Теракты и диверсии в СССР. Стопроцентная раскрываемость - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Удилов cтр.№ 30

1. Три бомбы, приблизительно той же конструкции, что и в январе 1977 года.

2. Белая хозяйственная сумка, бывшая в длительном употреблении.

3. Спортивная куртка синего цвета, примерно 52-го размера.

4. Шапка-ушанка 56-го размера. К шапке прилипло несколько длинных черных, полукурчавых волосков.

Вроде бы и немного, но вывод мы все-таки сделали верный. Куртку и шапку положили в сумку с бомбами потому, что другой тары у преступников не было. Значит, они без вещей!

Шапку оставили, а другую купить в той обстановке было невозможно. Следовательно, один из преступников без головного убора и у него черные полукурчавые волосы.

Когда мы разговаривали с Москвой, поинтересовались, какая погода стояла в столице во время интересующих нас событий. Оказалось, минус два градуса. В этой связи можно было предположить, что на преступнике могли оказаться в качестве кальсон такие же, как куртка, синие спортивные брюки-трико.

Итак, преступник без шапки, без вещей, с черными полукурчавыми волосами, возможно, на нем синие трико вместо кальсон, едет из Москвы в Ереван!

Для того чтобы его обнаружить и задержать, необходимо было срочно перекрыть два аэропорта, прибывающие из Москвы железнодорожные поезда, а также шоссе Тбилиси — Ереван и Баку — Ереван. Граждан с указанными приметами требовалось задерживать до выяснения личности.

Срочно скомплектовали оперативные бригады и разослали их в аэропорты, а также на границу Грузии и Армении, с тем чтобы до прибытия каждого поезда в Ереван можно было прочесать все его вагоны. Группы оперработников совместно с автоинспекторами направили перекрывать шоссе из Тбилиси и Баку.

Следует сказать, что в то время работники КГБ Армении, видимо под влиянием местного партаппарата ЦК, не очень-то верили в возможность существования в Ереване диверсионно-террористической группы, разыскиваемой нами по делу «Взрывники». Ну а если в верхних эшелонах власти считали, что в Армении не может быть диверсантов или террористов, значит, правовой помощи ждать было не от кого. Это сказалось на интенсивности и качестве нашего розыска в Армении в первоначальный период.

Смешанная, из оперработников Москвы и Еревана, группа прибыла на пограничную станцию между Грузией и Арменией, когда московский поезд уже тронулся. Товарищи садились в вагоны на ходу.

При проверке документов в третьем вагоне оперработник обратил внимание на пассажира, который лежал на голой полке, делая вид, что спит. На самом деле он внимательно следил за ходом проверки. Волосы его соответствовали описанным, а из-под верхних брюк выглядывали штрипки синих спортивных. При проверке назвался Степаняном, документов у него не оказалось. Вещей и шапки у него также не было. Решили его задержать. Здесь же с помощью пассажиров выявили и напарника, с которым Степанян ехал от Москвы. Им оказался Багдасарян, тоже без вещей и документов. Пришлось задержать и его.

По прибытии поезда в Ереван Степаняна и Багдасаряна доставили в здание КГБ Армении. Было заметно, что это их сильно взволновало. Поэтому допрос решили провести тотчас с учетом их психологического состояния. Первый вопрос Степаняну был такой:

— Куда же ты свою сумку дел?

Мы даже не ожидали такого результата. Видимо, Степанян заранее подготовился, как будет отвечать в отношении сумки. Поэтому, не спросив нас, о какой сумке идет речь, ответил:

— Это не моя сумка.

— А чья же?

— Не знаю. Подошел какой-то русский мужчина и попросил временно покараулить ее.

Ответ ясно указывал, что Степанян знал, о какой сумке его спрашивают, и поторопился выставить свое алиби. Именно этот ответ придал нам уверенности, что мы на правильном пути.

