По колено в крови. Откровения эсэсовца - читать онлайн книгу. Автор: Гюнтер Фляйшман cтр.№ 56

Тут мы заметили два наших танка «тигр III», двигавшихся к нам с северо-востока. Видимо, когда эфир онемел, все поняли, что с нами что-то стряслось, и срочно направились нам на подмогу. «Тигры», переваливаясь с боку на бок, щедро поливали перелесок и ложбину пулеметными очередями. Когда один из танков проезжал мимо перевернутого радиоприцепа, мы все словно по команде вскочили на корму машины под прикрытие башни. Водитель машины дал задний ход, а стрелок продолжал вести огонь по русским. Так мы проехали метров, наверное, 30, может, 40, второй танк обеспечивал нам огневое прикрытие, потом попятился назад. Наша машина в это время выпустила несколько снарядов по позициям русских в перелеске и ложбине. Потом оба танка стали двигаться рядом друг с другом и, повернув на северо-восток, полным ходом помчались вперед.

Когда мы удалились на безопасное расстояние, люк машины открылся и в нем показался унтерштурмфюрер в черной форме 3-й танковой дивизии СС «Мертвая голова».

— Небось, жаркий выдался денек? — с улыбкой спросил он.

Мы даже не нашлись, что ответить.

— Все ваши тут? — осведомился он.

Мы были рады успокоить его, что, мол, все в полном составе.

Кто-то из наших поблагодарил его за то, что он, дескать, вовремя вызволил нас, а не то быть бы нам в лапах у русских.

— У русских? — шутливо удивился он и, нагнув голову, с деланой серьезностью бросил кому-то из своих через люк:

— Русские! Оказывается, это все-таки были они. А мыто, дурни, думали, что лесная дичь на вас ополчилась!

И во все горло расхохотался.

— Ладно, ладно, — добавил он, — держитесь покрепче! Как-никак в Харьков едем.

И тут же исчез в башне. Поняв специфический юмор танкистов, мы тоже рассмеялись.

Однако, увидев, что стало с 2-м саперным взводом, мы тут же умолкли. Их «Опель Блиц» заодно с радиоприцепом были уничтожены артогнем врага и догорали в снегу. Вокруг лежали тела наших погибших товарищей.

Дивизия СС была готова перейти в наступление. Перед нами лежал Харьков. Казалось, сам город ощерился на нас, злобно поднимая на воздух свои здания. К нам с озабоченным видом подошел унтерштурмфюрер Дитц. Дитц сообщил новость: Кюндер у северных окраин города, так что нам лучше не попадаться ему на глаза. Гот приближается к городу с юга, и я решил добираться до генерала — как-никак я его радист, а не чей-нибудь еще. Несмотря на жуткую занятость, генерал Гот нашел время и для меня.

— Я уже не надеялся увидеть вас живыми, — признался он. — А теперь направляйтесь в 5-й пехотный полк СС.

Пробравшись через стоявших толпой солдат, мы напра-вились куда было приказано. Не без труда отыскав 5-й пе-хотный полк, мы доложили о прибытии офицеру. Тут была тьма солдат вермахта, и вскоре по сигналу все двинулись в наступление на Харьков.

Навстречу застучали пулеметы русских. Я находился в хвосте наступавшей колонны и видел, как под пулями стали падать наши солдаты. Кошмар, да и только! Вокруг разверзся ад — разрывы мин, снарядов, свист пуль. Но мы упорно продвигались вперед. Да, здесь было пострашнее, чем у Франкошана, но что поделаешь? Надо было наступать! Вид городских зданий вдалеке странно успокаивал, манил, обещая укрытие от пуль и осколков.

Я не мог вести огонь из автомата — впереди меня бежали мои товарищи. Не в спину же им стрелять! Остановиться в этот момент было самоубийством — тебя просто затоптали бы свои же. Каким-то образом я исхитрился метнуться в сторону, чтобы помочь какому-то солдату вермахта, — тот нелепо замер на месте. Дико было смотреть на его неподвижную фигуру посреди мчавшейся вперед людской массы. На него натыкались солдаты, пихая со всех сторон, однако он продолжал стоять. Добежав до этого странного бойца, мы с Лёфладом заглянули ему в лицо и тут же в ужасе отшатнулись — лицо было страшно обожжено взрывом. Под свист пуль и осколков я положил его руки на ремни своего «Петрикса» и велел ему следовать за мной, и так протащил его до какого-то круглой формы сарая или амбара, за которым мы и укрылись.

