Секретная миссия Рудольфа Гесса. Закулисные игры мировых держав. 1941-1945 - читать онлайн книгу. Автор: Бернард Хаттон cтр.№ 32

Играя с капитаном Персивалем в одну из разновидностей шахмат и проигрывая, заместитель фюрера смахивал доску и фигуры на пол и голосом избалованного ребенка восклицал:

– Так не честно! Так не честно!

Он все время жаловался на рев мотоциклов, на которых ездили посыльные, на свет, который постоянно горел в его комнате, на ночные посещения охранников, являвшихся к нему с фонарями, чтобы проверить, не сбежал ли он, и на пищу, которой его кормили. Гесс стал мрачен, поскольку думал, что охранники замышляют его убить по приказу евреев, организовавших против него заговор.

Однажды ночью он вызвал дежурного психиатра. Явившись, доктор увидел, что заместитель фюрера находится в состоянии сильного нервного возбуждения.

– Меня решили погубить, и вы это знаете, – с горечью заявил он доктору.

– Объясните мне, каким способом вас хотят погубить, – попросил психиатр.

– Вы знаете каким. Вы тоже с ними в заговоре!

Врача встревожили слова Гесса, и за ним стали следить еще пристальней, опасаясь, что он покончит с собой.

Поздно вечером 15 июня, в воскресенье, всего лишь пять дней спустя после беседы с сэром Джоном Саймоном, доктор Генри Дике посетил Гесса в его комнате и увидел, что тот готовится ложиться спать. Доктор Дике предложил ему выпить несколько таблеток снотворного, но заместитель фюрера отказался – это не снотворное, а яд, заявил он. Доктор Дике пожелал ему спокойной ночи и удалился в свою комнату.

В два часа ночи Гесс вызвал охранника.

– Позовите врача, – решительно заявил он. – Я не могу уснуть.

Послали за доктором Диксом. Тот надел халат, взял снотворное, которое до этого предлагал пленнику, и отправился в его апартаменты. Они включали в себя спальню, гостиную и ванную, расположенную в конце длинного коридора. Квартира Гесса была отделена от остального дома стальной решеткой, а вход в дом был закрыт стальной выдвижной дверью, которая всегда была заперта. Снаружи сидел вооруженный сержант. Увидев доктора Дикса, он встал и отпер дверь.

В тот же самый момент в дверном проеме спальни появился Гесс в форме летчика люфтваффе. Он увидел, что раздвижная дверь открыта, и бросился туда. Доктор Дике вспоминал, что волосы Гесса были растрепаны, глаза горели неестественным огнем, а лицо было искажено выражением крайнего отчаяния.

Гесс выскочил в дверь. Думая, что он собирается ударить его, доктор Дике приготовился схватить Гесса, но тот неожиданно ловко увернулся, пробежал по коридору и перескочил через барьер. Через некоторое время, которое охраннику и врачу показалось вечностью, снизу раздался звук сильного удара и стон.

В это время сержант охраны поднимался по лестнице с чашкой чая, которую он нес своему дежурившему товарищу. Когда Гесс перескочил через барьер, этот сержант бросил чашку на пол и побежал вниз по лестнице, вытаскивая револьвер.

– Не стреляйте! – закричал доктор Дике. – Не стреляйте!

Гесс не мог убежать. Он лежал на холодной каменной плите; лицо его было бледным.

– Введите мне морфий, – прошептал он.

Сержант убрал револьвер.

Доктор Дике склонился над потерпевшим. Открылись двери, прогрохотали тяжелые сапоги, и охранники окружили Гесса.

Он сломал ногу. Доктор Дике не смог установить, есть ли у него внутренние повреждения. Послали за хирургом в ближайший военный госпиталь.

Гесс снова попросил, чтобы ему сделали инъекцию морфия. Заместитель фюрера сильно страдал от боли, но доктор Дике был в растерянности. Он не мог ввести ему морфий, не будучи уверен в том, что все внутренние органы целы. Чтобы успокоить пострадавшего, он сделал ему инъекцию дистиллированной водой. Но Гесса трудно было обмануть. Через некоторое время он с горечью упрекнул врача:

– Это был не морфий! Вы снова меня обманули!

Военный хирург установил, что у Гесса неосложненный перелом верхней части левого бедра. Он быстро наложил шину. Гесс стоически перенес все болезненные манипуляции и лишь с кривой усмешкой выразил сожаление о том, что его великолепные летные бриджи пришлось разрезать.

Его отнесли наверх, уложили в постель, и на какое-то время он успокоился. Но через несколько часов стал жаловаться, что не может помочиться. Собрались врачи, которые попытались облегчить его муки. Но им не удавалось ничего сделать. Гесс предложил вставить ему катетер, применив местную анестезию. Врачи объяснили, что современный резиновый катетер вставляется совершенно безболезненно, так что анестезия была не нужна. Услышав это, Гесс в отчаянии закричал:

– Помогите! Помогите!

Его крики, которые разносились по всему Митчетт-Плейс, разбудили офицеров и сменившихся с дежурства солдат, которые прибежали в комнату Гесса. На доктора Дикса, который беспокоился о своем пациенте, набросились возбужденные охранники, чей сон был грубо нарушен и которые боялись, что их подвергнут допросу по поводу преднамеренной попытки Гесса бежать.

Доктор Дике был на ногах уже около двадцати часов. Он устал и чувствовал себя совершенно выжатым. Он посмотрел на своего пациента, как отец смотрит на проказника сына.

– Неужели вам не стыдно? – сурово спросил он. – Вы – второй человек в Германском рейхе, а ведете себя как ребенок и роняете свое достоинство. Так мы вставляем катетер или нет?

Решительный тон врача сделал свое дело. Гесс лег на спину и, пока доктор производил все необходимые манипуляции, не сводил с него глаз.

Был ли Гесс действительно сумасшедшим?

Симулировал ли он безумие?

А может быть, он, подобно Гитлеру, был так сильно одержим грандиозными идеями, что совершенно утратил связь с реальностью?

Когда хотят установить, безумен ли человек, пытаются определить, живет ли он в воображаемом мире, созданном им самим, и верит ли в него сильнее, чем в реальный мир.

Психиатры, наблюдавшие за Гессом, отмечали, что заместитель фюрера является эмоционально неустойчивым, невротическим человеком, ипохондриком и параноиком. Но это все слова. Диагностировать сумасшествие крайне сложно.

Уинстон Черчилль попросил лорда Бивербрука посетить Рудольфа Гесса и определить, безумен он или нет.

Снова были предприняты сложные меры безопасности. Лорд Бивербрук явился к Гессу в Митчетт-Плейс в сентябре 1941 года под именем доктора Ливингстона. Во время своей беседы он называл Гесса Джонатаном. Все это делалось для того, чтобы стенографистка, находившаяся в другом помещении и записывавшая разговор, не знала, кто с кем беседует.

Гесс был знаком с лордом Бивербруком – он встречался с ним в Германии до войны. Он также знал, что лорд Бивербрук более тесно связан с Уинстоном Черчиллем, чем любой другой член военного кабинета. Черчилль и Бивербрук вот уже много лет были закадычными друзьями, и, хотя они не всегда сходились во мнении по вопросам политики, их связывали теплые отношения, основанные на взаимном уважении.