Адмирал Колчак. "Преступление и наказание" Верховного правителя России - читать онлайн книгу. Автор: Василий Цветков cтр.№ 21

Страница

Именно по этой причине Колчак отрицал за Временным правительством автономной Сибири, равно как и за Деловым Кабинетом Хорвата, располагавшихся лишь в пределах Владивостокского округа и полосы отчуждения Китайско-Восточной железной дороги, право считаться правительствами. Поэтому, утверждал Колчак, «правомочны только местные самоуправления… по мере расширения территории должны будут создаваться высшие органы власти, и так дойдет до Учредительного Собрания… При помощи союзников и создании элементарных условий гражданской жизни – личной и имущественной безопасности – возможно будет сформировать местные органы самоуправления, которые постепенно выдвинут более широкие государственные институты, напр., областные правительства. Под прикрытием фронта, имея обеспеченный тыл, можно будет собрать Сибирскую Думу и установить правительство, которое при дальнейшем продвижении фронта на запад будет развиваться до конечной цели – созыва Российского Учредительного Собрания и установления государственной власти, согласно воле свободного народа» ^[43].

С первого взгляда, при знакомстве с текстом этого малоизвестного (до сих пор) интервью, может создаться впечатление о некоей «политической беспринципности» Колчака, поскольку он весьма откровенно рассказывает о своем сотрудничестве с американцами и англичанами, отмечает важность помощи Японии и говорит о создании собственной вооруженной силы под прикрытием иностранных государств. Но нужно учесть два момента. Первое – речь идет не о врагах антибольшевистской России на тот момент, а о ее союзниках, о союзниках России по Антанте в годы Первой мировой войны. Это не Германия, не страны Четверного Союза, с которыми заключен «похабный» (по выражению самого Ленина) сепаратный Брестский мир и при поддержке которых создается государство (как, например, Гетманская Украина). Во-вторых, Колчак подчеркивает, что новая российская государственность, основанная на местных самоуправлениях (в частности, на областничестве), должна опираться на российскую территорию и российское население. Союзники могут только помочь (как они конкретно помогли – другой вопрос). Но главные политические задачи должны будут решаться только самой российской нацией, национальными (не социалистическими) правительствами и национальной армией…

Еще одну, психологическую черту произошедших в Омске событий отметил член ЦК кадетской партии К. Д. Набоков в письме главе правительства Северной области известному социалисту Н. В. Чайковскому 17 декабря 1918 г. Еще до «переворота» Набоков признавал неизбежность восстановления монархии в России как оптимальной формы правления. Схожие мысли высказывал он и в отношении Колчака, предупреждая Чайковского от свойственных главе ВПСО опасений по поводу «наступающей диктатуры»: «На происшедшее в Омске не следует смотреть слишком пессимистически, ибо имевший место переворот не является актом реакционным; к тому же в обстановке переживаемого момента единоличие власти дает ей лишние шансы приобрести необходимый авторитет и прочность, ибо природа русского человека такова, что всякая «коллегиальная» деятельность неизбежно порождает разноречие, тормозящее самые благие начинания. Директория искусственно поддерживалась до тех пор, пока здоровое течение – отнюдь не уклоняясь в сторону реакции, – не одержало верх» ^[44].

Итак, становление единоличной власти, необходимой для «победы над большевизмом», было объективным, закономерным результатом политико-правовой эволюции Белого движения в условиях Гражданской войны. Однако очевидная «политическая целесообразность» перехода к форме единоличного правления делала носителя этой власти не только гарантом ожидаемых побед, но и заложником возможных поражений. Белое дело, взяв на себя главную задачу «борьбы с большевизмом», ориентировалось теперь только на победу. «Сжигая мосты», в правовом пространстве следовало учитывать, что отныне Верховный правитель становится первой мишенью для критики, ведь лично с ним, с возглавляемым им движением будут связывать любые действия всех его подчиненных, а его политический курс при первых же неудачах может быть дискредитирован и, наконец, полностью отвергнут. Для Александра Васильевича Колчака омский переворот стал началом тяжелого «крестного пути». Но от «креста власти» он не отказался, принял его и нес до конца жизни…

Анализируя политико-правовой аспект истории Белого движения на Востоке России в период года после омского «переворота», следует отметить, что по характеру политического устройства это был наиболее стабильный, устойчивый период. Серьезных перемен в структуре управления в это время не происходило, что дает основание считать целесообразной и оправданной форму «единоличной власти» в условиях войны и экономической разрухи. Если бы не военные поражения, приведшие к отступлению от Урала и падению «столицы Белой России» – Омска, то вполне вероятно, что сложившаяся к началу 1919 г. модель авторитарного руководства, при слиянии законодательных и исполнительных полномочий, ограниченности представительного «фундамента», могла просуществовать «до созыва нового Учредительного Собрания» и окончательного решения «вопроса о власти». Аналогично «Сибирской» политические модели (с непринципиальными отличиями) складывались и в других районах российского Белого движения, что свидетельствовало об общности основных программных положений.

Восприятие результатов «переворота» обществом представлялось для новой власти в целом благоприятным. «Излишне говорить, – заявлялось в правительственном сообщении, – что ныне, после событий 18 ноября, правительство, возглавляемое Верховным Правителем, совершенно не имеет в своем составе реакционных элементов и не одиноко. Оно поддержано все теми же государственными элементами, умеренно-социалистическими, кооперативными, демократическими, буржуазными и военными, которые все с самого начала шли за Сибирским правительством». В Декларации Российского правительства от 21 ноября 1918 г., посвященной обязательствам по внешнему и внутреннему государственному долгу, помимо многочисленных официальных заявлений о порочности «партийного» и выгодах «делового» управления, особо подчеркивался факт правопреемства с точки зрения финансов: «Считая себя правомочным и законным преемником всех бывших до конца октября 1917 года законных Правительств России (царского и Временного. – В.Ц.), Правительство, возглавляемое Верховным Правителем адмиралом Колчаком, принимает к непременному исполнению, по мере восстановления целекупной (единой. – В.Ц.) России, все возложенные на государственную казну денежные обязательства» ^[45].

Для подтверждения «законности» статуса Российское правительство опиралось на тезис о своем «национальном характере», о правопреемственности: «В Феврале 1917 года рухнуло Царское Правительство… исторически сложившееся, созданное в смутные годы (XVII века. – В.Ц.) выборными людьми русской земли (Земский Собор. – В.Ц.), оно было русским, национальным и потому законным Правительством, и только воля всех слоев населения, всего народа, выразившаяся в национальной русской революции, могла свергнуть его». Составы Временных правительств (во главе с князем Львовым и Керенским) также могли считаться законными, поскольку, несмотря на многочисленные «ошибки в их деятельности…, они действовали от имени нации и в интересах нации, ибо основной задачей их являлось осуществление того неписаного закона, который лежал в душе каждого русского человека – выявление воли единственного Хозяина Земли Русской – самого народа, созыв Национального Учредительного Собрания». А приход к власти большевиков не мог считаться выражением «национальных интересов», так как «Правительство, отрицающее Родину, нацию, народ, – очевидно не может считаться законным Правительством» ^[46].

Страница