Хроника смертельной весны - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Терехова cтр.№ 49

Но больше одиночества Тони боялась, когда в комнату заходил тот человек. Он ласково разговаривал с нею, а когда она молча опускала голову, чтобы не встречаться с ним глазами, хватал ее за щеки и повторял: «Смотри мне в глаза, маленькая дрянь!». Наталкиваясь на его масленый взгляд, она опускала глаза и не отрываясь, смотрела на кулон, видневшийся в распахнутом вороте его рубашки — буква «А» в руках летящего ангела. Тони было до дрожи страшно, так, что она боялась описаться. Ничего в этом человеке не было жуткого — встреть она его на улице — внимания б не обратила — но его вязкий голос пугал ее невозможно.

Еду ей приносила женщина — та двигалась тихо, никогда с Тони не разговаривала, только гладила ее по волосам. Она же приносила ей теплую воду, помогала умываться, ждала, пока девочка почистит зубы. Иногда женщина завязывала Тони глаза, и за руку вела куда-то, после чего Тони оказывалась в сырой ванной комнате. Там женщина, не произнося ни слова, купала ее, мыла ей голову… А потом отводила обратно в сырую, мрачную комнату, вновь гладила по голове и оставляла одну. Тони хотелось вцепиться в руку женщины и умолять не бросать ее, но она призывала всю свою детскую гордость и удерживалась от этого страстного желания — и девочка забиралась на жесткую кровать, накрывалась с головой одеялом и снова плакала. Только бы ее никто не услышал… Мама, мамочка… Папа… Где вы?.. Почему меня бросили?..

— Покажи с начала, — Виктор в который раз просматривал материалы видеонаблюдения. И в который раз удивлялся легкомыслию человека на экране: по виду он не был похож на гопника — средних лет мужчина, ничем не примечательный — такого увидишь в метро, скользнешь по нему глазами и не запомнишь.

— Ты показывал это Грушину? — поинтересовался майор у Зимина.

— А как же! И ему, и всей прислуге.

— И что?

— Садовник признал в нем хахаля горничной.

— Что-о? — Виктор вспомнил чопорную Августу Яковлевну. — Что за бред?

— Бред — не бред, а сама горничная отпирается, как партизанка на допросе.

— Ты ее отпустил?

— Что я, больной? Сидит в допросной. Хочешь пообщаться?

— Еще как!

… — Повторяю — как давно вы знаете этого человека?

— Я его не знаю, — губы горничной дрожали. — Нехорошо, молодые люди. Я вам в матери гожусь.

— Августа Яковлевна, — тяжело вздохнул майор, — поймите, наконец — этот человек — скорее всего — убийца. А вы свидетель. Угадайте-ка, кто будет следующим?

— Нет, нет! Этого не может быть! — горничная, наконец, разрыдалась. — Левушка такой добрый, такой хороший…

— Кто-кто? — у майора отвисла челюсть. — Как вы его назвали?

— Левушка… Он немного моложе меня, а полюбил. Вы не понимаете, какое это счастье для женщины моих лет?

— Ну, почему же не понимаем? Очень даже понимаем! — Виктор с готовностью кивнул. — Как фамилия Левушки? Или вы не знаете?

Августа продолжала рыдать, закрывая лицо отороченным кружевом белоснежным носовым платком.

— Имя? — каменным голосом повторил майор.

— Он хороший… Я e хочу, чтобы у него были неприятности…

— Имя, Августа Яковлевна! Или вы хотите провести ночь в камере предварительного… — майор не успел закончить фразу, как та выпалила:

— Рыков! Лев Петрович Рыков!

— А ну-ка выйдем! — схватив напарника за рукав кителя, Виктор выволок того из кабинета. — Это не папаша Рыков, видно невооруженным взглядом.

— Конечно, нет.

— Кто мог назваться его именем, как думаешь?.. Есть идеи?

— В голову приходит только одна.

— И мне тоже. Но Рыков-младший длинный, с меня ростом, если не выше, а тот, который на фото — среднего роста. Но ведь он не Пупкиным назвался, и поэтому — дуй сейчас же к Рыкову-старшему. Покажи фото подозреваемого, допроси по всей форме на предмет знакомства с горничной, четой Грушиных и алиби на момент убийства. У самого алиби проверить, о результатах доложить срочно. Ясно?

Виктор вернулся в кабинет, где продолжала всхлипывать Августа: — Он что-нибудь рассказывал о себе?

— Да, говорил, что вдовец, работает в Министерстве иностранных дел. Он очень акцентировал тот момент, что его жена умерла, и я считала это авансом.

— Как, по-вашему, сколько ему лет?

— Лет сорок. Сорок пять от силы.

— Да будет вам известно, уважаемая Августа Яковлевна — настоящему Льву Петровичу Рыкову шестьдесят пять лет.

— Что значит — настоящему?

— А то и значит. Вас подло обманули. И покрывать вам этого человека нет никакого смысла. Скорее всего, именно он убил вашу хозяйку. Вспоминайте все, что знаете о нем. Как вы с ним связывались?

— Созванивались. У меня есть номер его мобильного. Вот! — Августа продиктовала Глинскому номер. Виктор скинул его Жене «Пробей срочно!»

— Когда в последний раз виделись?

— Два дня назад. Мы ходили в кино.

— Августа Яковлевна! Нет ли у вас какой-нибудь вещи, которую он держал в руках?

Она сначала горько покачала головой, а потом встрепенулась: — Он мне цветы подарил! Они так красиво упакованы, что я не стала их разворачивать. Так, в бумаге, в вазу и поставила.

— Букет мы изымем.

— Как жаль…

— Августа Яковлевна, поверьте мне, цветы — это последнее, о чем вам следует сейчас сожалеть.

— Вы хотите сказать, что Левушка меня убьёт?

— Никакой он не Левушка.

— Для меня он — Левушка, — горько возразила горничная. — Все же не могу поверить…Он музыку любит, мы с ним на концерт ходили.

— Когда?

— За пару дней до убийства Марии Павловны.

— Кто покупал билеты?

— Левушка и покупал, — хлюпнула носом Августа Яковлевна.

— Куда ходили?

— В музыкальный центр на Арбате. «Венгерские танцы» и скрипичный концерт Брамса.

Виктора осенило: — Говорите, сам… Левушка покупал билеты? Лично или по Интернету?

— Я не знаю…

— Места, где вы сидели, можете вспомнить?

Женщина напряглась: — Где-то… где-то в середине.

— В середине чего?

— В середине зала…. Я не помню! — разрыдалась она.

— Может, покажете?..

Она помотала головой: — Нет, нет…. Не смогу. Вы разрушили мою жизнь…

— Я? — искренне удивился Виктор. — Вам не следовало быть такой доверчивой и впускать в свою жизнь малознакомых людей.

— Конечно! — с горечью воскликнула Августа. — Люди вообще доверчивы. Только одним это сходит с рук, а другим приходится расплачиваться!