Василий III - читать онлайн книгу. Автор: Александр Филюшкин cтр.№ 38

Понятно, что кандидатура Василия III вряд ли могла рассматриваться всерьез — скорее это был политический жест, чтобы добиться каких-то уступок на дипломатическом поприще. Обращение было безрезультатным: паны избрали королем следующего Ягеллона, Сигизмунда, вошедшего в историю под именем Сигизмунда I Старого (1506–1548). 20 августа 1506 года он прошел церемонию элекции и 20 января 1507 года был коронован.

Таким образом, в двух соперничающих государствах почти одновременно сменились правители. Смена правителя всегда давала повод оспорить предыдущие отношения. Тем более что повод для войны было найти легко.

Войны того времени делились на две категории: официальные межгосударственные, которые объявляли монархи, в которых участвовали государственные войска и которые имели дипломатическое оформление (список претензий, перемирные грамоты и т. д.). И была непрекращающаяся война населения пограничья. Целые поколения по обе стороны границы вырастали на том, что доблестью считалось сходить за рубеж и ограбить соседа: увести скот, свести крестьян, спалить деревеньку, элементарно ограбить. Для приграничной молодежи это было что-то вроде инициации — убей, ограбь, изнасилуй и тем стань взрослым мужчиной…

Инструкции и московских, и литовских дипломатов полны описаний таких набегов и нападений, которые систематически совершало приграничное население с обеих сторон. И Александр Казимирович начал свои отношения с Василием именно с подобных претензий. Первое литовское посольство к Василию Ивановичу заявило, что «…у королевских купцов на Москве товары грабят и их самих бьют и грабят, и государевы пограничные люди („украинники“), несмотря на перемирие, нападают и вступают в земли и воды». Следующий посол, Григорий Горемыка, к этим обвинениям присовокупил укрывательство беглых: мол, из Полоцкой и Витебской земель в Россию бегут люди, а их обратно не выдают, покрывают и защищают ^[87].

Посольство Сигизмунда I во главе с Яном Миколаевичем Радзивиллом, посланное после смерти великого князя Александра Казимировича в марте 1507 года, обвинения уже конкретизировало: «Государевы люди волости их смоленские позанимали, Ельню, Ветличи, Руду, Щучье, и помещики дорогобужские беспрестанно людей в плен берут, и угоняют, и разбойничают, и крадут, и многие обиды чинят». В ответ дипломаты Василия III предъявили претензии, что литовские люди… захватили Ветличи, Руду, Щучью, которые принадлежат «государеву слуге», выехавшему из Литвы князю Семену Бельскому. Этот театр абсурда, когда стороны обвиняли друг друга в захвате одних и тех же населенных пунктов, делал переговоры бесперспективными.

Зато появился повод для перерастания пограничного конфликта в большое столкновение. В марте 1507 года третья «порубежная война» началась. Литовцы атаковали окрестности Брянска и сожгли Чернигов. Василий III, в свою очередь, в июле послал громить литовские земли и жечь села князей Ф. П. Сицкого (в районе Северских земель) и И. М. Телятевского (из Дорогобужа). В сентябре полки под командованием В. Д. Холмского и Я. Захарьина сожгли посад Мстиславля.

Этот сценарий развития войны, в общем, был для Сигизмунда неопасен. Стороны повоюют в пограничье и сядут за стол переговоров. Но все изменилось после того, как поднял мятеж князь Михаил Глинский. В случае его перехода на сторону Василия III он мог увести с собой многие земли Великого княжества Литовского. А это, учитывая возможные масштабы мятежа, была бы уже катастрофа.

Михаил Львович Глинский — личность необычная. Он 12 лет прожил в Италии и стал убежденным католиком. Воевал в армии саксонского курфюста Альбрехта. Дружил с магистром Тевтонского ордена Фридрихом (1498–1510). Путешествовал по Франции и Испании. В Литве занимал высокие должности — «дворского маршалка» (то есть командира придворных войск) и затем — наместника Бельского. Он был явным фаворитом и первосоветником при Александре Казимировиче. От Михаила не отставали братья: Иван Глинский держал Киевское воеводство, Василий — староство Берестейское.

Смерть короля — всегда крушение надежд для фаворита. Михаилу Глинскому не нашлось места среди людей, приближенных к новому королю Сигизмунду I. Глинский тут же встал на путь измены: он обратился с просьбами к венгерскому королю Владиславу и крымскому хану Менгли-Гирею, чтобы они «вразумили» Сигизмунда и заставили его вновь дать Михаилу Львовичу должность маршалка. Что интересно, оба монарха пошли навстречу и даже стали грозить королю, что ему будет плохо, если он не удовлетворит карьерные амбиции Глинского. Сигизмунд же четко понимал, что ему будет плохо, если он их удовлетворит: судя по замашкам, князь Михаил вряд ли бы остановился на должности маршалка, а претендовал бы если не на корону (в чем, кстати, его подозревали современники), то уж на место фаворита и первосоветника точно. Король проявил стойкость, и разозленный Глинский 2 февраля 1508 года поднял мятеж.

Но князь оказался неудачником. Он затеял штурм Ковно, где в заточении сидел бывший хан Большой Орды Ших-Ахмет. Захватив Ших-Ахмета, личного врага крымского хана Менгли-Гирея, Глинский получал бы прекрасную возможность для политического торга. Он мог бы продать голову последнего ордынского хана в обмен на военную помощь Крыма. Но гарнизон Ковно отразил штурм.

После этого Глинский заметался. Что делать дальше, он не очень представлял. Поскольку нужен был хоть какой-то успех, он ведет отряд бунтовщиков, насчитывавший две тысячи человек, к Новогрудку. Новогрудком управляет Иван Глинский, который, естественно, сдает город, и возникает иллюзия перехода под знамена мятежников древней литовской столицы. После этого князь Михаил думал пойти на Вильно, но узнал, что там приведены в готовность войска, и побоялся повторения провала под Ковно. Тогда центр мятежа сместился под Туров, в старые владения рода Глинских.

Михаил Львович пытается договориться с королем и панами рады, на каких условиях он прекратит мятеж. Одновременно в марте 1508 года начинаются переговоры с Василием III о переходе в его подданство. Кто проявил здесь инициативу — неясно. Так или иначе, Василий III пообещал отдать Глинским в удел все земли, которые они завоюют в Великом княжестве и передадут России, — опять сработала та парадоксальная модель поощрения удельной системы, о которой мы говорили выше. Восстание Глинских открывало перед Россией новые и очень соблазнительные перспективы развития русско-литовской войны…

Но фортуна полководца отвернулась от Михаила. Он сумел взять только Мозырь, да и то потому, что его сдал наместник, родственник Глинских Якуб Иванцешевич. Осады Минска, Слуцка, Кричева, Орши, Мстиславля, возможно, также Житомира и Овруча были неудачными. Мятежникам удалось всласть пограбить села в Киевской земле, но захваченные в деревнях трофеи вряд ли можно было положить к ногам Василия III. Бунтовщики вели себя как будто в чужой стране: жгли имения, грабили, убивали ни в чем не повинных крестьян и горожан. При этом католик Глинский объявил себя защитником православия, надеясь, что это привлечет в его войско православных русинов и что этот лозунг понравится Василию III. Это было чистой воды лицемерие и особого эффекта не дало: лозунги защиты православной веры плохо сочетались с сожженными и разграбленными людьми Глинского православными деревнями на Киевщине и под Полоцком ^[88].