Последний император Китая. Пу И (1906-1967) - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Усов cтр.№ 38

Когда подъехали к главному входу в Северную резиденцию, машины остановились, Пу И вышел из автомобиля. К нему подошел Лу Чжунлинь. Пожав руку он спросил:

– Господин Пу И, вы намерены оставаться императором или хотите стать обыкновенным гражданином?

– Отныне я хочу стать обыкновенным гражданином, – последовал ответ.

– Хорошо! – засмеялся Лу Чжунлинь. – Тогда я буду охранять вас.

Он добавил, что, поскольку существует Китайская республика, бессмысленно сохранять титул императора и Пу И, как гражданину, следует хорошенько служить стране.

– Вы теперь гражданин, – значит, у вас будет право избирать и быть избранным, – добавил Чжан Би. – Вы даже сможете в будущем стать президентом!

При слове «президент» Пу И стало не по себе. Он сказал: – Я давно уже думал отказаться от «Льготных условий», и их аннулирование совпадает с моим желанием. Я полностью одобряю ваши слова. Будучи императором, я был лишен свободы, теперь я ее получил». Такими словами он сорвал аплодисменты у солдат национальной армии, стоявших вокруг и у ворот Северной резиденции.

Когда Пу И с сопровождавшими его лицами прибыли в Северную резиденцию, то они обнаружили там панику, охватившую великокняжескую резиденцию. Никому не разрешали выходить из резиденции. Отец императора был страшно напуган. Джонстон впоследствии так описывал события того вечера в своей книге:

«Он (отец Пу И – В.У.) встретил меня в большой приемной, где было полно маньчжурской знати и чиновников Департамента двора… Прежде всего я должен был доложить о результатах посещения Министерства иностранных дел тремя посланниками.. Они уже знали от Цзай Тао, что утром мы вели переговоры в голландской миссии, и, естественно, спешили узнать, как проходила встреча с доктором Ваном (новый министр иностранных дел временного кабинета – В.У .). В се внимательно слушали меня, кроме великого князя Чуня, который, пока я говорил, бесцельно слонялся по комнате. Несколько раз он внезапно ускорял шаги, подбегал ко мне и бормотал что-то невнятное, заикаясь больше обычного. Смысл его слов каждый раз сводился к следующему: «Попросите императора не бояться!» – замечание совершенно излишнее, ибо сам он был перепуган значительно больше императора. Наконец мне это надоело, и я сказал ему: «Его величество стоит рядом со мной, почему вы сами ему это не скажите?» Но он был слишком взволнован, чтобы заметить мою резкость, и продолжал бесцельно кружить по комнате…»

Более приятные новости к вечеру того же день принес Джонстон. Благодаря его энергичным действиям дуайен дипломатического корпуса голландский посланник Удендайк, посланники Англии – Маклей и Японии Есидзава выразили протест новому министру иностранных дел временного кабинета. Последний гарантировал им безопасность жизни императора и его имущества.

Ежедневная коммерческая газета «Шуньтянь шибао», контролируемая японской дипломатической миссией, в те дни много писала о событиях в Пекине, часто публикуя всевозможные небылицы. К примеру, она сообщала, будто «такая-то наложница пожертвовала жизнью в знак преданности династии Цин», якобы «наложница Шу отрезала себе палец и кровью написала, что хочет собственным телом охранять ворота дворца», а «наложница Шу распустила волосы, сплела их с колесами, чтобы остановить колесницу».

За всеми этими событиями внимательно следили японцы. После пожертвования Пу И денег в помощь пострадавшим от землетрясения в Токио между японской миссией и «преданными» чиновниками свергнутого императора установилась тайная связь. Был установлен контакт с японскими казармами. Японский полковник Такэмото из Посольского квартала вместе с Чжэн Сяосюйем, служившим у Пу И чиновником, выработали тайный план побега императора из Северной резиденции. Капитан Накахира Цунэмура, подчиненный полковника Такэмото, переодевшись в гражданскую одежду, должен был вместе с доктором прийти в Северную резиденцию и под предлогом отправки в госпиталь перевести Пу И в японские казармы. Однако этот план встретил единодушное решительное неприятие со стороны князей и чиновников, а также отца императора. Они считали, что таким образом очень трудно проскользнуть мимо стоящих у ворот солдат, а на улице легко наскочить на патруль национальной армии.

