По колено в крови. Откровения эсэсовца - читать онлайн книгу. Автор: Гюнтер Фляйшман cтр.№ 121

Примерно к 8 часам вечера мы подошли к участку, который утром подвергся обстрелу нашей артиллерией, и увидели его результаты. Огромные воронки, вывернутые с корнем и поваленные деревья, обугленные пни на месте срезанных снарядами стволов. Американцы удерживали позиции впереди, но нам было приказано окапываться и дожидаться подхода танков.

На самом деле нам не пришлось окапываться в привычном смысле этого слова — приходилось соблюдать тишину, да и отрывать окопы в промерзшей земле — затея изначально бессмысленная. Так что мы ограничились тем, что, сделав в снегу углубление, улеглись в него. Я лег, выставив ствол моей винтовки К-98 в сторону вражеских позиций. Тем временем снегопад усилился, и я, застыв в неподвижности, чувствовал, как медленно замерзаю. Когда замерзаешь, первое, что чувствуешь, — покой и блаженство, полнейшее нежелание даже шевельнуться, на смену которому приходит сонливость. Но ты отлично понимаешь, что заснуть сейчас — и все. И я до полуночи боролся с острейшим желанием спать, пока меня не вызвали на штабной командно-наблюдательный пост, расположенный метрах в 60 в нашем тылу.

Всех радистов предупредили, что после 2.00 будет передан сигнал. Сигнал для меня — два низких гудка. Они означали, что наша штурмовая группа должна будет провести разведку боем. Если мы натолкнемся на оборону американцев, я тут же должен буду вызвать по рации штурмовые группы «С» и «G» для поддержки.

Я вернулся в свой вырытый в снегу окоп. В нескольких метрах от меня справа расположился Крендл, а слева — Зайлер. И тот, и другой вопросительно смотрели на меня. Я показал на часы, потом поднял два пальца вверх. Описав в воздухе круг, я изобразил всю нашу штурмовую группу, а потом ткнул пальцем вперед.

После 2.00 мне передали первый сигнал — один гудок. В темноте из-за снега я не мог видеть, как отправилась первая штурмовая группа. Примерно 5 минут спустя прозвучали уже два гудка, и с места снялась вторая штурмовая группа. Прошло еще 5 минут, и тут я принял сигнал, предназначенный мне. Крендл и Зайлер передали по команде приказ подготовиться, и вскоре мы, пригнувшись, стали пробираться по снегу.

Мы прошли метров двадцать, и тут в небо взмыла осветительная ракета. Мы невольно вздрогнули, завидев в отдалении такой же, как и наш, дозор союзников. До них было около 35 метров. И мы, и они, открыв огонь, тут же бросились в снег. Я по «Петриксу» сообщил примерные координаты, и с тыла наши минометы выпустили несколько зарядов. По-видимому, поступили также и американцы, потому что и на нас вскоре обрушились мины.

Я обратился по радио в штаб с просьбой прекратить огонь. Когда наши минометы умолкли, я свистком скомандовал атаковать позиции американцев. Враг, вероятно, оказался застигнут врасплох — янки явно не ожидали от нас такой прыти и, скорее ради проформы, пальнув по нас несколько раз, спешно отошли. Миновав метров 35, мы захватили два американских средних пулемета. Американцы не дремали — они успели скорректировать минометный огонь, и только тогда мы сообразили, отчего это они так быстро бросились наутек. Они задумали подставить нас под свои мины. Я снова воспользовался свистком, мы соединились с другой штурмовой группой и атаковали позиции врага.

То, что мы сумели оперативно овладеть пространством, вынудило американцев прекратить минометный обстрел, в противном случае их бы солдаты попали под него. «Петрике» затрещал, чей-то начальственный голос проинформировал нас, что, дескать, нам на выручку спешат наши танки. Мы находились в 20 метрах от позиции противника, и численное превосходство позволило нам нейтрализовать их ответный огонь. Не прошло и нескольких минут, как из темноты вынырнули танки типа «IV» и «королевские тигры». Я стал корректировать их огонь, нацелив на эффективное подавление огневых точек противника.