Из другого кабинета я тут же позвонил в Москву и попросил прислать с первым самолетом одну из бомб, обнаруженных на Курском вокзале (естественно, в обезвреженном виде), сумку, спортивную куртку и шапку. Через два часа мой коллега и старый товарищ вылетел с этими предметами в Ереван.

Теперь надо было еще раз, по возможности документально, убедиться в причастности Степаняна и Багдасаряна к бомбам, найденным на Курском вокзале. Для этого мы в присутствии Багдасаряна разыграли следующую сцену. Вызвали его из камеры в кабинет следователя, и когда он вошел, то оказался свидетелем якобы заканчивавшегося разговора между сотрудниками КГБ, из которого можно было понять, что задержанных решили передать в милицию. После разговора, как бы между прочим, Багдасаряну сказали:

— Твоего друга перевели в милицию. Он там мерзнет в камере. Просит свою куртку, а какая его — мы не знаем. Может, ты поможешь отыскать его куртку и шапку?

На подоконнике лежали специально собранные разные вещи. Багдасарян подошел к окну и уверенно отыскал шапку и куртку Степаняна. И только вспышка при фотографировании напомнила ему, что поступил он опрометчиво.

— Нет! Нет! — закричал Багдасарян. — Я ничего не говорил!

Но было поздно, и нужное подтверждение мы получили.

Окончательную уверенность в причастности к взрывам Степаняна и Багдасаряна мы получили после вызова на беседу матери Степаняна, с которой состоялся следующий диалог:

Вопрос. Можете ли вы сказать, где находится сейчас ваш сын?

Ответ. Право, не знаю. Дней десять назад он сказал, что решил поехать в горы, в Цахкадзор, покататься на лыжах, и до сих пор его нет!

Вопрос. А что он взял с собой?

Ответ. Ничего особенного не взял. Немного продуктов, спортивный костюм. Все сложил в нашу сумку и уехал.

Вопрос. Посмотрите, нет ли вашей сумки среди этих вещей? (В углу стояло несколько сумок и чемодан.)

Ответ. Как же, вижу! Вот она, наша сумка, которую взял с собой мой сын. При этом она указала на сумку, обнаруженную с бомбами на Курском вокзале и присланную в Ереван для опознания.

Соответствующее оформление протокола свидетельницы шло к концу, когда в КГБ Армянской ССР позвонили из ЦК партии. Звонил первый секретарь и в адрес оперативно-следственной группы, прибывшей из Москвы, тоном, не терпящим возражений, высказал:

— На каком основании они, москвичи, проводят в Армении облавы, задержания людей?

Кто им дал право нервировать честных людей и тем самым срывать подготовку к празднику шестидесятилетия Великой Октябрьской социалистической революции? Сейчас делегация Армении вылетает в Москву на торжественное заседание, и там я выскажу свое неудовольствие поведением московских чекистов в Ереване. А пока требую все следственные мероприятия прекратить, задержанных отпустить под подписку. Когда мы вернемся из Москвы, рассмотрим действия москвичей конкретно…

Все это прозвучало для нас как гром среди ясного неба! Казалось бы, еще немного — и мы получим неопровержимые доказательства. Но если отпустим Степаняна и Багдасаряна под подписку, то прямые улики наверняка будут уничтожены и мы потерпим полное фиаско. Необходимо было срочно провести обыск на квартирах задержанных, но мы понимали, что санкции на это в таких условиях ни один прокурор не даст. Среди товарищей из местного КГБ мнения по этому делу тогда разделились. Одни продолжали сомневаться в правильности действий московской группы КГБ. Другие, ознакомившись с материалами, полученными после задержания Степаняна и Багдасаряна, поверили в причастность их к взрывам. Третьи пошли еще дальше: через свои негласные каналы установили тесную связь задержанных с руководителем группы из антисоветской националистической организации «Парос» неким С.С. Затикяном, ранее отбывшим наказание за активную националистическую деятельность и по-прежнему вынашивавшим экстремистские планы в борьбе с Советской властью.