От первых зданий Харькова нас теперь отделяло не более полутора десятков метров. Все происходило в каком-то жутко убыстренном темпе. Мимо нас прямо на русские пулеметы неслись солдаты СС и вермахта. Наша троица — Лёфлад, Крендл и я — каким-то непостижимым образом до сих пор не потерялись в ужасающем хаосе, но вот остальных из нашего 2-го взвода нигде поблизости не было видно. Многие из наших укрывались за деревянными изгородями, стенами домов, кустами и колодцами. Огня мы не открывали, а только прятались. Русские артиллеристы выкатывали противотанковые орудия 39-го калибра и второпях нацеливали на нас. Их пехотинцы разворачивали тылом к нам грузовики с многоствольными пулеметами. Чем дольше мы укрывались, тем меньше оставалось у нас шансов выжить.

Мина, просвистев где-то совсем рядом с нашим круглым амбаром, разорвалась, разнеся в куски одного солдата СС и обезглавив другого. Еще один солдат, замешкавшись, не успел укрыться и был срезан автоматной очередью. Я понимал, что самое главное сейчас — сохранить самообладание. Тут Крендл схватил меня за руку:

— Представь себе! Мы с тобой и весь наш 2-й взвод через год пируем где-нибудь в Барселоне!

Я подумал, что он рехнулся. Нет, оказывается, мой товарищ так шутил. Поставил себе цель — через год быть в Барселоне. Хорошая цель, надо сказать.

— И меня с собой прихватите, — подал голос ослепший солдат вермахта.

Пулеметные очереди буквально разрезали надвое наш амбар в форме ротонды.

— Надо, к чертям, поджечь этот амбар, — предложил я. Остервенело опустошая рожки в одну точку — туда, где

расположилось пулеметное гнездо русских, мы с Лёфладом и Крендлом все же сумели обеспечить крохотную паузу, чтобы дать возможность гранатометчикам пульнуть «фауст» в русских. Через поле ползли два штурмовых орудия, обрабатывая снарядами позиции противотанковых орудий русских. Мы, пробежав вперед, укрылись за штурмовым орудием. Тут же к нам присоединились Брюкнер вместе с Лихтелем и Цайтлером.

— А это кто? — осведомился Лихтель, показывая на солдата вермахта, вцепившегося в лямки моей рации. Я спросил у бедняги, как его зовут.

— Вилли Кнауэрбаум, — ответил тот.

Выбежав из-за прикрывавшего нас штурмового орудия, мы бросились в расположение санитарной роты. Я передал им обожженного Вилли и уже собрался вернуться за штурмовое орудие. Вилли удержал меня, а сам полез за пазуху, вытащил оттуда маленький золотой крестик и без слов подал мне. Я взял подарок. Будь это в другой обстановке, я отказался бы принять такую вещь. Но стоило мне увидеть этот крестик, как у меня перед глазами возник другой, побольше, тот, который находился в нашей магдебургской церкви. Я вспомнил мать, отца, сестер и братьев, вспомнил всех их коленопреклоненных перед крестом. Эта вещица заставила меня ощутить незримую связь с домом, и я взял ее и засунул поглубже в карман, после чего присоединился к своим, следовавшим за штурмовым орудием.

Вокруг рвались снаряды и мины, мы стреляли в каждое окно дома, в каждый подъезд. Почему-то не было страшно. Ведь меня теперь защищал крестик в кармане. И хотя крест ассоциировался с Иисусом Христом, я все же готов был поверить, что никакого Иисуса Христа нет и не было. А если и был, то ему явно не было дела до того, что творится в мире. Ну как скажите на милость, мог Сын Божий смириться с такой чудовищной, бесчеловечной жестокостью? Мне казалось, Иисусу Христу должно быть стыдно за всех*тнас, вот поэтому он и не рисковал показываться нам на глаза.