Александр Македонский. Убийство в Вавилоне - читать онлайн книгу. Автор: Грэм Филлипс cтр.№ 54

В марте Александр перебрался в Сузы, где встретился с Неархом и теми 20 000 своих солдат, которые возвратились из Индии на кораблях. Это была, главным образом, конница. Царь отправил ее морем, потому что очень не хотел потерять лошадей во время перехода через пустыню Гедросии. Совершенно очевидно, что Александр специально дожидался этого дня, чтобы сделать объявление, которое должно было ошеломить и Мелеагра и македонских пехотинцев. Армия теперь насчитывала не менее 70 000 человек, и кажется неправдоподобным, но Александр сообщил им, что решил отправить на родину 10 000 ветеранов.

Конечно, не приходилось сомневаться, что для большинства солдат вновь увидеть родину было огромным счастьем, однако для Мелеагра и других военачальников большего оскорбления и придумать было нельзя. Царь пренебрег ими. С того самого момента, как пехота отказалась следовать за царем дальше в Азию, ей пришлось перенести множество испытаний, и теперь многие начинали подозревать, что причина заключается всего лишь в желании Александра отомстить. А теперь и подозревать было нечего: царь ясно давал понять, что собирается полностью избавиться от своих европейских солдат. Некогда македонская фаланга являлась подлинным становым хребтом всей армии. Но теперь ее численность сократилась до 20 000 человек. После отправки домой еще десяти тысяч ее численность должна была сократиться вполовину. Но, что было хуже всего, убывающих на родину собирались заменить персами, которые прошли соответствующую подготовку. Словом, едва Александр сообщил о своем решении Мелеагру и другим начальникам и как только весть об этом разнеслась по лагерю, сотни солдат окружили своих командиров с криками, что их предали. По словам Юстина, Александр потерял терпение и занялся элементарным рукоприкладством.

_{«Сначала Александр покорил Азию, потом Азия покорила Александра». На этой персидской миниатюре Александр Македонский изображен как наследник Ахеменидов, царь персов, а не македонян}

В конце концов увидев, что слова не возымели никакого действия, он покинул приближенных и совершенно без оружия бросился в толпу вооруженных воинов и стал избивать зачинщиков беспорядков. Ни один не посмел сопротивляться царю, а он выбрал тринадцать человек и своими собственными руками наказал их.

Александр приказал лучникам из Бактрии окружить недовольных и расстреливать любого, кто хотя бы пошевельнется, пока будут вешать этих тринадцать зачинщиков. По словам Юстина, недовольство проявила только македонская пехота, остальные солдаты из числа европейцев не сказали ни слова. Таким образом, македоняне оказались в меньшинстве. Персы, теперь составлявшие основную массу его армии, совершенно точно, приняли его сторону, точно так же, как гипасписты и европейская конница. Эти последние возвращались из Индии в достаточно комфортных условиях, им не выпало и десятой доли тех испытаний, которые пришлось перенести пехоте во время перехода через пустыню Гедросии.

После этого, по сообщениям Юстина, Александр предпринял полномасштабную чистку армии. Для начала он отправил в отставку большинство из старших командиров греческого и македонского происхождения под предлогом того, что они стали слишком старыми, а затем отправил на родину 10 000 человек вспомогательных войск.

Далее Александр даже снял начальника кавалерии Кратера, возможно, из-за того, что тот во время волнений в Индии не смог заставить конницу выступить против пехоты. На его место он назначил Гефестиона.

Независимо от того, что он думал, Мелеагр сохранял видимость лояльности и уговорил демобилизованных ветеранов спокойно отправиться по домам. Однако и тут, несмотря на то что Мелеагр был заслуженным образцовым солдатом и пользовался уважением в войске, Александр, награждая оставшихся у него полководцев, никак не вознаградил командующего пехотой. Во время пышной церемонии, состоявшейся в Сузах летом 324 г. до н. э., царь возложил золотую диадему на голову нового начальника конницы Гефестиона, такую же награду получили командир гипаспистов Селевк и даже некоторые командиры из числа иноземцев. В македонском войске это считалось высшей воинской наградой. Но Мелеагра демонстративно обошли, невзирая на прежние заслуги, которых было очень и очень много. Мелеагр находился в гуще всех недавних событий, потерял множество своих солдат и все же упрямо сохранял верность царю. Гефестион, например, никогда особенно не отличался, в его послужном списке можно отметить лишь командование обозами да проведение саперных работ вроде строительства мостов. Даже во время возвращения из Индии армия, которой командовал Гефестион, двигалась по западному берегу Инда и не участвовала в боевых действиях, которые вели пехотинцы под командованием Мелеагра на восточном берегу. Кроме того, Мелеагр теперь был самым опытным солдатом из всех, кто еще оставался в македонском войске, и командовал он не только фалангой, но и всеми союзными войсками (по крайней мере, официально). Александр осыпал Гефестиона и другими милостями. Кроме награды, которая по праву принадлежала Мелеагру, любимый друг царя стал еще и великим визирем — этот пост никогда не существовал в державе Александра Македонского, но теперь он превращал Гефестиона в первого заместителя царя и во второе лицо в государстве.

В прежние времена Александр оказывал знаки уважения своим военачальникам и командирам, но надо отметить, что, хотя многие из них принадлежали к высшим аристократическим семействам, ни одного из них царь не назначал на посты, которым те не соответствовали. Однако теперь все переменилось. Гефестион занял один из высших постов в государстве лишь потому, что он был ближайшим другом и фаворитом Александра. После церемонии награждения пир и шумное празднество продолжались, а Александр и Гефестион уединились в царской опочивальне в царском дворце, где напились до безобразия. А где-то там, в городе, Мелеагр мог жаловаться своим знакомым, как несправедливо с ним обошлись. Нежелание Александра наградить старого и заслуженного воина наверняка большинство греков и македонян расценивали как личное оскорбление, и теперь многие из них говорили о том, что царь зашел слишком далеко.