировать реакцию всех пятерых, находящихся в гостиной: Инкова, Майи, а также падчериц – Наташи с Ритой и пасынка – Дениса.

Каждый из них выказал свое удивление с той или иной силой, в зависимости от характера и темперамента. Самым непроницаемым выглядело лицо Дениса – но, впрочем, он был бизнесменом, а этому племени, словно игрокам в покер, положено скрывать свои эмоции. Денис лишь поставил на блюдце чашечку кофе, из которой намеревался отхлебнуть, и незапланированно промокнул губы льняной салфеткой.

Склонная к истерике Рита откинулась на стуле и вся побелела как полотно: того гляди снова в обморок грохнется.

До Наташи, самой симпатичной и быстро соображающей среди всей компании, известие дошло быстрее, чем до прочих. В глазах ее мелькнул (Ходасевич мог поклясться) злорадный огонек. А потом – ее загорелое лицо выразило радость и надежду. Надежду и радость. Радость – избавления от противной родственницы и вновь возникшую надежду – на немалое наследство. Впрочем, как умный человек, Наташа постаралась быстро затушевать эти эмоции и проговорила:

– Убили? Как?..

Вопрос остался без ответа, потому как домработница по-прежнему стояла без движения – но ни одного внятного слова больше не произносила.

Инков, верный заместитель покойного директора «Древэкспорта», как и Денис, постарался не выдать своих эмоций – однако в глазах его промелькнула сложная смесь чувств. Горести среди них, естественно, не было. Присутствовали испуг, растерянность, но, одновременно, и удовлетворение.

Однако самую неадекватную реакцию выдала Майя – молоденькая то ли жена, то ли возлюбленная бизнесмена Дениса. В ее глазах полковник прочел нескрываемое торжество и злорадство.

Ходасевич первым завершил немую сцену. Он поднялся с места и, тяжело ступая, пошел к лестнице. Подойдя к ее изножию, он обернулся ко всем тем, кто собрался за завтраком, и сухо проговорил:

– Попрошу ничего не предпринимать.

А потом мягко сказал домработнице:

– Пойдемте, Вика, со мной.

В его словах слышалась такая привычка командовать, что даже испуганная домработница не могла не подчиниться. Она посторонилась, давая дорогу грузному полковнику, а потом безропотно, словно ведомая дудочкой крысолова, пошла за ним следом.

На площадке второго этажа Валерий Петрович бросил взгляд на оставшихся в гостиной. Было очевидно, что гости уже оправились от первого шока и ждут не дождутся, когда полковник уйдет, чтобы поделиться друг с другом своими эмоциями по поводу смерти ненавистной хозяйки.

* * *

Дверь в спальню Тамары оказалась полуоткрыта. Полковник вытащил из кармана носовой платок, обернул им руку и, осторожно взявшись за косяк, распахнул дубовую дверь на всю ширину.

Спальня хозяев оказалась куда роскошней, чем комнаты для гостей: площадью примерно метров тридцать. Огромные высокие окна, выходящие в сад, были завешены жалюзи и, судя по всему, плотно закрыты. В полутемной комнате царила кондиционированная прохлада. На стене, расположенной напротив кровати, висел огромный телевизор с плазменным экраном, а еще выше, над телевизором, помещалась обрамленная в роскошную раму большущая картина с морским пейзажем, написанная под Айвазовского (а возможно, и сам Айвазовский).