Керенский - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Федюк cтр.№ 128

Керенскому часто приходилось ошибаться, как ошибается любой эксперт от политики. В 1938 году он приветствовал Мюнхенское соглашение о разделе Чехословакии, поскольку полагал, что это предотвратило новую мировую войну. Симпатии Керенского были всегда на стороне демократии. Еще находясь на вершине своей политической карьеры, он любил говорить, что ему не нужна Россия без демократии. В ответ его оппоненты справа заявляли, что демократия без России — вариант еще худший. Соединить "Россию" и "демократию" Керенскому не всегда удавалось и в эмиграции.

Еще в самом начале своей эмигрантской эпопеи Керенский попытался выехать в Соединенные Штаты, но не получил разрешения от американских властей. Позже ему пришлось бывать в Америке неоднократно, только в 1939 году он приезжал туда дважды. Вторичный его приезд пришелся на осень, когда мир был возбужден результатами переговоров Гитлера, Муссолини, Чемберлена и Деладье. В Америке отношение к Мюнхену было существенно более негативным, чем в Европе. Среди либеральной части американской общественности господствовала мысль о неизбежности войны с Германией в союзе с СССР.

Керенский попытался разрушить эти настроения: "Я говорю вам с удвоенной силой то, что говорил вам шесть месяцев тому назад: неустанно боритесь с тоталитарной идеологией гитлеризма и фашизма, разлагающими демократию, но не увлекайтесь иллюзиями — не принимайте диктатуру Сталина за Россию. Организуйте международное общественное мнение для давления на Кремль, во имя установления в СССР свободной демократии". ^[443] Рецепта достижения этой цели Керенский не дал и не мог дать. Вообще создается впечатление, что Керенский, как и двадцатью годами ранее, пребывал в наивном убеждении, что достаточно самого чарующего слова "демократия", как всё встанет на свои места — национальный вопрос решится за счет создания свободной федерации народов, угроза войны навсегда уйдет в прошлое, а Россия займет полагающееся ей место в ряду цивилизованных государств.

Но события развивались совсем не так, как этого хотелось Керенскому. 1 сентября 1939 года с нападения Германии на Польшу началась Вторая мировая война. В мае следующего года немцы начали наступление на Париж. До последней минуты во французской столице ждали чуда, как в 1914 году на Марне, когда враг был остановлен на последнем рубеже. Тогда Россия, оттянув силы немцев, спасла Францию. На этот раз всё вышло по-другому. Кто-то из русских эмигрантов сочинил по этому поводу язвительные стихи:

Не стоит скрывать правду — немало эмигрантов, прочувствовавших на себе французское высокомерие, восприняли приход немцев со скрытым злорадством. Но Керенскому от победителей не приходилось ждать ничего хорошего. За три дня до вступления немцев в Париж Керенский вместе с Нелль спешно покинул город.

По дороге они на несколько часов остановились в Лонгше-не у Нины Берберовой. Чета Керенских, не имевшая собственного загородного дома, и раньше часто бывала здесь. Комната для гостей, куда по утрам в открытое окно залетали ласточки, была в любое время закреплена за ними. "Иногда в теплые ночи, — вспоминала об этом Берберова, — к ним в открытую дверь забредала наша собака и, свернувшись калачом, ложилась у кровати на коврике, а кот, тихонько сказав что-то, прыгал через нее и устраивался у них в ногах. Но А. Ф. животных не жаловал, и кот, чувствуя это, норовил устроиться подле Неллиных колен". ^[444]

Сейчас всё было по-другому. Нелль плакала, постоянно повторяя, что немцы посадят Алекса в тюрьму "как Шушнига". ^[445] Переночевав в Лонгшене, Керенские на автомобиле отправились в сторону границы. Через Испанию они перебрались в Соединенные Штаты, которые и стали для Керенского последней страной изгнания.

В Соединенных Штатах Керенский сразу включился в привычную деятельность. Он активно печатался в русской и американской прессе. Главной темой его публикаций была европейская война. Керенский крайне негативно отнесся к заключению советско-германского пакта 1939 года. Для него это стало очередным доказательством того, что сталинизм и фашизм представляют собой явления одного порядка. В отличие от многих представителей русской эмиграции, в том числе от своего давнего оппонента Милюкова, Керенский считал, что собирание русских земель не может служить оправданием сотрудничества с Гитлером. Не цель оправдывает средства, а средства определяют и оправдывают цель. Этого тезиса Керенский придерживался до конца своей жизни.

Несмотря на свое крайне отрицательное отношение к Сталину, Керенский почти не колебался в выборе позиции, после того как стало известно о нападении Германии на СССР. 28 июня 1941 года он записал в дневнике: "После долгих и тяжких раздумий я пришел к заключению: мы должны страстно желать сейчас только одного — чтобы Красная Армия сохранила свою боеспособность до этой осени. И если получится — это будет чудом!.. Теперь, как в войну 1914 года, судьбы мира зависят от того, выдержит или не выдержит замученный, голодный и раздетый русский народ под страшным натиском гитлеровских панцирных дивизий нужное для спасения демократии время…" ^[446] 3 июля Керенский отправил телеграмму Сталину с просьбой дать указание советскому послу в Вашингтоне принять его. Ответа он так и не получил.

Страшные неудачи Красной армии и приближение немцев к Москве не оставили Керенского равнодушным. В декабре 1941 года он писал: "Со времен монгольского ига никогда над существованием русского народа не висела такая страшная угроза, и никогда еще со Смутного времени Российское государство не находилось в такой внутренней слабости". Керенский обращался ко всем, кто мог его слышать, к эмигрантам и соотечественникам в России, с призывом забыть прежние разногласия: "Во имя успешной защиты ее, во имя сохранения наследия наших предков, мы все — и властвующие, и от власти страдающие — должны поставить крест над вчерашним днем и соединить свои силы в борьбе, ибо, как бы ни кончилась мировая война, Россия будет другой". ^[447]

Это писал человек, которому перевалило за шестьдесят, а не тридцатишестилетний глава Временного правительства. Теперь он понимал не только силу слов, но и ответственность за сказанное. Живя в Соединенных Штатах, Керенский видел, что отношение к России на Западе далеко не однозначно. Как только стало ясно, что Германия напрягает свои последние силы, что исход войны предрешен, в американской печати стали появляться многочисленные статьи, предупреждающие об опасности возрождения русского империализма. Их авторы впрямую говорили, что победившие демократии на следующий день после капитуляции Германии должны будут повернуть оружие против недавнего союзника — Советов. Керенский считал это страшной ошибкой, способной только укрепить сталинский режим: "Весь народ опять пойдет за тем же Кремлем, если под предлогом борьбы с мировой опасностью русского, только покрасневшего, империализма начнут опять загонять Россию в вечно памятные брест-литовские и версальские границы". ^[448] С удивительной прозорливостью Керенский предсказал раскол мира на две половины, в которых будут доминировать США и СССР.