Аденауэр. Отец новой Германии - читать онлайн книгу. Автор: Чарлз Уильямс cтр.№ 54

Последовавшие через неделю выборы в новое городское собрание Кёльна превратились в фарс. Лидеры местных социал-демократов во главе с Зольманом были подвергнуты «превентивному задержанию». Пропагандистская машина работала на полную мощность. «Вестдейчер беобахтер» неистовствовал: «Долой Аденауэра!.. Долой паразита, ограбившего город… Выбирайте национал-социалистов!» Был организован сбор средств под девизом «Купим пулю для Аденауэра». Перед особняком на Макс-Брухштрассе был выставлен постоянный патруль штурмовиков якобы для того, чтобы защитить его от самосуда. Намеченный на 10 марта массовый митинг, на котором Аденауэр собирался выступить с ответом на критику в свой адрес, был запрещен под тем предлогом, что может представлять собой угрозу общественному порядку.

Все это приносило свои плоды. Как позднее замечал сам Аденауэр, даже старые знакомые его супруги, завидев ее, отворачивались. Его самого начали избегать прежние сподвижники и коллеги. Когда он узнает об отмене намеченного на 10 марта митинга и о том, что штурмовики планируют взамен устроить собственный шабаш на Маркет-платц, куда его собираются вытащить на всеобщее обозрение и поругание в качестве живого воплощения образа «врага народа», он решается принять свои меры. Он отправляет детей на попечение персонала госпиталя «Каритас» в Гогенлинде, а сам укрывается вместе с Гусей в Бонне.

В день выборов, в воскресенье 12 марта, Аденауэр вновь в Кёльне. Его предупреждают об угрозе его жизни, советуют потихоньку исчезнуть. Он однако демонстративно появляется в здании ратуши на церемонии в честь павших на поле боя. Его избегают, только один из его заместителей улучает момент, чтобы шепнуть: наци планируют на него нападение: в понедельник они будут ждать его в приемной и собираются вышвырнуть из окна ратуши. Полиция отказывается предоставить ему охрану.

Результаты выборов не принесли неожиданностей. Нацисты стали самой многочисленной фракцией в собрании, хотя абсолютного большинства не получили. Объявив недействительными мандаты депутатов-коммунистов, они преодолевают последнее препятствие на пути к захвату власти. Для Аденауэра все ясно: бургомистром ему остается быть считанные дни. Но он все еще остается председателем прусского Государственного совета и утром следующего дня после того, как были объявлены результаты выборов, решает отправиться в Берлин и требовать аудиенции у Геринга; он будет жаловаться на нарушения, имевшие место в ходе избирательной кампании в его родном городе. Таков, во всяком случае, названный им мотив отъезда. Ему удается ускользнуть от наряда штурмовиков, расположившегося подле его дома, но в поезд он садится не в Кёльне, а в Дортмунде, куда добирается в машине, любезно предоставленной в его распоряжение банкиром Пфердменгесом.

В Берлине он останавливается не как обычно в отеле «Кайзерхоф», а в официальной резиденции председателя Государственного совета на Вильгельмштрассе — через два дома от резиденции Геринга. Аудиенции у него приходится ждать три томительных дня. За это время он узнает из радионовостей, что нацистский гаулейтер Кёльна, Йозеф Гроз, захватил здание ратуши и с ее балкона провозгласил, что прежний бургомистр, д-р Аденауэр, низложен. Его преемником будет некий Гюнтер Ризен, который заявляет, что готов выполнять обязанности бургомистра бесплатно.

Когда Геринг наконец соизволил принять Аденауэра, первое, что тот узнал, было известие о начале расследования по фактам его «финансовых злоупотреблений». Аденауэр, естественно, все отрицал и, в свою очередь, пожаловался на незаконность отстранения его от должности бургомистра. Геринг заявил, что ему об этом ничего не известно и, во всяком случае, он тут ни при чем. Он во всем разберется, но его выводы будут зависеть от результатов расследования. На этом аудиенция завершилась.

Аденауэр счел за благо пока остаться в Берлине. Здесь он как официальное лицо под надежной охраной полиции, штурмовикам до него не добраться. С ним Гусей, его окружают реликвии прусского двора, но это не примиряет его с холодной атмосферой служебных апартаментов. Здесь он узнает, что депутаты рейхстага от его партии дружно проголосовали за внесенный Гитлером закон «О преодолении бедственного состояния народа», который устанавливает режим тотальной диктатуры. На Брюнинга и остальных членов фракции Центра, очевидно, повлияли доводы старого протеже Аденауэра, прелата Кааса: мол, Гитлер все равно силой возьмет то, что он хочет, так лучше дать это ему добровольно, авось он их отблагодарит. Партия Центра, как и другие, проголосовавшие за этот закон, тем самым сами подписали себе смертный приговор.

Позорный акт состоялся в рейхстаге 23 марта 1933 года, и эту дату можно считать последней в истории Веймарской республики. Любые акции правительства Гитлера получали отныне легальную санкцию. Одна из этих акций прямо коснулась нашего героя. 4 апреля окружной президент Рейнланда направил ему официальное извещение о начале процедуры формального отрешения его от должности бургомистра Кёльна. Впредь до завершения этой процедуры он отстраняется от исполнения своих служебных обязанностей. Ему прекращается выплата содержания, его счет в «Дейче банк» замораживается. Не позднее 25 апреля он должен очистить официальные апартаменты председателя прусского Государственного совета. Положение его незавидное: ни денег, ни дома, ни работы. В письме к Хейнеману, отправленном 11 апреля, он характеризует свое положение как «поистине отчаянное — и с внешней, и с внутренней стороны». Сын Макс, посетивший его в это время, обнаруживает человека, находящегося в состоянии «глубочайшей депрессии».

На пятьдесят восьмом году жизни наш герой оказался полным банкротом. Не только в том плане, что он лишился всех средств к существованию, но и в более широком смысле слова. Ему грозил суд, притом в обвинении фигурировали не только экономические, но и политические преступления: вновь всплыла тема его поддержки рейнского сепаратизма. От него отвернулись почти все те, кого он считал своими друзьями и союзниками. Он нашел временное прибежище в городе, который он никогда не любил, оторванный от семьи (Гусей не могла оставить детей надолго — она вскоре уехала обратно в Кёльн и лишь изредка вырывалась в Берлин навестить мужа). А его партия, ее лидеры? Они, те, с кем он «плечом к плечу шел на протяжении почти двадцати семи лет», совершили акт «трусливого предательства». Можно понять горечь, с которой Аденауэр изливал эти свои чувства по отношению к бывшим сподвижникам в личном письме, датированном 1 апреля 1933 года.

Адресатом этого письма была Элла Шмиттман. Она и ее муж Бенедикт были одними из немногих прежних знакомых Аденауэров, которые не оставили их в этот трудный час. Письма с выражением сочувствия приходили также от кёльнского архиепископа Карла-Йозефа Шульте, от упоминавшегося банкира Пфердменгеса (и особенно теплые — от его жены Доры) и, естественно, от ближайших родственников: от сестры Лили (и ее мужа Вилли Зута), братьев Ганса и Августа. Но этим круг общения и ограничивался. Их письма были для берлинского затворника лучиком света в окружавшем его мраке; ответные его послания полны выражений искренней благодарности и пространных рассуждений о себе и мире. Интенсивность и объем этой переписки — свидетельства того, как тяжело переживал наш герой вынужденную праздность; ему, очевидно, становилось легче, когда он мог излить свои мысли и эмоции на бумаге.