Часть нашей штурмовой группы и часть другой сумели существенно ослабить оборону противника с севера и с юга. К 3.45 утра бой завершился, и мы взяли в плен около 115 американцев. У нас было четверо раненых и ни одного убитого.

Тут подоспели наши грузовики и полугусеничные вездеходы, и нам было приказано сесть в них. В переполохе мы даже не услышали слова офицера о том, что, мол, теперь путь на Уффализ практически свободен. 2-й танковый полк СС находился в пути всю ночь. Приткнувшись к брезенту кузова нашего «Опель Блица», я незаметно провалился в сон.

Около 8.30 утра грузовики и тягачи остановились, и нам приказали выходить. Мы собрались вокруг наших полевых командиров для постановки задачи по овладению Уффализом. Город удерживался американцами, но наши офицеры считали, что вначале необходимо провести интенсивную артподготовку, а уже потом пустить пехоту и мотопехоту, которая подавит оставшиеся очаги сопротивления неприятеля.

Полчаса спустя наша артиллерия стала обстреливать бельгийский городок. Лесистые и заболоченные окрестности Уффализа не позволяли нашим танкам и грузовикам пройти. Нам было приказано атаковать каждую из трех ведущих в город главных дорог, чтобы проторить путь для нашей техники. Нескольким штурмовым группам предстояло очистить от врага дорогу на рю Сен-Ан, другой — наступать вдоль дороги до рю Виль Бас, мой взвод был придан к подразделениям, наносившим удар вдоль авеню де Ла Гар. Все перечисленные дороги протянулись с юга и пересекались с дорогой рю Дю Пон. Выход к рю Дю Пон и овладение ею открывало нам путь на Уффализ.

Три штурмовые группы, в общей сложности 360 человек, решено было поделить на две группировки по 180 человек каждая. Мы заняли позиции по обеим сторонам дороги авеню де Ла Гар, ожидая появление врага с севера. В нашем распоряжении был один полугусеничный вездеход и несколько бронеавтомобилей. Нам приказали любой ценой сохранить их. Мы сосредоточились на западной стороне дороги, до рю Дю Пон нас отделяли 160 метров. По обеим сторонам авеню де Ла Гар тянулись деревья и заснеженные канавы — укрытие не из лучших. Чуть вдалеке, если смотреть на север, у перекрестка двух дорог были различимы дома и другие постройки. Наши бронетранспортеры двинулись вперед, позади них следовал полугусеничный вездеход. Со стороны рю Сен-Ан и рю Виль Бас, то есть оттуда, где действовали наши штурмовые группы, доносилась стрельба. Судя по ее интенсивности, там завязался ожесточенный бой. Мы успели пройти метров 20-25, как распахнутые окна домов ощерились стволами автоматов и базук. Один из снарядов, выпущенных из базуки, поджег наш бронеавтомобиль. Мы вынуждены были залечь в придорожных канавах. По проезжей части хлестали автоматные и пулеметные очереди.

Я вызвал по рации штаб.

— Необходимо дать пару залпов по перекрестку рю Дю Пон и авеню деЛа Гар. Мы под интенсивным обстрелом засевшего в домах противника.

— Принято! — тут же последовал лаконичный ответ.

Но обещанного артогня мы так и не дождались. Еще один снаряд базуки поджег последний из наших остававшихся бронеавтомобилей и вынудил вездеход отползти назад. Я снова стал вызывать штаб и повторил координаты.

— Держитесь, — прозвучал ответ. — Переданные вами координаты приняты.

Кто-то отдал приказ наступать. Мы стали осторожно пробираться по придорожным канавам. Пройдя метров 15, следовавшие в голове бойцы подорвались на мине, сработали и заряды, укрепленные американцами на деревьях вдоль дороги. Не скажу, сколько тогда наших погибло, но проезжая часть была залита кровью.