Как музыка стала свободной. Конец индустрии звукозаписи, технологический переворот и "нулевой пациент" пиратства - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Уитт cтр.№ 11

Интерес к технике у Гловера врождённый. Его отец был механиком, дед — фермером, но подрабатывал починкой телевизоров. Звали их так же, как и Гловера, который родился в 1974 году, и чтобы не путать его с двумя другими Бенни Гловерами, дома ему дали имя Делл. Для его предков времена были трудные: они — «цветные», их жизнь ограничивали дискриминационные законы. Делл чуть-чуть это всё не застал. Во времена откровенного расизма отец и дед Гловеры создали себе профессиональную нишу эдаких мастеров на все руки, починявших всё: от сломанного пылесоса до потёкшего крана.

В детстве Делл проявлял неуёмный интерес к автомобилям, мотоциклам, радиоприёмникам, телевизорам и вообще ко всему электрическому. Он всё время пытался узнать, как оно устроено, бесконечно разбирал и собирал снова. Отец, человек тихий и практичный, поощрял его интерес. Делл с нежностью вспоминает свою первую поездку на тракторе, а после — немногословное обсуждение: как работает машина, зачем нужна та или иная деталь.

В 15 лет Делл купил себе первый компьютер. Они с мамой пошли в отдел электроники Sears. На дворе стоял 1989 год, ПК — штука чисто для любителей. Каталог Sears показывает спецификацию типичной машины того времени: 2 мегабайта оперативной памяти, жесткий диск на 28 мегабайт, монохромный монитор, два дисковода для дискет 5`25 дюймов. Сумма покупки составила $ 2 300, то есть с учётом инфляции получается, что Делл заплатил, если перевести на сегодняшние деньги, $ 4000 за двадцатифунтовый ящик с мощностью ниже самого простого современного мобильника. Сразу он такую сумму выложить не мог, магазин предложил ему платить в рассрочку, а маме — выступить поручителем. Чтобы расплатиться, он летом мыл посуду в ресторане Shoney's. Продолжал он мыть её и когда начались занятия в школе: каждый будний день, даже в пятницу, он после уроков приезжал в ресторан и работал до 11 вечера. Отметки в школе ухудшились, но к школе он уже потерял интерес: такой неустанный работник впечатлил начальство Shoney's, и к выпускному Делл уже командовал кухней. Примерно в то же время у него начались проблемы по ночам: хроническое апноэ, непроизвольная задержка дыхания. Во сне он задыхался и просыпался. Иногда такое случалось по нескольку раз за ночь. Из-за этой болезни ночами он мучился, днём ходил вялый. Так сложился жестокий распорядок дня, которого он придерживался лет до сорока: двенадцать часов на работе, пара часов за компьютером, 4-5 часов беспокойного сна, по выходным — боулинг.

После окончания школы Делл поучился в колледже его общины безо всякого интереса и принялся искать постоянную работу. Ресторан не привлекал: Shoney's — грязное местечко, ему надоело, что от него пахнет жареным маслом, как от сковородок. Но из этой работы он вынес ценный урок: много работай и повысят. В следующие два года Гловер перевозил мебель и перебивался случайными заработками. В 1994 устроился работать по выходным на завод фирмы PolyGram.

PolyGram. И название, и сама работа заинтересовали Гловера. Он знал, что это такая музыкальная компания, но не знал, что за артисты у них в каталоге. Со временем выяснит, что PolyGram — всего лишь часть огромной корпорации с головным офисом в Нидерландах, то есть Philips — крупного производителя бытовой электроники и одного из изобретателей формата компакт-диска. Гловер был не только увлечённым компьютерщиком, но ещё и меломаном, «подсевшим» на компакт-диски. Он даже приобрёл подержанный плеер для «компактов» для того, чтобы разобрать его. Он выяснил, из чего состоит устройство: механический привод, разъём для наушников («джек»), обычный набор схем и простенький лазер. На диски с помощью множества микроскопических канавок записывается информация, состоящая из чередующихся нолей и единиц. Лазерный луч, отражаясь от канавок, передаёт информацию сенсору. Схемы преобразовывали её в электрический импульс, который шёл в колонки. Этим завершалось преобразование цифровых сигналов с пластика в аналоговые колебания воздуха.

В первый день работы на заводе Гловеру выдали кипу бумаг — обычный набор для работника. Среди них он обнаружил стандартную полиграмовскую расписку «Нетерпимость к воровству»: под угрозой увольнения запрещалось воровать диски. Воровство документ толковал очень широко: от простого копирования до некого «сговора с другими лицами». Гловер поставил дату, расписался. Документ подшили в его дело и показали путь в цех.

Скоро стало ясно, что PolyGram нанял его не за технические таланты: «бросальщиком» мог быть каждый. Чтобы раскладывать прозрачные коробочки по картонным ящикам не надо обладать ни квалификацией, ни какой-либо трудовой этикой. Единственная способность, которая пригодится — это умение выносить ужасную скуку.

Иногда Гловеру давали задание клеить вручную на диски «Родительские предупреждения» — это вот было самым весёлым в его работе. Тем не менее и здесь он увидел возможности для продвижения. Несколько постоянных рабочих в своё время устраивались как временные, а некоторые даже доросли до менеджеров. То есть тут маячило какое-то будущее в технической или в управленческой сфере, и достигнуть его можно было исключительно благодаря преданности — то есть урок ресторана Shoney's пригодился бы.

На самом деле возможности продвижения существовали тогда везде. Эти баптистские лесные глуши Каролины становились самым быстрорастущим американским «промышленным коридором». Большинство развитых стран сокращало производства на своей территории, перенося их в Латинскую Америку и Азию. На юго-востоке Соединённых Штатов всё происходило как раз наоборот: благоприятный налоговый климат, дешёвая земля и слабые профсоюзы привлекали туда транснациональные корпорации. В 1993 году BMW построила там свою первую фабрику за пределами Германии — не в Китае и не в Мексике, а в городе Спартанбург, штат Южная Каролина, как раз через границу от родного штата Гловера ^[17]. Их примеру последовали десятки других транснациональных компаний, включая голландцев Phillips, тех самых, к которым устроился Гловер. Короче, обе Каролины менялись.

И родной город Гловера, Шелби, тоже уже не был прежним. Десятилетиями округ Кливленд сохранял пережитки прежней жестокой эпохи сельского Юга. Городская площадь примыкала к железнодорожному депо, а с южной стороны дорога пролегала мимо ряда изысканных домов с колоннами. По другую сторону хайвея все уже было гораздо скромнее — расовая сегрегация ^[18].

Но хотя город разделялся расово и географически, жителей объединяла религия. В Шелби было более двух дюжин баптистских церквей. Летом увидеть «исцеление верой» и палатки для «духовного возрождения» было обычным делом. Теперь этому всему пришел конец. Новый «даунтаун», центр города Шелби — одинаковые стандартные дома по обе стороны шоссе 74. Wal-Mart, кинотеатр, торговый центр с парковкой, сетевой ресторан Chick-fil-A, ещё один торговый центр, сетевой ресторан Bojangles и мегамолл. Все магазины — в одной линии, так даже в таком маленьком городке, как Шелби, возникали проблемы с дорожным движением. Вокруг — парковки большой вместимости.