Рузвельт, Кеннеди, советская агентура - читать онлайн книгу. Автор: Александр Феклисов cтр.№ 64

На этом наша полемика закончилась. Молча мы допили остывший кофе, обдумывая сложившуюся ситуацию. Затем Скали как бы про себя произнес:

– Выходит, война с ее непредсказуемыми последствиями не так уж далека. Из-за чего же она может начаться?

– Из-за взаимного страха, – ответил я и продолжил: – Куба опасается вторжения американцев. А США – ракетного обстрела с Кубы.

Никаких попыток сформулировать предложение о выходе из возникшего кризиса мы не делали, лишь проиграли первые ступени эскалации возможной войны. Выразив надежду, что наши руководители не допустят возникновения бойни, мы расстались. Я пошел докладывать содержание беседы послу, а Скали отправился в Белый дом.

Здесь я должен сказать: никто меня не уполномочивал говорить Скали о возможном захвате Западного Берлина как ответной мере СССР на вторжение американцев на Кубу. Это походило на порыв моей души. Я действовал на собственный страх и риск, не думал о последствиях, ибо был убежден, проанализировав создавшуюся ситуацию, что дела развернутся именно таким образом. Теперь, задним числом, мне совершенно ясно: да, я рисковал, но не ошибся.

Чего я не ожидал, так это того, что мои слова будут быстро доведены до сведения хозяина Белого дома и что через два-три часа Кеннеди передаст через Скали компромиссное предложение об урегулировании Карибского кризиса.

Часа в четыре дня я начал докладывать Добрынину о беседе со Скали. Вдруг вошел его помощник Олег Соколов и сообщил, что меня срочно к телефону просит Скали. Когда я взял трубку, он попросил немедленно встретиться с ним.

Через десять минут мы уже сидели в кафе отеля «Статлер», находившегося между посольством и Белым домом. Не теряя времени, Скали заявил, что по поручению «высочайшей власти» он передает следующее условие решения Карибского кризиса:

1) СССР демонтирует и вывозит с Кубы ракетные установки под контролем ООН;

2) США снимают блокаду;

3) США публично берут на себя обязательство не вторгаться на Кубу.

Скали добавил, что такое соглашение может быть оформлено в рамках ООН.

Я быстро записал и прочитал Скали все, что он мне сказал. Он подтвердил – правильно. Затем я попросил Джона уточнить, что означает термин «высочайшая власть»? Чеканя каждое слово, собеседник произнес:

– Джон Фитцджеральд Кеннеди – президент Соединенных Штатов Америки.

Я заверил Скали, что немедленно доложу предложение послу и оно, надеюсь, будет немедленно послано в Москву. В то же время я обратил внимание моего собеседника на то, что предлагаемые условия не совсем равнозначны. Если вывоз ракет с Кубы производится под контролем ООН, то под наблюдением ООН должен быть произведен и отвод американских войск, стянутых в юго-восточные районы США для вторжения на остров. На это Скали заметил, что такое добавление осложнит и затянет достижение соглашения в период, когда время является самым существенным элементом в разрешении конфликта. И взволнованно добавил, что военные продолжают давить на президента и требуют согласия на вторжение. Кеннеди же не хочет войти в историю как второй Тодзио (Тодзио Хидэки (1884–1948) – в 1941–1944 годах премьер-министр и одновременно военный министр Японии. Казнен по приговору Международного военного трибунала. – Прим. авт. ) и добивается разрешения кризиса мирным путем.

Я еще раз заверил Скали, что переданное мне предложение будет немедленно сообщено в Москву.

Однако одно обещать, а другое – сделать. Быстро у меня не получилось. Я составил подробную телеграмму о двух встречах со Скали и передал послу для отправки в Москву за его подписью. Добрынин минимум три часа изучал проект телеграммы, а потом вызвал меня и сказал, что не может послать ее, так как МИД не уполномочивал посольство вести такие переговоры. Удивившись нерешительности посла, я подписал телеграмму сам и передал шифровальщику для отправки по каналу резидентуры своему шефу, начальнику разведки КГБ генерал-лейтенанту А. М. Сахаровскому.

В это же время крайнего напряжения достигла обстановка в кубинском правительстве. Наш посол в Гаване А. И. Алексеев рассказал, что вечером в октябре Фидель Кастро пришел в посольство. По предложению Кастро они уединились в бомбоубежище. Кубинский лидер нервничал, испытывал сильное чувство тревоги. Он считал, что американцы могут начать бомбардировку военных объектов Кубы. Алексеев и Кастро составили и послали телеграмму Хрущеву. В ней выражалось опасение, что США в ближайшие часы подвергнут огневому налету ракетные установки. По мнению Алексеева, это подтолкнуло советских руководителей пойти на компромисс.

Утром следующего дня мы с большим волнением ждали ответа из Москвы. Решалось: быть войне или нет. Время шло, но Добрынину из Москвы ничего не поступало. Зато мне пришла депеша из Центра: Сахаровский подтвердил, что получил мое сообщение, и попросил повторить его по мидовскому каналу за подписью посла. Я ответил, что пытался это сделать еще вчера, но Добрынин отказался.

Еще утром в пятницу, 26 октября, Кеннеди дал указание государственному секретарю Раску создать временное правительство из числа антикастровских эмигрантов и приступить к разработке срочных мер по установлению гражданской власти на Кубе после высадки американских войск и оккупации страны.

Однако вернемся к субботе. Утром в разгар заседания исполкома в Белом доме президенту принесли сообщение, что над Кубой сбит самолет «У-2», а пилот, майор Р. Андерсен, убит. Реакция членов исполкома была почти единодушной: завтра утром американская авиация должна разбомбить все ракетные установки на Кубе. Но президент не давал согласия, медлил… Возможно, он ждал ответа Хрущева на его предложение, переданное через Скали. А ответа из Москвы все не было.

Обстановка на заседаниях исполкома достигла крайнего напряжения. От споров все устали и находились в подавленном состоянии. Впоследствии Р. Кеннеди писал: «И росло ощущение, что вокруг всех нас, вокруг американцев, вокруг всего человечества стягивается петля, из которой высвободиться становится все труднее».

Как я узнал позднее, в такой же тревожной атмосфере с 22 октября работало советское руководство. Все члены Политбюро находились на казарменном положении – безвыездно жили в Кремле.

Вечером 26 октября от Хрущева в адрес Кеннеди пришло два послания. Первое – примирительное, с проблесками желания достичь соглашения, второе – более жесткое. Ответ, подготовленный госдепартаментом после полудня 27-го, президенту не понравился. Он поручил Р. Кеннеди и специальному помощнику президента Т. Соренсену быстро составить другой текст. Через сорок пять минут проект был готов. Ссылаясь на первое послание Хрущева, американская сторона подтверждала, что также желает урегулировать кризис мирным путем. Далее повторялись условия соглашения, которые накануне направил президент Кеннеди через канал Скали – Фомин. Кеннеди подписал ответ, который открытым текстом был передан Хрущеву.

В субботу Скали вновь вызвал меня на встречу. В резких выражениях он стал обвинять меня в обмане и коварстве. Утверждал, что переговоры с ним я намеренно затягиваю, якобы для того, чтобы закончить монтаж ракетных установок и сосредоточить новые самолеты Ил-28 на Кубе. Не раз повторял, что своим поведением я-де поставил его в глупое положение перед руководителями США.