На следующий день ограничения, связанные с посещением Северной резиденции, усилились. Из ее ворот никого не выпускали, разрешалось только туда входить. Затем последовало некоторое послабление – разрешили входить и выходить только наставникам императора, а также сановникам. Иностранцев в резиденцию вообще не пускали. В связи с такими запретительными действиями паника в резиденции усилилась, большинство считало – если уж национальная армия не считается с иностранцами, значит, никаких гарантий больше нет.

В это время от Пу И за помощью к японцам в международном вагоне поезда Пекин-Тяньцзинь отправился один из его приближенных. Тайно прибыв в штаб японского гарнизона г. Тяньцзиня посланник Сына Неба просил японское командование открыто выразить поддержку императору. В японском гарнизоне г. Тяньцзиня его заверили, что в Пекине императора будет охранять полковник Такэмото, затем была достигнута договоренность с этим полковником, что вблизи Северной резиденции начнет патрулировать японская кавалерия и что, если национальная армия предпримет какие-либо действия против резиденции, где находится император, японский гарнизон немедленно прибегнет к решительным мерам. Якобы японцы даже намеревались прислать в резиденцию военных почтовых голубей на случай внезапной тревоги. Когда же Пу И была получена через японский гарнизон секретная телеграмма Дуань Цижуя следующего содержания: «Я буду всеми силами поддерживать императорский двор и защищать его имущество», а также сообщение о том, что Дуань Цижуй протестовал против давления Фэн Юйсяна на императорский дворец, то у Пу И возникла мысль, что еще не все потеряно, и затеплилась новая надежда. Когда в резиденции узнали о разногласиях между Чжан Цзолинем и Фэн Юйсяном, а затем о согласии последнего на решение Чжан Цзолиня разрешить Дуань Цижую вернуться к общественной жизни – это всколыхнуло обитателей Северной резиденции. Через несколько дней Чжан Цзолинь и Дуань Цижуй уже прибыли в Пекин. Джонстон дважды был приглашен к Чжан Цзолиню – цель визитов – выяснить через него настроения Посольского квартала. Пу И от своего имени послал Чжан Цзолиню через англичанина подписанную его рукой фотографию и бриллиантовый перстень. Фотография была с любезностью принята, от перстня Чжан Цзолинь отказался, в то же время, подтвердив свои симпатии императору. Дуань Цижуй дат понять, что цинской двор может рассчитывать на восстановление «Льготных условий». Такие высказывания и действия подавали орпделенные надежды обитателям северной резиденции, что еще не все потеряно.

У обитателей Северной резиденции отсутствовала единая точка зрения на дальнейшие действия. Вот как об этом в «Дневнике переворота» позднее писал Цзинь Лян:

«Войдя в столицу, Дуань Цижуй и Чжан Цзолинь отнеслись к нам очень дружественно, однако их дружба была лишь на словах. Все были введены в заблуждение, поверив, что возращение во дворец неизбежно, и, когда этого не произошло, начались разные толки. Одни говорили, что мне не следовало разрешать менять ни одного слова в «Льготных условиях; другие считали, что император должен вернуться во дворец с восстановленным титулом; третьи – что ему нужно изменить свой титул на «уединившийся император»; четвертые предлагали сократить ежегодные ассигнования, сохранив, однако, иностранные гарантии; пятые – переехать в загородный летний дворец Ихэюань; шестые – купить дом в восточной части города. Но поскольку реальная власть находилась в руках других людей, все эти планы оставались лишь пустой мечтой».