Белый человек - читать онлайн книгу. Автор: Александр Кондратьев cтр.№ 35

Черт! Какая нелепица! Руслан посмотрел на изящную фигуру Снежаны, на ее усталое, но от этого не менее красивое лицо. В этом лице не было ни грамма злости — только тревожная складка, отпечатавшаяся на лбу. Антон, этот маменькин сынок, сбил его с толку. Найти бы его и надрать ему задницу как следует.

Руслан почесал нос, хлебнул чай на прощание — тот остыл и оказался противным на вкус — и энергично поднялся с кресла.

— Спасибо, что поговорила со мной, — сказал городовой, не замечая, что перешел на ты. — Извини, что отнял время. Сама понимаешь, я должен был все проверить.

— Конечно, — улыбнулась Снежана. — Не хотите еще чаю?

— Нет, спасибо!

— Заходите в любое время.

— Благодарю! Всего хорошего!

Снежана проводила его до двери.

Городовой окунулся в приятную ночную прохладу. Недалеко на скамейке сидел Глеб и, запрокину голову, смотрел на звезды. Руслан махну ему на прощание, и Глеб помахал в ответ.

Руслан обернулся, чтобы улыбнуться Снежане, но она уже скрылась в доме. Городовой пожал плечами и пошел в ночь — навстречу плохим новостям.

Ты всегда знаешь, когда тебе врут. Но иногда тебе это нравится. Иногда ты боишься последствий. Иногда тебе говорят правду, но ты хочешь, чтобы тебе солгали. На самом деле, ты просто слабак. Ты ничтожество. У тебя никогда не хватает духу сказать: закрой свой рот, ты врешь. Ты киваешь, мямлишь, соглашаешься, и так ты только приумножаешь энтропию. Лжи становится больше, она образует уродливую надреальность, и тебе приходится утруждать твой не самый шустрый мозг, чтобы помнить две версии событий: то, до чего ты догадался, и то, во что ты должен верить. Но зачем тебе это? Что произойдет, если ты заткнешь рот тому, кто тебе врет? Тебе будет неудобно? Нет, дружок, это лжецу будет неудобно. Это его поймали с поличным. Из-за того, что мы живем в мире, где все замешано на лжи, лжецам многое сходит с рук. Подумай сам: ложь растет вместе с нами. От детей скрывают простые вещи: например, как они появились на свет. Им говорят, что их принесли аисты, что их нашли в капусте, что мама с папой купили их в магазине. Потом недалекие родители вызывают на тот самый разговор и признаются, что они лгали. Только не секс страшен, страшно другое — то, что твои родители такие тупицы, что наврали тебе, а потом в этом признались. Они же сразу теряют свой родительский авторитет! И закладывают в тебя разрушительный паттерн: людям можно говорить неправду! Есть вещи, которые надо делать в тени. И с годами таких вещей становится больше. Они лежат там, разлагаются и приобретают по-настоящему уродливые формы. А все из-за трусости. «Но ведь родители во второй раз сказали правду!» — дрожащим голоском возразишь ты. Пусть засунут эту правду себе в задницу. Или тебе. Ее ценность невелика: представь, что они затеяли тот самый разговор, когда тебе уже тридцать лет. Почему тридцать? Потому что тебе тридцать, а ты — все еще девственник, дубина. И ты уже знаешь, откуда берутся дети, но сам ты настолько туп и уродлив, что так и не дошел до практики. И вряд ли дойдешь. Зато в теории ты силен — твоя рабочая рука крепка, как у жезлоносца. Когда мамка уныло опишет тебе известный процесс, спроси ее, глядя прямо ей в глаза, а лучше дождись, когда она будет есть банан, и встреться с ней взглядом: «Мама, что такое минет?» Она наверняка поперхнется. Она будет скандалить с тобой, но на твой вопрос она не ответит. И солжет тебе, потому что умолчание — та же ложь. Возможно, она скажет, что не знает, и ты поймешь, что она врет, потому что ты всегда знаешь, когда тебе врут. Погнали по второму кругу!

* * *

Связь Пейла и Веры восстановилась. Для Веры наступили счастливые времена. По городу ползли мрачные слухи о новых убийствах, но Вере не было до них дела. Она просыпалась и засыпала с улыбкой. У нее даже болели лицевые мышцы — она не привыкла так много улыбаться. На окружающий мир как будто наложили какой-то светлый фильтр: погода казалось такой хорошей, люди — такими добрыми и приветливыми, а ужасные происшествия, о которых тут и там начинали разговор, — зыбкими и надуманными.

Она пела в свое удовольствие, вечерами встречалась с Пейлом, отлично завершала день и крепко спала до полудня. Анжелика радовалась за дочь, но догадывалась о причине ее хорошего настроения и про себя осуждала ее: от этого беляка не стоило ждать ничего хорошего. Но Анжелика была неглупой женщиной и понимала: любой запрет только разожжет желание, — и надеялась, что интрижка прекратится сама собой. Если повезет, без скандала. Пейл, Пейл — ну что поделать, если он такой душка.

Однако в любой бочке меда есть ложечка дегтя. И в случае с Пейлом и Верой на этой ложечке было выгравировано имя: Снежана.

Вера не решилась спросить, порвал ли Пейл с медсестрой после той сцены в баре. Она вообще гнала от себя мысли о Снежане, но ничего не получалось: перед внутренним взором возникал ее образ, образ соперницы и сестры. Возможно, при других обстоятельствах они бы сошлись и стали бы лучшими подругами, но если приходится делить мужчину, это невозможно.

Однажды у них с Пейлом произошел следующий разговор.

Они лежали голые на одеяле под дубом и смотрели на звездное небо. Вера захватила с собой второе одеяло, чтобы защититься от ночной прохлады и заботливо укрыла себя и Пейла.

— Вера, — сказал Пейл, — тебе никогда не хотелось уйти из Приюта?

Вера удивилась:

— Я даже и не думала об этом. Вся моя жизнь здесь. Моя мама, подруги.

— И что это за жизнь?

— Что ты имеешь в виду? — Вера поднялась на локте и заглянула Пейлу в лицо.

— В новом месте у тебя были бы новые подруги. И петь в баре можно где угодно.

— А мама?

— Мама не вечная.

— Дурак! — Вера легонько ударила его по груди. — Не надо так говорить.

— Но это правда. Люди уходят. Сначала ищут себе местечко потеплее, а потом, в самом конце, уходят насовсем. Вы законсервировались в Приюте. Это милый город, но он приходит в упадок. Посмотри, что здесь творится. Я бывал во многих местах — везде одно и то же. Если люди долго сидят на месте, они сходят с ума. Поэтому я всегда в дороге.

— Я слышала, нашли еще тела.

— Ага. Кто-то проникал в дома к одиноким людям и убивал их в собственных постелях.

— Звучит жутко, — поежилась Вера. — Ты же защитишь меня? Не позволишь никому обидеть меня?

— Да, но спроси любого: все скажут, что это от меня тебя нужно защитить. Я же всегда, кхм, белая ворона.

— Они просто тебя не знают, — Вера нежно поцеловала Пейла в щеку. — Если бы они знали, какой ты на самом деле, Снежок, они бы не мучили тебя.

— Я чувствую, что мое время в Приюте подходит к концу. Более того, у меня есть нехорошее предчувствие, что и время Приюта подходит к концу. Пока я путешествовал, я видел настоящие города-призраки. Приют может стать таким. Пустые дома, выбитые стекла. Не хочу быть здесь, когда все развалится.