Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель - читать онлайн книгу. Автор: Лестер Хемингуэй cтр.№ 3

Отец получил долгожданное назначение медицинским миссионером, как его брат Уилл. На выбор ему были предложены Гуам и Гренландия. Однако у него были мысли остаться в Неваде, где он, по крайней мере, мог избежать городской жизни. Мать, как культурный арбитр, обошлась решительно с его страстью к путешествиям. Так что нашему отцу пришлось угомониться и открыть практику там, где он жил, в Оук-Парк. Он успешно работал медицинским экспертом на три страховые компании и фирму «Борден милк», а также возглавлял акушерское отделение в клинике Оук-Парк. За свою карьеру он принял более трех тысяч родов.

Наши родители начали семейную жизнь в доме на Норд-Оук-Парк-авеню, 439, прямо через улицу от того места, где еще жили бабушка и дедушка Хемингуэй. Оук-Парк никогда не входил в состав города Чикаго. А сейчас эту самую большую в мире деревню местные жители гордо именуют родоначальницей баров и церквей. Этот район двенадцать на двадцать четыре квартала на западной окраине города считался идеальным местом для заведения семьи.

Старшая сестра Марселлайн родилась в 1898 году. Когда 21 июля 1899 года родился Эрнест, она была уже окрепшим ребенком. По воспоминаниям нашей матери, он много плакал. Согласно семейным записям, первый год его вскармливали грудью, после первых десяти дней жизни он стал набирать вес и к трем месяцам уверенно достиг семнадцати фунтов. У него рано прорезались зубы, и он научился ходить, когда ему еще не исполнилось и года. Эрнесту доставляло огромное удовольствие во время большинства прогулок подолгу говорить на придуманном им самим малопонятном языке.

Пытаясь во всем догнать Марселлайн, Эрнест все схватывал на лету. Он использовал обычные детские слова и ошибки в речи, которые многократно повторялись ради забавы и только сбивали с толку. Но он был поразительно проницательным мальчиком.

«Марси была такой очаровательной, что Эрни должно было исполниться два года, прежде чем ему удалось привлечь к себе равную долю внимания», – вспоминала мать годы спустя. Лишь после он стал очень независимым ребенком.

Один из первых приемов привлечения внимания, усвоенных Эрнестом, было использование «грешных слов», как их называла мать. «Иди-ка помой свой рот с мылом» было типичной командой в семье Хемингуэй, и список слов, которые наши родители относили к непристойным, был достаточно длинным. Это наказание подчеркивало силу слов. Эрнест знал вкус мыла с раннего возраста. Это также было знакомо нашим сестрам, ну и мне, естественно. Дальнейшая репутация Эрнеста как реалиста была частично сформирована его виртуозным владением этими самыми словами. И однажды он написал статью для журнала «Эсквайр», под заголовком «В защиту грязных слов».

С самого начала в семье Хемингуэй было принято нанимать всевозможных нянь и помощниц. Кроме распевания колыбельных и кормления грудью, у нашей матери не было свойственных домохозяйке талантов. Она терпеть не могла пеленок, плохие манеры, расстройства желудка, уборку и стряпню. Каждому ребенку должна была оказываться значительная посторонняя помощь в обучении ходить, говорить и заботиться о самом себе. У матери был чудесный тембр голоса. Отец всегда признавал, что именно в ее голос он влюбился. С этим нельзя было не согласиться. Ее дарованное природой дыхание и способность управлять диафрагмой могли производить прекрасное вибрато, и она великолепно брала высокие ноты. Во второй половине века лишь немногие женщины могли сравниться с ней в пении. Одной из учениц мадам Капиани была Галли-Курчи. Она отлично обучала своих протеже.

Отец безумно гордился появлением наследника. Он искусно прививал ему любовь к природе и охоте, рыбной ловле и своим любимым неконкурентным видам спорта. Эрнест сделал первые шаги в рыболовстве еще до того, как смог выговорить «лыба», частично из-за плохой дикции, о которой ему никогда не позволяли забывать. Во время прогулки, будь то на пляже, в поле или в саду, ему постоянно говорили названия различных предметов, которые он видел, трогал, пробовал на вкус или нюхал. У отца была способность объяснять даже самые простые вещи так, что они становились просто обворожительными.

У нас с Эрнестом разница в возрасте шестнадцать лет. Поэтому я не могу, как очевидец, рассказать о ранних событиях в его жизни. Для восполнения этого периода я полагался на воспоминания матери, отца, сестер и друзей семьи, которые были непосредственными участниками тех событий. Жаль, что я не появился на свет раньше.

Летом 1900 года наши родители посетили Уоллун-Лейк в Северном Мичигане, и чувство общей судьбы завладело ими. Они купили участок земли около двух акров в четырех милях от озера, которое теперь именуют Бэар-Лейк. Оно находилось в трехстах милях к северу от Чикаго и в девяти милях от Петоски. Здесь они построили коттедж. Все было как в романах сэра Вальтера Скотта, столь любимых матерью. Место окрестили «Уиндмер», и оно остается под таким названием по сей день.

Построенный из кедра за четыреста долларов коттедж имел размер двадцать на сорок футов и обогревался камином, спроектированным отцом. Позже были достроены крытая веранда и отдельная кухня. Прямо в кухне отец вырыл колодец, ставший неиссякаемым источником холодной родниковой воды. Потом он пристроил еще три комнаты сзади дома, среди больших хвойных деревьев.

Главной особенностью в Уиндмере был пляж. Чистый песок стал бы прекрасным местом для привала, даже не будь здесь ни одного дома. На любимой семейной фотографии изображены Эрнест в возрасте одного года и его сестра Марселлайн, плещущиеся на мелководье. У матери были отпечатаны почтовые открытки с этим сюжетом, которые она рассылала родственникам и друзьям.

Озеро Уоллун могло по-разному проявлять свое настроение. Мать это так растрогало, что она написала «Любимая Уоллуна», веселую песенку в ритме вальса, опубликованную чикагской «Е.А. Стедж компани» в 1901 году. Она любила, когда Эрнест и Марселлайн стояли рядом с ней и пели под ее аккомпанемент, стараясь изо всех сил.

«О любимый Уоллун, ты прекрасней всех озер», – повторялось снова и снова в трех куплетах.

Песенка так никогда и не стала хитом за пределами нашей семьи, но ее мелодия была притягательной.

Летом, когда Эрнесту исполнилось два года, он выходил на лодке вместе с отцом, когда тот отправлялся ловить на блесну или рыбачил в районе свай старого лесопильного завода. На следующий год у Эрнеста была своя самодельная удочка и плетеная корзина для форели, которую он вешал через плечо. Наши исполненные гордостью родители забили семейный альбом фотографиями Эрнеста со всеми его регалиями. Озеро изобиловало щуками, большеротыми окунями, лещами, и Эрнест тщательно запоминал название каждой пойманной рыбы.

– Папа, почитай мне!

– Хорошо, возьми книгу о птицах.

К трем годам Эрнеста часто успокаивали чтением книг. Наш отец покупал книги о природе с хорошими цветными иллюстрациями. По ним Эрнест изучил птиц Северной Америки. Мать не упускала случая подвергнуть его знания испытанию при любом посетителе.

– Скажи-ка, Эрни, а это кто? – обычно спрашивала она.

– Icterus galbula, – говорил он, – или Cardinalis.